Кисте Парам

Скользящий

Страха Норвизон не испытывал — лишь восторг вперемешку с ощущением свободы. Он летит, по-настоящему летит, ведь все эти аэрокары лишь самообман. Отсюда дорога была не видна даже в виде ниточки, а летавшие всего на несколько этажей ниже аэрокары выглядели словно небольшие пятна. Здания же казались палочками, особенно те, что находились вдали. Как вдруг удар в грудь отдался болью во всем теле. Рот моментально наполнился вкусом соли и металла, в ушах появился неприятный свист. Ощущение полета прошло, нос онемел. Казалось, будто ему раздробили все кости. Титаническим усилием парень поднял руку, затем голову. Только сейчас Норвизон понял, что приземлился на аэрокар. Что ж. значит, он не разобьётся насмерть. Впрочем, все равно надо что-то сделать. Собравшись с силами, парень слегка приподнялся. Они летели вдоль домов, не опускаясь, не сворачивая и не поднимаясь, мчались в стремительном потоке и не было всему этому хаосу конца. Но он не может ждать, пока они приземлятся. Да и вряд ли хозяин будет рад, что на крыше его аэрокара покатались бесплатно. Ещё чего доброго — полицию вызовет. Но надо осторожно. С переломанными ногами он все равно сбежать не сможет. От волнения Норвизона бросило в холодный пот, сердце колотилось так отчаянно, что казалось, что он слышит стук в висках. Глубоко вздохнув, он начал медленно подниматься. Однако в таком потоке воздуха приходилось действовать осторожно, чтобы его самого не снесло обратно в пустоту. И тем не менее он смог. Стоящий на полусогнутых ногах, собранный и ощущающий холодный воздух, бьющий прямо в лицо, Норвизон подумал о том, что не имеет права на ошибку. И вдруг аэрокар свернул, отдаляясь от домов, ближе к центру. Боковое зрение засекло летящий навстречу грузовик. Пора! Оттолкнувшись обеими ногами, парень взмыл в воздух. Металлическая поверхность встретила его менее грубо, чем он ожидал. Стремясь удержаться, Норвизон расставил руки широко, но тем не менее упал, больно ударившись носом. Обняв обеими руками корпус, он лихорадочно раздумывал. Может, ещё удастся при посадке незаметно сбежать, пока будут разгружать грузы? И сам себе ответил: есть риск, что грузовик заметит на охраняемую территорию, где его точно засекут. Пока эти мысли терзали его, грузовик пошёл на поворот, как раз недалеко от очередного балкона. И вот новый прыжок. Руки и ноги он сложил вместе, опасаясь сломатьчто-нибудь в полете. Падение, кувырок — и вот он упал на спину. Некоторое время тяжело дышал, пытаясь понять, жив он или нет. Наконец нашел в себе силы подняться. На негнущихся ногах он направился к стеклянной двери, за которой виднелась большая комната. Сидевшая в кресле зелебривка тут же вскочила. Ветерок колыхнул полы ее белоснежного одеяния, демонстрируя розоватую длинную шею, плавно переходящую в зеленую грудь. Странные существа — похожие на рептилий и цветы одновременно. Причинив ей вред ему не хотелось — значит, надо импровизировать. — Вы кто такой? Я сейчас вызову полицию! — Не надо, пожалуйста! Я…я случайно выпал из аэрокара! Я не хочу ничего плохого, уверяю вас! И, не давая ей возможности возразить, побежал, преодолевая боль, отдающуюся током во всем теле.Но вместе с тем — радость от того, что ему удалось уцелеть, начала смешиваться с осознанием: это ещё не конец. Пожалуй, хорошо, что этот страх догнал его только сейчас. Ведь если бы он позволил себе испугаться раньше — погиб бы. Иногда даже полезно отключить голову и действовать импровизацией и инстинктами. Нет, он вовсе не слабый. И не столько сильный, сколько живучий. Эта мысль… обнадёживает. Выйдя на улицу, парень скользнул взглядом. Никто ни за кем не гонится, все движется как обычно. Впрочем. в таком громадном городе погоня за преступником или пожар вряд ли способен серьезно всколыхнуть общественность. Это же не маленький поселок. Норвизон в таковых не бывал, но изображения видел. Впрочем, его жизнь в таком месте не особо привлекала. Слишком мало возможностей, слишком сложно затеряться… Присев на скамейку, он со вздохом спрятал лицо в ладонях. Ветер дул довольно сильно, его прохлада словно колола, даже невзирая на ласково пригревающее солнце. Итак, он на распутье. Как вернуться домой — он не знает, да и вряд ли на это хватит денег. Помощи просить не у кого. А где переночевать? Надо бы вернуться в квартиру, где его оставлял Саммир! Эта мысль его взбодрила. Поднявшись, парень двинулся пешком по улице. Он не знал города, но по карте отсюда было идти не очень далеко. Улицы, по которым он шел — представляли собой белоснежные дорожки с аккуратными кустиками и карликовыми деревцами. Поскорее бы добраться домой, а то здесь он не чувствует себя в безопасности. Боль постепенно угасала, уступая место ужасной усталости. Хотелось прилечь и уснуть прямо на земле, но холод заставлял двигаться вперед. В небе прогремел гром, словно бы предупреждая о том, что что-то надвигается. Не вынимая рук из карманов, Норвизон поглядел вверх. Тёмно-серый тяжёлый купол отгородил их от солнца. Ещё совсем недавно радостный пейзаж сменился мрачностью, ощущение свободы — клеткой. Аэрокаров стало заметно меньше, зато в окнах стал появляться свет, будто маяки в тумане. Норвизон невольно улыбнулся от этой ассоциации. И даже ускорил шаг. А вот и дом, где он сейчас живёт. Выйдя из лифта, парень сразу же услышал громкие голоса. Остановившись, он прислушался. И нахмурился. — Да, он точно был здесь! — Уверен? — Да, я его видел, совсем недавно! — Вполне возможно, что он уже сбежал, но… Судя по нашим сведениям, он ещё не покинул город. — Значит, придется действовать радикально. Раздался неприятный, пронзительный свист. Затаив дыхание, Норвизон осторожно выглянул из-за угла. От увиденного вздрогнул и едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Двое инопланетян-полицейских распиливали дверь его квартиры неким незнакомым ему инструментом, из которого выходил луч, похожий на электрический. Стараясь не издавать ни звука, Норвизон вернулся в лифт. И только когда кабина поехала вниз — с облегчением выдохнул. Вот только… все ещё больше усложнилось. В любом большом городе можно спрятаться, если знать, как. Хоть сам Норвизон и не был преступником — но часто посещал места, где они водятся. При воспоминании о Хвосте он усмехнулся. Интересно, где он сейчас? Нельзя сказать, что они были друзьями, но не считая Большого Клабьо — это был единственный, с кем ему доводилось общаться. Значит… надо идти в трущобы. Туда даже полиция редко суется, боясь огрести. Да и — что скрывать, даже они понимали, что слишком жесткое соблюдение закона тоже нехорошо. Постепенно красивые пейзажи сменялись все более мрачными: дома беднее и обшарпаннее, растительность пробивается хаотично, то и дело попадается мусор… Небо потемнело, что Норвизона порадовало — ночью будет проще спрятаться. И все же… надо обдумать, где переночевать. Живот недовольно заурчал, призывая немедленно подкрепиться. Взгляд Норвизона упал на желтоватую вывеску бара, выложенного из красного кирпича. Делать нечего — он вошёл. Внутри играла негромкая музыка, пластиковые черные столики стояли в два ряда у стен. Вентилятор в углу безуспешно пытался разогнать запах сигаретного дыма. В целом же помещение было маленьким и неуютным. И все же здесь Норвизон ощущал себя больше в безопасности, чем на свежем воздухе. У входа стоял неработающий игровой автомат. При взгляде на него Норвизону стало не по себе. Сколько лет они уже не работают? Что ни говори, а в трущобах легко можно найти что-то такое… Сразу видно, какие районы города успели развиться, а какие нет, став лишь чем-то вроде… канализации, куда стекают отходы общества. Возле стены сидели четверо. Притом весьма внушительных размеров — даже Большой Клабьо на их фоне наверняка выглядел бы среднего размера. И, как по закону подлости, они окинули Норвизона неприветливыми взглядами. Он отвернулся, хотя уже знал, чем это закончится. «Везет тебе, Норвизон, как утопленнику» — мысленно сказал он себе, нарочно избегая смотреть в их сторону. Не помогло — они присели рядом. — Слышь, мелкий, ты откуда такой взялся? Он мельком взглянул на вопрошающего — сердце отчаянно заколотилось от волнения, руки сжались, но тут же опустил глаза. — Э, ты че, глухой? Я к тебе обращаюсь, сопляк! — Ниоткуда, — тихо проговорил он, но они все равно услышали. — Оставьте меня в покое. — Ты че, совсем охренел? Знаешь, кто мы такие? А ну давай поговорим! Грубая рука впилась в воротник и потянула. Ударившись затылком об пол, Норвизон успел с досадой подумать, что уже было решил, будто не будет испытывать боли. По крайней мере, в ближайшее время. А ведь тело уже почти перестало болеть. Тяжелый кулак впечатался в грудь, разом выбив из легких весь воздух. Нога нанесла удар по лопаткам, на глазах выступили слезы. Он попытался оттолкнуть здоровилу, держащего его за одежду. Бесполезно, конечно же. Для них это развлечение и заработок, для несчастных, попавшихся им — смерть. Ну, может, и не смерть. Но их не смущает, что они избивают человека на глазах бармена. «А может, даже и делятся с ним» -мелькнула у него мысль. Он почувствовал, что от этого ярость начинает закипать внутри, схватился за майку грабителя и позволил ей вырваться наружу. Ток пронзил двух сразу, один вскрикнул, второй упал на землю молча. Оставшиеся два испуганно отступили, почуяв опасность. Норвизон медленно встал, утер кровь и выскочил. Ему было все равно, куда идти, сейчас он чувствовал в себе готовность убить любого, кто набросится на него. Как вдруг из темноты вышла высокая стройная фигура. Не успев остановиться, Норвизон налетел на нее. Поднял глаза и спросил: — Курвисунд?!