Кладбищенская история

Кладбищенская история

Кладбищенская история

Поезд, мерно раскачиваясь, увозил своих пассажиров всё дальше на юг, к дальним окраинам великой Империи, казавшейся безграничной и объединившей в своих границах всё человечество. Немногочисленные нечеловеческие народы, сохранявшие ещё независимость, ютились по окраинам гигантского Материка, единственного в мире, и на окружавших его многочисленных островах, и до поры казалось, что человечеству уже ничего не угрожает. Параллельное развитие науки и магии, открывшее перед людьми секреты электричества и мира мёртвых, паровую машину и оживший камень, сделало людей какое-то время самой могущественной силой на планете, но вместе с тем и расслабило их, усыпило бдительность. И вот, на юге возникло государство, осмелившееся бросить Империи вызов. Лаа, королевство Южных Оборотней, непревзойдённых колдунов и бесстрашных воинов, отказалось признавать вассальную зависимость от Императора человеческой расы. И тогда губернатор самой южной провинции Империи, Готфрид герцог Ашьенский, призвал Императора не медлить и объявить «проклятым тварям», как он называл Южных Оборотней, войну, и Император внял его совету. Когда же имперские войска перешли границу страны Лаа, Оборотни вдруг начали побеждать. Оказалось, что их магические знания и способности превосходят всё, что знали и умели маги на службе герцога Готфрида, а многие имперские учёные и инженеры давно работали на короля Лаа, который платил золотом и разрешал своим слугам иметь рабов, что было строжайше запрещено в Империи уже несколько сотен лет. Это позволило Южным Оборотням создать цивилизацию, ничуть не уступающую человеческой, и даже в некоторых областях её превосходящую. И тогда Император человечества обратился к магам со всей Империи и из вассальных государств, призвав их на помощь гибнущим южным провинциям. Он обещал за участие в войне невероятные вольности, обещал отдать на разграбление всю страну Лаа, если только специалисты в области потусторонних искусств и чёрных ритуалов выиграют за него войну, и многие откликнулись на это предложение. Но Император не был идиотом, и прекрасно понимал, что за народ эти маги. Он знал, что нельзя собирать их в одном городе без риска, что они вместо войны с Оборотнями начнут войну между собой, и поэтому он принял меры. Правитель объединённого человечества издал указ считать любого мага, нарушающего любой закон в воюющей провинции, изменником, и немедленно казнить его, а так же личным распоряжением направил в город Ашьен лучшего специалиста в области оккультных преступлений, комиссара Эрвина Крюгера, прямиком из столицы. Этот-то комиссар и прибыл на поезде в город Ашьен ранним мартовским утром 1864 года от Дарования Пламени и сошёл на перрон в 6 часов 22 минуты по местному времени.

Город Ашьен, древний и величественный, встречал гостей с далёкого севера гудками поездов и военными маршами – нынче в воюющую провинцию приезжали почти исключительно военные и маги, призванные на защиту Империи. Оркестры играли приветственную песнь новоприбывшим героям Отечества, солдаты маршировали по перронам и залам главного вокзала, громыхали вагоны, шипел паровые машины, ржали многочисленные кони. В пасмурном утреннем небе над вокзалом непрестанно кружила крылатая кавалерия – военные грифоны и драконы, охранявшие город от налётов с воздуха. Налетевший с моря лёгкий бриз взъерошил пальмовые листья – Ашьен находился в субтропиках, и климат здесь был довольно тёплый.

Высмотрев среди серо-зелёной толпы военных голубой мундир полицейского, Эрвин немедленно направился к нему, расталкивая спешащих солдат и офицеров. Молодой невысокий курсант полицейского училища, смуглый кареглазый брюнет, держал в руках большую табличку с именем и званием Эрвина. Увидев комиссара, он немедленно бросил её и отсалютовал, представившись.

– Курсант Ги Ньюборн! Прибыл для встречи и сопровождения комиссара Крюгера из столицы!

Говорил этот Ги с сильным южным акцентом, и был ниже Эрвина на целую голову, что заставило комиссара усомниться в качестве здешних полицейских. Кого он может догнать с таким ростом?

– Комиссар Крюгер это я – представился Эрвин – ведите, курсант.

Ги подхватил чемоданы гостя и побежал, мелко семеня и обходя встречных, впереди, прочь с перрона. Оказавшись за пределами вокзала, он обернулся, чтобы убедиться, что комиссар всё ещё идёт за ним, и той же семенящей походкой помчался в сторону небольшой двуколки, запряженной двойкой вороных лошадей.

– В крупнейшем центре угледобычи нет паромобилей? – удивился комиссар. Его взгляд упал на головную башню какой-то угольной шахты, которая выглядывала из-за приземистых домов. Добыча каменного угля для нужд промышленности и транспорта велась прямо на территории города и в его ближайших окрестностях с тех самых пор, как здесь открыли его месторождения. Сопутствующий газ шёл на освещение города.

– Все паромобили реквизированы для нужд фронта, сэр – ответил курсант – Ездим на лошадях.

– Печально.

Кучера, по-видимому, тоже были реквизированы для нужд фронта, иначе как объяснить, что бедный курсант полицейского училища, который, вообще-то, через полтора часа должен был быть на занятиях, выполнял, помимо функций носильщика, ещё и функции извозчика.

– Странно, что лошадей оставили – садясь в двуколку, заметил комиссар – Я бы, на вашем месте, запрягал их по одной, чтобы не реквизировали.

– Эти лошади – вещественные доказательства по одному очень важному делу, сэр – ответил курсант – Их никак нельзя реквизировать, пока дело не будет закрыто.

– Тогда ладно.

Двуколка катилась по мощёным улицам, лошади весело цокали копытами и фыркали, телеграфные столбы, пальмы и высокие здания тонули в слабом тумане. Башня шахты, оставшаяся далеко позади, казалась в клубах этого тумана огромным серым призраком.

То ли было ещё слишком рано, то ли война опустошила город, но он казался каким-то вымершим. Прохожие попадались редко, какой-нибудь транспорт – ещё реже, даже бездомных собак и обезьян, о которых на севере ходили самые нелепые легенды, было не встретить на пустых серых улицах. Внезапно впереди показалась какая-то толпа. Двуколка подъехала поближе, и курсант по имени Ги вскочил на ноги, потянув на себя поводья.