Клинок Бури 2

8. Последний поцелуй

Ненавистная "хозяйка положения" покинула таверну где-то минут через тридцать: я догадалась, что в "Гильдии" уже знают о моём прибытии, потому терпеливо ждала, пока кто-нибудь из них со мной свяжется. Мы с драконом молча потягивали жгучего "Наездника", опустошая уже по второй кружке, и веки наши стремительно тяжелели. Этот напиток оказался в разы крепче всего, что я когда-либо пробовала, но вместо ярости, которую обещало забытое аргонианином "меню", даровал только жжение во рту и желудке и ужасное опьянение, тяжёлое и сонное. Если "Гильдия" и узнала о моём желании к ним присоединиться, то либо не заинтересовалась, либо решила явиться в другой раз. Таверна стремительно пустела, а спать хотелось всё сильнее, потому мы оплатили комнату и полезли наверх, туда, где хлипкие деревянные двери скрывали скромные койки, по большей части односпальные. Поблизости была еще какая-то ночлежка, но ее я еще с прошлого своего визита в Рифтен запомнила как бомжатник и притон, тащить туда доверчивого Одавинга совсем не хотелось. Тем более, что практикующая "Искусство Дибеллы" хозяйка таверны наверняка сочла бы его очень даже привлекательным. От мыслей о том, что развратная старуха протянет свои грязные руки к МОЕМУ дракону, мне чуть не стало дурно.

Мы добрались до комнаты, в полном молчании заперли хлипкую дверь и избавились от брони и одежды. В голове моей царил полный вакуум, мысли не мыслились, думы не думались... Я поняла, что мне физически необходимо сейчас обнять дракона и вырубиться минимум на сутки: обняв за шею, я попятилась к оставшейся за спиной койке, даже не оборачиваясь, и он послушно поплёлся, обняв меня и аккуратно направляя в обход стоявшей за каким-то чертом посреди комнаты тумбы. Ноги заплетались и переставали слушаться моих команд: через пару шагов я попросту повисла на шее дракона, едва заставив себя не провалиться в сон прямо на ходу. Наш странный танец всё-таки завершился падением: запнувшись о мои безвольно повисшие ноги, дракон повалил нас обоих на койку, с трудом уложив повисшие конечности в сколько-нибудь адекватную позу, после чего сам упал рядом со мной, закутывая нас в пахнущее затхлостью крохотное одеяльце. Сонно разлепив глаза, я с улыбкой обняла его, прижавшись покрепче к отчего-то очень горячему телу, и с удовольствием почувствовала знакомые руки на своей спине.

"Хороших снов, малявка" - мелькнуло в моей голове.

---

Солнце уже садилось, а на первом этаже снова гремела какая-то пирушка. Я открыла глаза: лежащий рядом Од пристально уставился на меня, подперев голову рукой, будто ждал чего-то. Вчерашняя небольшая, но тяжёлая попойка била в ушах парой огромных барабанов с каждым звуком, доносившимся снизу. Я болезненно зажмурилась, прикрывая уши руками. В горле пересохло, губы, кажется, потрескались: я отчетливо ощутила привкус крови. Не, пить надо бросать, подобные пробуждения уже страсть как надоели.

- Как ты? - серьёзно спросил Одавинг. В отличие от приглушённых всплесков пьяных эмоций, доносившихся снизу, его голос не раздражал, а будто бы даже уносил частичку боли. Я уткнулась лбом ему в грудь и прижалась покрепче: тепло его тела помогало забыть о собственном пьянстве и его последствиях, дарило какое-то запредельное спокойствие, будто ничто в этом мире мне не грозило: ни драугры, ни альтмеры, ни еще какая-нибудь дрянь. Дракон обнял меня и поцеловал в основательно заросшую пепельной шевелюрой макушку.

Жажда и головная боль отступали, желудок перестал крыть меня матом, на душе стало тепло и уютно. Я подумала, что это крайне здорово - просыпаться вот так, вместе. Что бы там не ждало вне тёплой постели и его объятий - оно подождёт еще, пока мне не надоест смаковать каждую секунду, проведенную рядом с Одавингом. На краю сознания билась какая-то мысль, мешавшая мне окончательно расслабиться, но я старалась ее игнорировать. Пусть и не слишком успешно.

Сегодня закончится эта игра, сегодня мы в последний раз вот так просыпаемся вместе, прижимаясь друг к другу и дыша в унисон. Бриньольф во фляге - раз Мавен возродила гильдию, то где ему еще быть? Мы встретимся и я должна буду сдержать обещание. Оставалась слабая надежда на то, что он сам передумает, что мне не придётся рушить всё самой. Я не смогу, не имею права: он умер из-за меня, а после смерти что-то заставило его уйти, и я совершенно забыла о том, что он вообще существует. Долгие два месяца я радовалась жизни, где его нет и никогда не было, наслаждаясь ночными полётами и мелкими императорскими хлопотами в компании древнего дракона, которого теперь крепко прижимаю к себе, едва не рыдая от безнадёжности нашей ситуации.

"Ты правда хочешь связать с ним свою жизнь?"

- Угу, - вслух ответила я. Вышло не слишком уверенно, но и сам вопрос задавать не следовало, и дракон прекрасно об этом знал. Те, кто может общаться между собой, обмениваясь мыслями, не нуждается в лишнем сотрясании воздуха какими-то глупыми словами. Я знала, чего хочу на самом деле, и Одавинг это знал. И я знала, чего хочет он, но оба мы понимали, что дальше желаний всё это зайти не может. 

Такие объятия уже можно было считать предательством по отношению к Бриньольфу, а раз уж черта невозвращения пройдена, я потянулась к покрытому красными символами лицу, чтобы в последний раз поцеловать. Получилось как-то смазанно и глупо, но он всё ещё прижимал меня к себе и никуда не отталкивал. Ждал, когда я сама решу уйти.

- Хильда, нужно вставать, - негромко сказал он, отстранившись и проведя рукой по моим волосам. В глазах дракона уверенности не было видно, только вера в то, что он поступает правильно, вопряки собственным желаниям и порывам. Собственное имя обожгло меня, как и всегда, когда ОН произносил его. Я почувствовала, что снова закипаю, и вскочила с кровати, сходя с ума от желания. Дракон отвернулся, спрятал глаза, позволив мне одеться и успокоиться. Я почти возненавидела его за бездействие, я хотела, чтобы он сам сделал какой-то ход, но моя же собственная вера в правильность своих дейтсвий сковала его по рукам и ногам. 

В нору я отправилась одна. Дракон сорвался с места и рванул к воротам, стоило мне повернуться к нему спиной и сделать шаг в направлении ведущей в нижний квартал хлипкой лесенки. Я поступаю правильно, так почему же мне так не хочется в это верить?..

---

- Макс?.. - позвала я, поднимаясь с земли и потирая ушибленную пятую точку.

Вокруг не было ни души, меня со всех сторон обступили высокие деревья. С ночного неба истово шпарил мокрый снег, таявший слишком быстро, чтобы образовать какое-то подобие сугроба. Желтые листья под ногами были влажными, и ноги в гадах время от времени с хлюпаньем проскальзывали по прикрытой ими грязи. Где этот задрот, какого хрена я вообще тут забыла?

Я снова позвала приятеля по имени, но мне никто не ответил, кроме завывшего промозглого ветра, обдавшего меня холодными снежными брызгами. Насилу отплевавшись, я стала искать какие-нибудь следы цивиллизации: если дружище тоже оказался из тех, кто желает мне смерти, где-то здесь должны быть какие-нибудь могильщики, или, по крайней мере, лопата: глухой лес был отличным местом, чтобы закопать регулярно оживающий блудный труп вроде меня.

Ну и климат нонче в средней полосе: утром жара, вечером - мокрый снег... когда вообще успели пожелтеть и обвалиться листья? Глобальное потепление, кажется, должно быть "потеплением", а не "похолоданием" до тотального облысения деревьев в середине июня. Впрочем, умные мужики в телевизоре не уставали пугать народ подобными аномалиями, но мне как-то не верилось до сегодняшнего дня. Типичное оправдание для всех странностей "Это же Россия" уже меня как-то не успокаивало. Даже для России было странно иногда воскресать, регенерировать несовместимые с жизнью травмы и наблюдать осень в начале лета. Может, меня просто глючит?

В какой-то момент я подумала, что снова оказалась нерешительной эльфиечкой, в тело которой моя блудная душонка вселялась во сне с завидной регулярностью, но я слишком хорошо контролировала свои действия, да и вездесущего синеглазого милашки-дракона не было видно поблизости. Не похоже, чтобы он вот так просто бросил нас с Хильди умирать в лесу, он добрый, а добрые ребята определенно так не делают. Значит, это всё ещё я, Марина, и беглое обследование собственных ушей и шмоток только утвердили меня в этой мысли. Вполне-себе человеческие уши, вполне-себе нормальные джинсы. Значит, меня всё-таки пытались похоронить, но куда тогда подевались эти ублюдки? Ни души кругом, ни звука, который мог бы издавать человек.

Странно было, что рюкзак с пожитками так и болтался у меня на плече: мне казалось, только фараонов всяких принято хоронить вместе с личными вещами (а еще наложницами, женами и домашними любимцами)... По крайней мере, где-то на дне сумки с вещами, кажется, была тёплая кофта, а сбоку болтался крепкий зонт. Опустив свою поклажу на показавшийся сухим здоровенный валун, я услышала жуткий грохот, который чуть было не приняла за приближающуюся грозу.

- Мааааать моя менеджер, - вырвалось у меня, когда здоровенный красный дракон с рёвом пронёсся над моей головой.