Клон

Клон

========== Отметка Ноль ==========

Не знаю, с какой целью я читал литературу, там, на “Лазаре”, но среди всех прочих, попадались мне периодически тексты с мыслью “что порождает нас, то и убивает”. Конфликт родителей и детей, потомков и предков, азов и эволюции. Меня породило... Это.

Оно породило меня потому, что Ему требовались гарантии того, что Оно выживет. В животном мире такое сплошь и рядом, если самец не может добыть пропитания, он может пожрать своих детей. И если Ему не потребуется моя плоть и жизнь для дальнейшего существования - значит, я могу считать, что легко отделался. Что мне повезло умереть невостребованным.

Какая прелесть.

Проломленные пластины бесполезного бронежилета ощутимо давят в кожу под давлением моего собственного веса и нарастающей скорости. Кое-где кожа уже не выдерживает, и я чувствую, как по животу вниз устремляются струйки алой жидкости. Мы с Ним единое целое, нам обоим мало просто победить, ведь иначе зачем устремляться в ближний бой с почти уже поверженным противником? Зачем все эти аттракционы на высоте полутора километров над поверхностью?

Мы с Ним - одно и то же. Ведь и мне не хотелось “умереть невостребованным”, но ни я, ни Оно не умеем действовать незаметно. Только громко, с размахом, и чтобы эхо по закоулкам.

Хотя, казалось бы, чего проще - вырасти, выкормись и сдохни во славу Его. Проблемы? Да никаких. Не считая того, что у “гарантий” вдруг обнаружилось сознание, желание жить и самоидентификация уровня “Я”.

Я не лучше и не хуже Его, ведь мы оба сейчас висим над бездной. И стоит лишь чуть сдержать полёт корабля - и нас инерцией унесёт вниз. Хотя мы не долетим до низа живыми. Атмосфера начинается в девяти метрах над поверхностью, кислород в четырёх метрах. До той поры с нами расправится космическая ледяная пустота. Я знаю это, потому что Оно знает это.

Биометрия хороша постольку поскольку каждый из нас - неповторим, несмотря на то, что нас триллионы, биология у каждого абсолютно индивидуальна. И эти сканеры, читающие по маленьким отмершим кусочкам кожи ваше имя, статус и уровень доходов - они просто прекрасны. Но всё заканчивается, если по вашу душу приходит кто-то, кто и есть вы.

Нельзя верить, нельзя полагаться, нельзя разглагольствовать перед противником на коленях, что выспрашивает твои планы. Старые истины, некогда опубликованные единым сводом “сто правил великого злодея”. Достаточно просто не пренебрегать ими, и всё будет хорошо. Но, похоже, что мы слишком похожи, и мне захотелось порисоваться. Как захотелось бы и ему на моём месте.

Просто заткнись. Простозаткнись. Заткнисьзаткнисьзаткнись.

Я улавливаю краем глаза тянущуюся из-за ящиков тень в синей униформе. Наверное, надо сплюнуть от злости, но слюны больше нет. Ничего уже нет. Сука. Надо было пришить её ещё там, в хранилище. Но, говорят, история не терпит сослагательного наклонения.

Наверное, потому я не слишком удивляюсь раздвоившемуся сознанию, часть которого демонстрирует мне протянутую ладонь и приглашающее “хватайся”, а другая часть - перекошенное злобой отражение моего собственного лица “ты. Вон с моего корабля”.

Резонный вопрос рвётся с губ:

- А чего ради?

Я разжимаю руки и пустота принимает меня в свои объятья.

========== Отметка минус сто восемьдесят. ==========

Идея с самого начала пахла дерьмовенько. Судя по тому, что удалось вытащить со взломанных терминалов, в отличие от той куклы, что ушла отсюда пусть и своими ногами, но буквально разваливаясь на ходу, мне грозит максимум год, может, два, прежде чем я превращусь в овощ. Подобных мне ещё не умеют делать до конца разумными, стабильными и долгоживущими. Не те технологии, не то время. Да и запрещены мы, вообще-то. Если кому-то это вдруг интересно.

На “Лазаре” не интересно было никому. Их всех удерживала кругленькая сумма на оффшорах, километры идей и возможность воплощения собственных преступных замыслов. Преступных, да. Не слишком понимаю, что означает это слово - когда оцениваешь мир не через шоры социума, на многие вещи смотришь иначе.

Нас уже тогда мать родная не различила бы, несмотря на то, что моя чистая кожа лица не была изуродована памятными шрамами, сеткой неприжившихся имплантов и прочей чертовщины, делающей Его — Им. “Косметику” мне не успели навести, да, наверное, и не стали бы.

Моя основная задача обеспечить совместимость материалов и приживаемость оных в случае, если потребуется лёгкое или почка. Для этого не нужны памятные метки. Не удивлюсь, что если бы была возможность вырастить это всё в отдельных пробирках, не сводя в единый организм, создатели бы так и поступили.

Если твоё лицо не транслируют ежесекундно по гала-тиви, то тебя в лицо и знать никто не знает. Как бы громко ты ни испортил воздух, о тебе забывают через полторы секунды после завершения трансляции с пометкой “их разыскивает полиция” или “знайте своих героев”. Да какая, к чёрту разница.

Я мутно смотрю в керамические плитки стены напротив, мимо суетливо носятся ксеносы всех мастей, полов и возрастов. А на Омеге, говорят, был вирус, который убивал всех, кроме людей. Это просто чудо. Всех ксеносов убили, а всех людей собрали как зерновую культуру. Так и происходит перераспределение мирских благ в галактике.

Утомительно медленно ползёт транспортная платформа, везущая два центнера металла, пластика, усилителей и электроники. Всё, для того, чтобы сберечь тщедушную жизнь носителя разума. А древние программисты рекомендовали обновлять драйвера для прослойки между монитором и креслом с предварительным форматированием. Желательно, используя для этого высоковольтные провода и кувалду потяжелее.

Будь проще. Убей себя.

За спиной мягко хлопает доводчик, оставляя меня наедине с дорогой длиной в четыре зала - смежные, с распахнутыми дверями у дальней стены, прячущие в глубине своей сидящих и работающих людей. Никто не смотрит открыто, не поднимает головы и не перешёптывается. Но я-то знаю. И то, что говорят, и то, что думают.