Клуб любителей исторической прозы

Ночь, кладбище, кошмары

- Похоже, выпил ты немного больше, чем следует. А ты, Люда, надеюсь, без запашка?

- Слишком много задаёшь вопросов, студент. И знаешь, почему? – Люда, похоже, тоже была «под мухой».

- Да?

- Потому что он по натуре подкаблучник! – хохотнул Гордеев. – А девушки таких не любят.

- Да, подкаблучник и размазня, - подтвердила его подружка. – Тебе давно бы уже следовало понять, что Люська не про тебя и избавиться от всяких чувств. Таких девушек берут напором и сразу, а ты в глазки заглядываешь, ожидая подачки.

- Постараюсь, - вздохнул я: очень не люблю спорить с пьяными.

- Уж сделай такую милость, друг, - Гордеев хлопнул меня по плечу. – Найди себе подружку-дурнушку, которая на тебя клюнет.

Похоже, эти двое хорошо дополняли друг друга. И уж во всяком случае, оба меня глубоко презирали.

Плевать!

Людка ушла за Люсей, а Виктор стал рассказывать, как несколько минут назад мял её голые груди. Я не смог скрыть своего удивления. Этот парень, с тёмными азиатскими глазами, всё время меня поражал своими непредсказуемыми поступками.

- Ты что, старик, не веришь?

- Да нет, - с дрожью в голосе сказал я. – Просто успел пообвыкнуть к вам, полюбить даже и теперь удивляюсь, с какой лёгкостью один из вас продаёт другого.

- Никто никого не продаёт. Девушки, они для того и нужны,… или нет? Впрочем, ты – чокнутый. Хочешь, на сегодняшний вечер бабами махнём - я твою недотрогу вмиг уломаю, а тебя Людка кое-чему научит. Ты думаешь, она почему на тебя нападает? Нравишься ты ей – сама говорила – вот и злится, что ты по Люське сохнешь.

Если бы не последнее откровение, я, наверное, ударил бы сейчас Гордеева, но сдержался – всегда приятно узнавать, что ты не безразличен девушкам.

- Влюбляться не пробовал? – с деланным сочувствием спросил я, от греха пряча руки за спину.

- Одна пробовала семь раз – семерых и родила, - философски ответствовал Гордеев.

Он обычно разговаривал со мной покровительски или, когда бывал не в духе, резко, нетерпимо. Он считал меня интеллигентом и подкаблучником, что, по его мнению, было одно и тоже, и являлось мало красящим мужчину достоинством.

Девушки появились.

- Я сегодня у Людки на дне варенья! На весь вечер! – Люся улыбалась мне навстречу всем своим существом. – Поздравляю, Людочка!

Девчата обменялись шутливыми поцелуями, и мы тут же расстались, разбившись на пары.

Мы гуляли тёмными улицами, я держал её за руку.

- Вот странно - Людка говорит, что Витька ей не нравится, а сама с ним гуляет. Я бы так не смогла.

- Стерпится – слюбится, - осторожно заметил я.

- Не-а. Людка, говорит – всё из-за меня. Вы с Витькой – друзья, и она жертвует собой, чтобы мы могли встречаться.

- Стоит подарить ей коробку конфет за вредность производства.

- А мне?

- Тебе весь - магазин.

Она прижалась к глухому, как стена, забору и спрятала руки за спиной.

- Значит, я тебе нравлюсь?

- Я терпеть тебя ненавижу, - сказал и поцеловал её.

- Я так и думала, - Люся обняла меня за шею, и поцелуи стали взаимными, нежными, долгими….