Клуб любителей исторической прозы

Ночь, кладбище, кошмары

Люся меня за руку и туда:

- Это наш дом, приходите в гости.

Через завалы венков Людка пробралась к кресту, обвила руками перекладину, склонила на бок голову:

- Я – великомученица. Молитесь на меня.

Виктор, чиркнув спичкой, прочитал под «Здесь покоится…» и запел, кривляясь и отплясывая на скорбном холмике:

Софья, я не стану врать

Готов полбанки я отдать

Чтобы тобою обладать….

Признаться, в первые минуты я остолбенел: святые места – музеи, церкви, кладбища - всегда закрепощают меня, настраивают на благодарно-покаянный мотив, а тут такое кощунство! И всё это из-за Люси. Не ожидал.

Но она быстро поняла моё состояние и вот уже сидит на скамеечке тихая, повинившаяся - ждёт. И ко мне вернулось чувство реальности. И обида, и злость на этих хулиганов.

Я мог бы надавать Витьке тумаков и гнать его пинками от этого святого места, но не рискнул наделать ещё большего шума. Вместо этого подошёл к Людке и траурными лентами с венков прихватил её кисти к перекладине. Витькина подружка лишь постанывала сладострастно.

Я вышел на дорожку:

- Пойдём отсюда, молиться утром вернёмся.

Люся шмыгнула мне под руку.

- А как же я? – первый проблеск страха достиг Людкиного сознания.

Моя затея понравилась Гордееву, он даже перестал петь и плясать.

- Не бойся, старуха! Ни черта не бойся - мы придём за тобой обязательно.

- Вы, идиоты! Что удумали? – Люда кричит, она почти в истерике. – Студент, я задушу тебя! Витька, дурак, отвяжи руки!

Гордееву нравятся забавы сильного над беззащитным, но то ли ему жалко стало подругу, то ли какая другая мысль пришла в его кудрявую голову. Он возвращается, но развязывать не спешит, целует Люду, шарит руками по её телу.

Мы с Люсей отворачиваемся и бредём, обнявшись, по дорожке. Я приглядывался к ней, насколько это позволял неверный свет луны. Ничего не отражалось на её милом личике – ни сочувствия, ни любопытства, только грусть.

- Ты расстроился?

- Знаешь, кроме наших необузданных страстей, есть ещё  незыблемый порядок жизни - что свято, то свято.

Она заражается моим благочестием и виновато трётся носиком о моё плечо.

Нас догоняют Витька с подружкой. Люда встала напротив меня:

- Студент, я тебе сейчас по морде дам.

Раз сказала, значит, не даст. Говорю как можно убедительнее:

- Люда, не забудь, мы здесь в гостях, и не надо так громко кричать.

- У кого в гостях? У этих жмуриков? – Людка срывает с ближайшей могилки венок и бросает мне под ноги. - А ну подними, а то обидятся….

Это уж слишком! Делаю шаг по направлению к хулиганке, и голос мой снижается до зловещего шёпота:

- Если сейчас из твоего цветущего организма выпустить кишки и забросать землёй, то, думаю, твоя прекрасная внешность мало чем будет отличаться от внешности тех, кого ты называешь жмуриками, и пахнуть ты будешь….

- Не трогай мою цветущую внешность! – рычит Людка, разворачивается и уходит прочь. – Витёк, за мной! Люська, бросай своего психа, айда с нами ямки себе мерить.

Голос её удалился. Виктор ушёл следом. Люся осталась со мной.