Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"

Проказница Верка

- Ты, что, Лупоня, в шишки метишь? Так я тебя сейчас сравняю. Хочешь дырку в животе – не помешает: где пукнешь, где отольёшь….

- Э… э, кончай, - Лубошников попятился, но велосипед сковывал его движения.

Астах ткнул ему под локоть кулаком. Серёга дернулся и упал в кювет вместе с транспортным средством.

- Ну, ты, Саня дурак, - чертыхался, поднимаясь. – Форменный придурок.

- Да я пошутил, Лупоня! – кашлял Астахов своим неповторимым старческим смехом, за который нарекли его на улице Дед Астах.

Но Лубошников, поднялся, отряхнулся, махнул рукой и быстро-быстро укатил. Прыщавый Веркин ухажёр остался в одиночестве и сильно загрустил.

- Ша, Санёк! С этой тварью я сам справлюсь. Ну что, Вера Павловна, жизнь вашего ухажёра в ваших руках. Решайте - калечить пацана иль восвояси отпустить.

Вера посмотрела на меня без ненависти, а очень даже благосклонно. И голос её ворковал.

- И что я должна сделать?

- Быть очень-очень ласковой со мной.

- Согласна.

- Не верь, Толян! – вмешался Астах. – Я этому козлу сейчас уши отрежу, а после, как полюбит, возверну.

Саня только шагнул в сторону незадачливого ухажёра – тот стрекоча задал. 

- Ну, вот, Вера Павловна, - поднялся я с лавочки. – Пожалуйте на экзекуцию.

- Я согласна, - Вера встала рядом, и мы оба стали пристально смотреть на Деда Астаха, всем своим видом показывая - мавр сделал своё дело, мавр может уходить.

Санька взглянул на нас, вздохнул обречённо и поплёлся в темноту.

- Куда пойдём? – Вера стряхнула с моего плеча невидимые пылинки.

- На кладбище. Всё свершится на братской могиле вертолётчиков. И если мне покажется, что вы, Вера Павловна, недостаточно нежны – там и останетесь, привязанной голой к обелиску.

- Какой ужас! Я буду очень, очень нежной.

- А на кладбище ночью не забоишься?

- Так я же не одна – с таким защитником чего бояться?

- Ты это брось. Там такая чертовщина по ночам блукает, что моргнуть глазом не успеешь, как окажешься в чьём-нибудь желудке иль с ума сойдёшь от страха.

И я погнал какую-то пургу о стальном гробе на двенадцати болтах, который в ночь перед грозой носили мужики по городу и оставляли в подъезде дома, а к утру там все от страха умирали;  о чёрном пятне на стене, из которого по ночам высовываются руки и душат спящих на постели….

Рассказал, между прочим, одно стихотворение, которое в газете кустанайской прочитал. Её Васька Тёмный, одногруппник, привёз из Казахстана и предысторию такую поведал. Жил в Кустанае альпинист, стихи писал – а вот это напечатали некрологом в газете, когда их автор погиб в горах. Итак…

 Чёрный альпинист

Альпинисты на площадке,

 Только кончив трудный путь,

  Собрались в своей палатке

  Перед траверзом уснуть.

  Где-то камень прокатился,

  Не звучит опять ничто.

  Тихо вечер опустился

  На Ужбинское плато.

  Тёплый ветер дунул с юга,

  Тишина на леднике.