Клуб мёртвых сердец

Клуб мёртвых сердец

- Привет! – нас представляют друг другу, хотя в том давно уже нет особой нужды. Мы поочередно склоняем головы, услышав свое имя, и приветствуем остальных. - Мош, Кабир, Массимо… - вереница странных имен, сливающихся в один непрерывный гул, заполняющий пространство в кругу собравшихся. - А это Джанджи, он у нас новенький. Поприветствуйте Джанджи.

- Привет, Джанджи, - одновременно срывается с уст участников. Сквозь полумрак заметны отражающиеся на лице незнакомца страх, удивление и растерянность.

- Ну что, кто начнет? – желающих, как обычно, нет. - Тогда, Кабир, как насчет тебя? – это даже не вопрос, просто некое проявление ложной вежливости.

Тот прокашлялся и со вздохом усталости начал свой рассказ:

Малик был моим лучшим другом с тех самых пор, когда впервые оттолкнул соседского мальчишку, пытавшегося отобрать у меня деревянного коня – последний подарок отца… Нам было тогда лет по шесть-семь, но Малик рос довольно крупным и сильным, потому взял на себя роль моего старшего брата и защитника, хотя был младше на два месяца. Нас все так и называли братьями. Матери поочередно кормили и присматривали за нами, а его отец заменил мне родного. Мы ходили в одну школу. Я надеялся, что поступим и в один университет, но Малик предпочел отправиться в Британию, сочтя, что там образование лучше. Мы виделись только на каникулах, но от этого наша дружба окрепла еще сильнее, преодолев время и расстояния. После окончания обучения мой лучший друг вернулся, и мы зажили по-прежнему. Я с удовольствием слушал его рассказы об Англии и местных распорядках, забавлявших меня.

Вскоре родители Малика сообщили, что подобрали ему хорошую невесту. После знакомства с ней и ее семьей мой друг остался под большим впечатлением и казался действительно счастливым, будто сам нашел себе избранницу. Я радовался за него, но доля обиды затаилась в моем сердце: сначала он учится заграницей, пока я коротаю будни, корпя над книгами, в родном Наджране, а теперь вступает на новый уровень жизни, обретая жену, о которой мне пока только приходилось мечтать. Конечно, его семья была в состоянии заплатить достойный калым, моя же, состоявшая лишь из меня и матери, такой возможности не имела. Все мамины родственники отказались от нее, когда она вышла за отца, бывшего наполовину индусом. А с папиной стороны вестей не приходило после его безвременной кончины. Вместо того, чтобы веселиться на свадьбе названного брата, я чувствовал себя лишним, понимая, что мы с мамой одни на всем белом свете.

Когда всеобщему вниманию была представлена невеста, я усмехнулся. Акила… Она не была красавицей, коей я рисовал ее в своем воображении с восхищенных слов Малика. Это была совершенно обычная девушка. Мое настроение поднялось, и после этого я со рвением отплясывал и дарил поздравления своему другу.

В новом доме брата я был завсегдатаем. Акила превосходно готовила и не докучала своим присутствием. Когда родился их первенец, его назвали в честь моего отца. Не будучи сентиментальным, я все же прослезился. Второй была девочка, которой дали имя моей матери, скончавшейся незадолго до ее рождения.

Я остался совсем один.

Мне было невыносимо наблюдать за счастьем других, но по-прежнему я снова и снова приходил в дом Малика, не имея сил пребывать в одиночестве.

Как-то я постучал к нему. Открыла Акила и сказала, что мужа нет дома. Зная мою близость своему супругу, она впустила меня и разрешила дождаться его прихода. Тут же предложила мне угоститься чаем и стала накрывать на низкий столик, распространяя ароматы жасмина. Тогда я впервые взглянул на нее, как на женщину. Подготовив трапезу, Акила собиралась уйти, но я попросил составить мне компанию. Она смутилась, но все же согласилась и разместилась напротив. Наблюдая за ее мягкими жестами и слушая размеренный тембр голоса, я начал замечать то, что, видимо, околдовало и Малика. Тот вскоре вернулся и очень обрадовался моему присутствию.

Я начал захаживать, специально подбирая время, когда он отсутствовал. Акила ко всему прочему оказалась очень умной женщиной, способной поддержать любую тему. Я старался приблизиться к ней, стать для начала ее другом, чтобы она могла мне доверять. Это было необъяснимое желание, которое, как бы я ни старался, не мог игнорировать. С каждой минутой, проведенной с ней, я все больше и больше мечтал о том, чтобы она взглянула на меня не только как на брата своего мужа, но и как на мужчину. Так продолжалось целый год. Малику было приятно, что его самые родные люди смогли найти общий язык и подружиться между собой. Моя же зависть к нему стала преобразовываться в ненависть. Я не понимал, почему одним в этой жизни достается все, другие же обделены от рождения. Ведь Малик с самого детства получал самое лучшее, не предпринимая для этого ровным счетом ничего: он всегда был силен, имел обеспеченных родителей, заполучил прекрасную жену и замечательных детей.

А что досталось мне?

Как ни силился, я не мог найти ничего положительного в своей никчемной жизни.

И решил, что изменю ситуацию, чего бы мне это ни стоило.

Акила была покорной женщиной. Но, я знал, никогда бы не согласилась быть не единственной, несмотря на традиции. Я решил воспользоваться этим. Как-то, водя беседы с Маликом, я спросил, почему он не заведет себе еще одну жену, ведь у него вполне достаточно средств, чтобы содержать обеих. Он улыбнулся и сказал, что никогда не возжелает иной женщины, нежели Акила, подарившая ему сына и дочь. «Мой отец был способен содержать горем из дюжины жен, но не представлял себе подобной жизни. Видимо, я в него». Такой взгляд на мир является редкостью. Меня взяла досада, ведь миллионы мужчин мечтают обладать сразу несколькими женщинами, но не имеют такой возможности, а он отказывается от подобного подарка судьбы. Потерпев фиаско, я решил пойти обманным путем и стал намекать Акиле, что Малик подумывает о второй жене. Как я говорил, она была покорной и не смела перечить мужу. Поэтому молча переживала обиду и начала строить планы мести… Я согласился быть ее потворщиком в этом.