Было лето, или утро, или тучи, или день,
Или ветер, или вечер, или дождик, или тень.
Было рано, или осень, или месяц, или пыль,
То ли завтра, то ли в полдень мне приснилась эта быль.
Как всякий приличный замок, Хогвартс имел много секретов: тут вам и потайные ходы, и проржавевшие доспехи с гнёздами пикси, и укрытые бархатом картины с сюжетами самыми разными — только делай, что выбирай. И не было в некоторых углах солнца, уйдёшь вглубь ‒ ужасно промозгло и сыро, а крыша местами бугрилась и лопалась под зимним градом, но всё же, Хогвартс ‒ полон добра и света. Ведь он дом, а дом — это лучшее в мире место. Ставни были раскрыты настежь, капель падала с крыши на подоконники, на улице — почки наливаются краской, всё дышит и всё в предвкушении — а со всем заодно и Гарри.
А Гарри — мальчишка шести лет, ростом всего три с половиной фута, и на щеке у него огромная ссадина.
Северус глядел на него сверху вниз, подняв бровь. Чёрные ботинки, чёрная мантия, чёрные волосы и глаза — это один из тёмных углов без солнца; а мальчик следил за бровью и думал, что она ему нравится.
‒ А я гулял, — пояснил Гарри, не зная, можно ему улыбаться или всё же не стоит.
‒ Один.
‒ Да, сэр.
‒ Здесь. Один.
‒ Пойдёмте со мной?
Северус вцепился ребёнку в плечо, как коршун. Но мальчик не пискнул, как подобает, а лишь бессовестно захихикал — щекотно.
‒ Пойдёмте вы со мной, — и Снейп повёл Гарри к горгулье.
А тот как-то охотно послушался — из любопытства. Странный большой человек. Сколько нужно мальчишек поставить друг на друга, чтобы получился такой вот взрослый?
Коридоры у Хогвартса толстые, раздались вширь и вдаль, на плитке под ногами лежали лучи, и Гарри старался на них наступить.
‒ А куда мы идём? — спросил он, наконец.
Северус не ответил. Ну и ладно, зато у него мантия пол подметает!
Горгулья была ещё больше, чем этот мужчина. Но с ней мальчик уже знаком — она ему очень нравится. Он погладил её по клюву, пока Северус говорил про лимонные дольки.
‒ А я знаю, куда мы идём, — сообщил Гарри, вставая на поднимающиеся вверх ступени.
Северус шагнул следом, посмотрев в глаза лохматой мартышки долгим и странным взглядом. Но опять, вредный, ничего не ответил.
В кабинете директора пахло конфетами, горячим чаем и можжевеловой веткой, сиротливо воткнутой в вазу. Как всегда, здесь было уютно, ведь это — самое сердце Хогвартса. Которое, между прочим, любит расхаживать в жёлтых тапочках.
‒ О, Северус! Доброе утро, — поправляя очки, улыбаясь, поприветствовал вошедших Дамблдор. Это был старый, но резвый волшебник, а борода его ниспадала до самых колен. Прямо как в сказочной книжке.
— Я смотрю, ты познакомился с нашим маленьким постояльцем. Хороший ребёнок, не правда ли?
И чародей подмигнул Гарри, а тот заулыбался смелее в ответ.
‒ Постоялец, — медленно, словно пробуя слово на вкус, выговорил Снейп. — Вы ничего не хотите мне сказать, директор?
‒ Конечно-конечно, мой мальчик, — и Дамблдор, поблёскивая то ли очками, а то ли своими глазами с хитринкой, взялся рукой за тёмно-синий фарфоровый чайник. — Чаю тебе или кофе?
* * *
‒ Значит, Фостеры. Впервые слышу эту фамилию, — и Северус с подозрением покосился в сторону ребёнка, с восторгом раскладывающего волшебные карточки из-под шоколадных лягушек прямо на ковре, поодаль от стола. — Если бы они погибли тогда, я бы знал. Вы темните, директор.
Дамблдор трогал себя за усы и поглаживал бороду. Вторая чашка чая была отставлена остывать.
— Ты не знаешь их, Северус, потому что они были маглами, — сказал он, правда, уже без улыбки. — Они погибли не в битве с ним, а в бойне. Над ними.
Снейп молча водил пальцем по кромке чашки, уставившись на кофейную гущу.
— Была пара или тройка вылазок, не правда ли? Не сам Тёмный Лорд, конечно, а его приспешники. К маглам тогда, как ты можешь помнить, было особое отношение.
— Не надо.
— Извини, мальчик мой. Всего-то пять лет прошло.
Они немного помолчали: старый волшебник внимательно вглядывался в лицо Северуса, а Северус продолжал рассматривать свою чашку.
‒ Не помню, чтобы вы делали исключения для других.
‒ Я предпочитаю учиться на ошибках. Возможно, забери я тогда маленького Риддла, он бы не стал...
— Я бы поверил, если бы вы забрали Поттера. Но не другого... — и вдруг лицо Снейпа будто бы расправилось, просветлело, что было странно для этого хмурого человека, — это Поттер?