Книга Мерлина

Пролог

Однажды, когда лондонский архиепископ Гветелин совершал вечернюю прогулку, к нему подошел человек, закутанный в плащ.

– Мне нужен ваш совет, архиепископ, – сказал он и поспешно добавил: – Только не спрашивайте, кто я и почему обращаюсь именно к вам.

– Можете не продолжать, король, – прервал его архиепископ. – Вы хотели спросить меня о вашем внуке.

Собеседник Гветелина не смог сдержать изумленного возгласа, но, вглядевшись в добрые глаза старого архиепископа, видимо, успокоился, хотя и не знал, как продолжить беседу. Гветелин сам пришел ему на помощь:

– Не беспокойтесь о своем внуке, король! Его ждет завидная судьба.

– Значит, должен родиться мальчик… Станет ли он королем?

– Никогда! – покачал головой Гветелин.

– Это мой внук и сын честной христианки, – попытался возразить человек в плаще.

– Ах, король, его судьба завиднее вашей. Ваше имя забудут, а о нем станут рассказывать легенды. Ваш внук будет язычником, но сделает для христианства не меньше, чем святые мученики. Вы ведь знаете, кто его отец?

Человек в плаще опустил голову и не ответил.

– Успокойтесь, король! Вам известно, кто отец мальчика, и, значит, вы должны понимать, что ему не быть королем и трудно стать христианином. Но я, как видите, не беспокоюсь за будущее моей паствы. Зачем же беспокоиться вам? Отошлите ребенка подальше от двора, препоручив его своему верному вассалу, да не забудьте приказать ему ни в чем не перечть мальчику. Тот сам выберет свой путь.

– А его мать? – вновь встревожился человек в плаще.

– О ней я позабочусь, – подумав, сказал Гветелин.

– Если это будет мальчик, – вздохнул тот, кого архиепископ называл королем, – он мог бы стать хорошим королем.

– Оглянитесь вокруг себя, – архиепископ взял своего собеседника за руку. – Посмотрите, сколько вокруг королей, но еще больше таких, которые мечтают стать королями. Поверьте мне, грядет большая смута, и много горя еще придется вынести Британии, прежде чем обретет она покой под державной властью. Когда королей много, а тронов мало, должен появиться тот, кто больше короля, но меньше Бога. Кто служит своей земле и своему народу.

– Но ведь он не будет христианином?

– Ах, вот вы о чем, – вновь покачал головой Гветелин. – Вы меня не поняли. Архиепископ выше короля и ниже Бога, это верно. Но он служит не земле и не народу. Он служит Богу. Ваш внук не будет священником.

– Кем же он будет? – настойчиво спросил человек в плаще.

– Только самим собой. Единственным, кто сможет совершить то, что он совершит. Он будет жить, как не жил никто до него и не сможет жить после него. И умрет он так, как никто не умирал и не будет умирать.

– Вы пугаете меня, архиепископ, – с горечью прошептал король.

– Вы всего-навсего человек. А человека страшит все незнакомое и непонятное. Ваш внук не станет бояться неизвестного и не усомнится ни в своей силе, ни в своем предназначении. Вот этим-то он и будет отличаться от вас. А теперь прощайте. Я ждал вас и ждал этого разговора. Но все сказано, и каждому из нас предстоит заняться своими делами. Не забудьте моих советов…

Вскоре архиепископа не стало.

В день смерти Святого Гветелина король деметов получил от него послание. Тот требовал, дабы дочь короля, носившая имя Круйнниук, что означало «капля росы», была как можно скорее переправлена в монастырь Святого Петра, где о ней должны были позаботиться. Послание это принесли вместе с прискорбным известием о смерти архиепископа.

Премного опечалился король деметов, услыхав о кончине мужа высокой святости и великой доброты. Он тут же повелел приготовить удобные носилки и поручил своему коннетаблю препроводить Круйнниук в обитель, выбранную архиепископом для ее пребывания. Вскоре молодая леди в сопровождении отряда надежных рыцарей покинула замок своего отца.

Кортеж Круйнниук двигался медленно: преданный своей госпоже коннетабль старался, чтобы путешествие не доставляло молодой женщине особых беспокойств. Приближение вечера заставило его поторопить носильщиков – следовало до темноты укрыться за стенами одного из королевских замков, расположенных на пути к обители Святого Петра.

Когда на горизонте уже начали вырисовываться очертания башен небольшого замка, в который стремился доставить леди предводитель отряда деметов, небо заволокли тяжелые тучи. Густая тьма упала на дорогу. Дальнейшее продвижение стало опасным, и осторожный старый коннетабль остановил кортеж. Следовало заготовить факелы, чтобы осветить путь. Деметы принялись за дело. Некоторым из них пришлось покинуть седла и почти на ощупь отправиться за сучьями в лес, мимо которого пролегал путь отряда.

Внезапно налетел ветер и началась страшная буря. Ураган рвал плащи рыцарей, дождь заливал их глаза. Коннетабль почувствовал сильную тревогу. Буря прекратилась столь же неожиданно, как и началась. Рядом с носилками Круйнниук вспыхнул свет, но факелы пылали не в руках деметов: большой отряд неизвестных воинов напал на кортеж и перебил почти всю охрану молодой леди. Раздвинув занавески паланкина, она с тревогой наблюдала, как коннетабль рубится своим тяжелым двуручным мечом, отбиваясь от наседавших на него пятерых воинов, рвущихся к носилкам.

Королевский коннетабль был истинным бойцом. Не ведая усталости, он орудовал мечом с той же легкостью, с которой паж отгоняет назойливых мух от дамы. Трое его противников, обливаясь кровью, рухнули к ногам старого воина. Но тут подкравшийся рыцарь нанес коннетаблю предательский удар сзади. Последний защитник Круйнниук бездыханным пал на землю.

Победители, не заботясь об убитых и раненых, подхватили паланкин и свернули с дороги в сторону моря, освещая себе путь факелами. Пытаясь подавить охвативший ее ужас, молодая леди из-за занавесок рассматривала своих похитителей. Рядом с нею на сильном вороном коне скакал рыцарь, в котором Круйнниук без труда угадала предводителя.