Книга Тремира. Алькирия

ГЛАВА 1. Подозрительный незнакомец

Стоило Але проснуться ранним воскресным утром, а в голове уже завертелся круговорот чужих мыслей и образов: одиннадцатилетнему братишке Мике, спавшему в соседней комнате, снятся гонки Формулы-1 вокруг Тауэра, мама, готовя на кухне завтрак, думает о работе, отец читает новости, белый кот Антифон торчит под дверью в надежде проникнуть к ней в комнату, кофейного окраса пес Грут породы лабрадудль не может дождаться, чтобы его покормили и вывели на прогулку.

«Ох, опять!» – подумала Аля, уктнулась лицом в подушку и попыталась уснуть снова.

Но чужие мысли мешали, а кроме того, внезапно ее охватило предчувствие, что сегодня произойдет что-то важное.

Аля окончательно пробудилась. По опыту она знала, что в такие моменты никакой надежды на возвращение в объятия Морфея нет, поскольку предчувствие некоего важного события будет неотвязно преследовать ее и не оставит в покое. Теперь жди и нервничай, ведь плохим оно окажется или хорошим, она узнает, только когда это событие произойдет, если вообще узнает. Пару раз она даже не поняла, что такого важного произошло. Или осознала лишь через некоторое время.

Скажем, когда мама забеременела во второй раз, восьмилетней Але уже с утра показалось, что начинается какой-то очень важный день. Она на всю жизнь запомнила, как с нетерпением ждала и ждала до самой ночи и как была страшно разочарована, когда ничего особенного так и не случилось. «Важное» появилось на свет через девять месяцев. А через восемь лет Алю вдруг осенило, что, собственно, произошло в тот полный разочарования день.

К девятнадцати годам она научилась не разочаровываться в подобных ситуациях. И еще она старалась не нервничать, но это оказалось сложнее. Ведь если происходило что-то плохое, это, как правило, означало чью-нибудь смерть, а Але она вовсе не нравилась.

Однажды подобное предчувствие не оставляло Алю накануне смерти бабушки Сони, которая, правда, перед этим долго болела, и родители не раз предупреждали дочь о возможности самого неприятного исхода. Но все равно грустно.

В другой раз умер Алин дедушка. От него такого никто не ожидал, ведь для шестидесяти девяти лет он считался здоровым и полным сил.

Еще Аля помнила несколько упавших самолетов, столкновения поездов, аварию на атомной станции и другие далекие события, предсказанные ее интуицией в виде утреннего ощущения Важного. В общем, в самолет она в такой день не села бы.

Но, надо признать, бывало и хорошее. Рождение брата (правда, Аля не сразу поняла, что это хорошо, а только года через четыре), знакомства с людьми, которые имели значение в ее жизни, встреча с Антифоном и другие события. Только девушка часто думала, что намного проще не знать заранее, что нечто произойдет, особенно если не дано знать, что именно.

Аля осторожно вылезла из-под одеяла и приоткрыла дверь, чтобы впустить кота. Спальня представляла собой узкую длинную комнату с окном в торце. Вдоль одной стены расположился платяной шкаф с зеркальной дверцей, письменный стол и стеллаж с книгами, а вдоль другой стояла кровать. Над ней висела огромная карта мира с черными океанами и серебристыми континентами, на которой Аля с помощью монетки стирала покров с тех немногих стран и городов, в которых уже побывала. Иногда она мечтательно рассматривала карту, планируя будущие путешествия.

Аля всегда старалась найти золотую середину между идеальной чистотой и полным бардаком, поэтому в комнате вечно царил легкий беспорядок.

Кот Антифон чинно зашел в комнату и задней лапой закрыл за собой дверь. Затем он стандартно мяукнул, будто ничего такого не произошло. Аля потерла глаза и потрясла головой в попытке выкинуть из нее лишние, особенно чужие мысли.

– Зачем в воскресенье думать о слиянии юридических лиц! – воскликнула она, обращаясь к своему бледному отражению в зеркале.

– Мрмяу? – глубокомысленно спросил кот.

Аля с подозрением взглянула на него, но решила не продолжать беседу. Антифон всегда вел себя так, будто знает все на свете. А спросишь чего – так нормального ответа не дождешься. Сейчас Але очень хотелось спросить, не знает ли он, что должно произойти, но она сдержалась, побоявшись, что это закончится очередными рассуждениями об экзистенциализме или того хуже.

Пока Аля рылась в шкафу в поисках одежды, Антифон запрыгнул на подоконник и уставился в окно – наблюдение за городскими птицами было у него чем-то вроде ежеутреннего ритуала. Он считал, что они обладают множеством интересных, даже магических свойств, и собирался написать об этом книгу. Не имея такой возможности прямо сейчас, он ограничивался наблюдениями и долгими размышлениями. Антифон планировал, что, когда Аля выйдет на пенсию, ему все же удастся убедить ее записать его гениальные мысли под диктовку, ибо считал, что этот материал, несомненно, вызовет интерес у определенной читательской аудитории. Аля не спорила. Что сейчас думать о пенсии, да и не факт, что она захочет на нее выходить. Не говоря уже о том, что коты не живут так долго.

Погруженная в собственные мысли, Аля машинально расчесывала длинные черные волосы и вдруг осознала, что Антифон вовсе не смотрит в окно, а внимательно наблюдает за ней. Она осторожно встретилась с ним взглядом.

«Что у нас плохого?» – послышалось у нее в голове.

Обычно она только чувствовала мысли животных. Это даже и мыслями не назовешь, что-то вроде смутных, размытых образов, чаще желаний. Антифон же отличался уникальной способностью оформлять их в слова, подчас даже лучше, чем это делали некоторые люди. Правда, чтобы их услышать, Але приходилось смотреть в его разноцветные глаза: один голубой, другой желтый. Так они общались. Причем никаких мыслей, кроме тех, что питомец хотел высказать, хозяйка не слышала, как ни пыталась. Очень жаль, ведь она не сомневалась, что у кота в голове много интересного. В отличие от людей.