Книга Жизни

Книга Жизни

К  н  и  г  а     ж  и  з  н  и

Воспоминания и размышления обычного Советского человека о времени, в котором жил, о людях, которые жили и трудились рядом. Жизнь со многими людьми часто разводила, но большинство из них оставались в поле зрения и в памяти. О судьбе исторической России и современной ситуации, в которой она оказалась.

Автор за работой.

    Откуда у памяти средства? –     

    У автора строго мы спросим, – 

    Вернуться в далекое детство,    

    Когда тебе девятью восемь?!     

                                  Исаак Шпизель.         

                     Н  а  ч  а  л  о       м  о  е  й       ж  и  з  н  и.

Город Мариуполь. Рабочий посёлок Первомайск, с маленькими частными домиками на левом берегу речки Кальмиус, возле грунтовой дороги, соединяющей Мариуполь с Таганрогом и далее с Ростовом. Земля, выделенная под строительство частных домов, была освоена в 1939 году. Быстрыми темпами строился завод Азовсталь. В Советской стране шла ускоренная индустриализация.

Население Мариуполя быстро росло, и жилья требовалось много, а ресурсов у страны было мало. Поэтому большинство частных домов строилось из самана. Глина определённого качества тщательно перемешивалась с соломой и водой (обычно ногами), а затем этой смесью заполнялись деревянные формы на четыре блока. Будущий строительный материал немного высушивался вместе с формой, а затем до полного высыхания уже без формы. Получались прочные, с хорошими теплоизоляционными свойствами блоки. Саман, стройматериал практически не требующий денежных затрат, широко использовался, особенно в степной части юга России. Наш дом, кроме самана, снаружи был обложен одним рядом блоков, изготовленных из доменного шлака промышленным способом. Дом состоял из комнаты (16 кв. м) и кухни (12 кв. м). Перед кухней маленькая веранда с окошком в 0,5 кв. м. Высота потолка 2,2 метра. Пол глиняный. На потолке деревянные балки, ничем не обшитые. К дому сзади примыкал маленький сарай. И такое строение считалось хорошим. У многих жителей посёлка дома были из одного самана. Земельный участок равнялся 0. 045 гектара (по народному измерению 4.5 сотки). Я к нашему дому и хозяйству ещё вернусь.

18 февраля 1942 году в этом доме я родился. Мариуполь уже был в немецко-фашистской оккупации с 8 октября 1941 года (более четырёх месяцев). Вся оккупация продолжалась почти два года. На постое в нашем доме были румыны, потом – немцы. Постой выражался в том, что хозяева и постояльцы часто менялись местами. Мама с детьми перебиралась в сарай, а постояльцы в дом. Зимой было ещё сложнее.

                                           1945 год. Я с сёстрами. Мне три года.

В этих условиях, для большинства оставшихся в оккупации людей, главным оставался вопрос выживания. В молодом возрасте эти вопросы не приходили мне в голову. А когда возникли, почти не осталось живых свидетелей.

Отец мой, Константин Елисеевич, 1901 года рождения. В начале войны ему было 40 лет, и уже в этом возрасте проблемы с сердцем. Поэтому после первого вызова в военкомат его на службу не взяли. Вторая повестка была на 8 октября 1941 года – день начала оккупации города. Он вернулся домой.

1945 год. Германия.                                  

Из рассказа Мити Чередниченко, моего старшего товарища по работе в Паросиловом цехе завода Тяжмаш. На этом заводе я начал свою трудовую деятельность после окончания школы в 16,5 лет в 1958 году; Митя 1924 года рождения, и ему в 1941 году исполнилось 17 лет.

С группой призывников он ждал команду на отправку в воинскую часть. Отделение военкомата находилось в Ильичёвском районе города. 8 октября. Тревожный, но тёплый осенний день. И люди отправляются на войну. Неожиданно во двор военкомата вбегает женщина и кричит, что со стороны Волонтёровки движутся немецкие танки. Ей не поверили, поскольку посёлок Волонтёровка находился на востоке. А когда выскочили на улицу, то по ней быстро двигалась колонна немцев на танкетках.

Отец, спустя некоторое время, вместе со своим двоюродным братом, принял решение отправиться в своё родное село Константинополь, считая, что так он сумеет лучше помочь семье. А семья – это жена с двумя дочками. Я к этому времени ещё не родился. Мало кто в стране понимал весь ужас идущей войны. Из рассказа мамы уже в юношеском возрасте я узнал, что папа ни разу не смог навестить семью. Дважды он с оказией передал маме немного продуктов, а меня увидел только в 1947 году, вернувшись из Германии.

Из рассказа сестры Азы:

 «Папа в селе жил у сестры моей мамы - Фени и занимался огородничеством. Один раз мы с родственницей навестили отца в селе. Да ещё прихватили как гостинец два ведра тюльки, которую тащили за собой. Шли три дня. Ночевали в степи. Поход был связан с определённым риском. Такие передвижения без соответствующих документов были запрещены. Я прожила в селе две недели, а обратный путь в Мариуполь выпал из памяти. Перед освобождением многих мужчин пешком погнали на ж/д станцию и отправили в Германию. Чем он там занимался, я не знаю».