Княжна

ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

   - Виктория, ты хорошо помнишь собственное генеалогическое древо?

    - Помню.

  Начало его рассказа интриговало.

   - Хорошо. Так вот – твою прабабушку по матери звали  Ириаастра.  Что означает – райская звезда. Да, на древе висит табличка с именем Ирина. Эта бабушка, будучи юной девой, прибыла в наш мир за своим Предназначением.

   - Спорно! Я слышала и про Даздраперму. Она с Марса?

   - Если слышала, то должна знать, что обозначает. Это последствия излишнего патриотического энтузиазма.  А наша бабушка пришла из другого мира. Материальные доказательства потом предоставлю – прямо завтра. А пока поверь на слово если не мне, то всем нам.

   Родители молча кивали.

   - То место, куда ты попала – это не другой мир, а другое измерение нашего мира. Ты говорила на русском там? Во-от. Наша бабушка тоже пришла со знанием языка. Природа не особо отличается, архитектура, эполеты, аксельбанты, танцы, кони, бабы… О чем бишь я? Да, так вот… Магия. У нас она тоже есть. Не  спорь, пожалуйста. Церковь строго следит, чтобы ты не всунула свой нос в эти материи.  Не потому, что самим нужно, а защищая нас от неизвестных опасностей, справиться с которыми мы не сможем в силу многого незнания. Там ведь не только бытовая магия была, есть вещи гораздо более страшные, и впустить это в наш мир нельзя. Отсюда запреты даже на такие, казалось бы, безобидные вещи как гадание, картежные игры, заговоры, даже суеверия не одобряются церковью. Все это несет в себе опасность нечаянного знания, которое откроет дорогу в наш мир неизвестно чему. Оно все же приходило, и за то, чтобы избавить наш мир  от этого, человечество заплатило миллионами жизней. Это не наш уровень и я не смогу просветить тебя в подробностях.  Нам это и не нужно сейчас. Речь пойдет о Предназначении.

   Очень, чрезвычайно редко, случается так, что просыпается Предназначение. С большой буквы.  Оно не возникает просто так. От  какого-то человека в том или нашем мире зависит так много, что реальность начинает оберегать его, создавая все условия для того, чтобы он выполнил то, что сможет сделать он и только он. Не думаю, что это ты, моя глупая сестра. Это твой граф. Что он мог сделать для своего мира, совершая предназначенное ему, мы не знаем. Но это архиважно для того мира. И мир знает об этом. Или Бог. Очевидно, ты – главное условие выполнения. Не знаю – может, ты довела бы его, он тебя придушил бы и сел в тюрьму, не попав на войну и не выиграв сражения. А может, у него пропадет вкус к жизни без тебя, и он не совершит чего-то важного, без чего миру конец. Мы не знаем. Могу тебе сказать одно – о любви Ириаастры и деда слагали легенды. Предназначенные друг другу не могут быть несчастны друг с другом.

   - Он не захотел меня. Велел отправить обратно. Какое Предназначение? Это – раз. Дальше – я не люблю его. Почему, если должна? Это – два. И главное – там были еще варианты, кроме меня. То ли меня легче всего было выдернуть, то ли еще что - прилетело мне. Так что не переживайте за него, выдернут другую – блондинку и будут они жить долго и счастливо.

   - Ты вот не в восторге, что не любишь его, а тебе его сватают. Почему он должен был  вдохновиться? Заставить самостоятельного взрослого мужика жениться на совершенно незнакомой девице непонятного вороного вида не так просто. Кстати, я тоже предпочитаю иметь дело с блондинками - с большинством из них не приходится особо насиловать свой интеллект. Но вот  прилетело и ему. Он втрескался в тебя, как дурак, а ты ерепенилась. Допрыгалась, дорогая? Теперь кто знает, как все повернется? Если вас послал друг  другу сам Бог? А если бы ты не страдала заниженной самооценкой и не ревновала его к блондинкам – кто знает? Полюбила бы, куда бы ты делась. Насчет запасных вариантов, то они безнадежно опоздали. Если он уже ползал перед тобой на коленях… у них нет и шанса. Я могу только пожалеть его... если он еще жив. У них же там знаешь как? Честь, дуэли, прекрасные дамы, пуля в висок или – на Кавказ, в действующую армию. Кроме безответной любви, его гложет еще невыносимое, ужасное просто чувство вины. Это же мука какая! Мне страшно даже представить себя на его месте. Отсюда и нежелание озвучить твое прощение. Он мучил себя специально – наказывал. У него душа горит от невозможности вернуть все назад, исправить. Сам же, своими руками, можно сказать… И  до чего еще он додумается со своими мазохистскими наклонностями – кто знает? Как накажет себя? А-а-а... что тебе говорить? Ты же чурка бесчувственная с красивым голосом. Ей дышать нечем было. Дура! Чтоб я когда какую бабу…

   - Миша, прекрати немедленно! Придержи свой язык, достаточно. Она давно все поняла. Ты что – не видишь? - забеспокоился папа.

   У меня дрожали губы. Я смотрела на них и не видела. Все затянуло соленым туманом. Пусто, в голове пусто. Зато в груди что-то мешает, не дает дышать. Бежать, что-то делать, спасти… Я смотрела больными глазами на маму. Она плакала. Папа обнимал ее и гладил по спине. Брат сидел, опустив голову и руки. И это было самое страшное.

   - Миша, что делать? – всхлипнула я.

   - Ничего, – тихо ответил он,  – разве что молиться? Больше ничего не сделать. Сходи к отцу Евгению. Закажи и отстой молебен о здравии раба Божьего Ромэра.  Не психуй, сестра. Значит, это так должно было случиться. Там, – он указал наверх, – все знают. Теперь ты тоже чувствуешь это – вину. Ты сможешь понять его теперь. Вот же… Подожди – это цветочки сейчас. Дальше будет хуже – ты полюбишь его, да-да – заочно. Ты будешь вспоминать каждое его слово, жест, взгляд. Замирать от воспоминаний о прикосновениях. Ты станешь сравнивать его с другими и поймешь, что другого такого нет и никогда не будет. Ты станешь искать на платье место, к которому прикасались его руки. И покрывать его поцелуями. И знать, что ничем ему не помочь, ничего не исправить – то, что чувствовал он. Это будет страшно. Сейчас – цветочки, – повторил он.