Княжья травница - 2. Вереск на камнях

Глава 1. Долгий путь всегда куда-нибудь приводит

Март 3 число

— Я устала… Когда привал? У меня болят ноги. Я замёрзла-а-а…

— Не ной, — тихо сказала я верблюдице. Уже в сотый раз. За сегодняшний долгий день.

— Когда прива-ал…

Вздохнув, я покрепче закуталась в подбитый мехом плащ. Лес всё не кончался, а наш обоз тянулся нескончаемой вереницей через просеку, которую словно вырубил великан-перфекционист. По обе стороны широкой дороги стояли деревья — сплошной стеной, высокие, вековые. Кому нужно было прореживать лес с севера на юг, я не знала. Но этот лес был огромным, объезжать его было бы очень долго. Поэтому — спасибо незнакомому великану.

Я скосила взгляд на повозку рядом. Старик был болен. Его старуха ещё держалась, хлопоча о муже. Я подумала, что она умрёт, когда умрёт он. У меня ещё остались травы от его слабого сердца, но скоро нужно будет добывать новые. В этих лесах нет всех нужных трав. А вот на этой повозке кашляет ребёнок. Насколько я могла судить без рентгена, у малыша пневмония. Каждый вечер на привале я делаю ему массаж грудной клетки, пытаюсь убрать воспаление, расширяю забитые мокротой бронхи, но этого мало. Нужно тепло, жаркий очаг, чистая одежда, чай и постель. А пока я могу предложить этому ребёнку только тряскую повозку и тулуп из волчьей шкуры…

За три месяца наши три сотни человек превратились в двести девяносто шесть. Трое дружинников погибли в схватке с медведем, волками и древним исполинским лосем. Бер не смог обуздать зверьё — он слабел на глазах. Умерла древняя старуха, и мы похоронили её, даже не плача — настолько она была стара. Скончалась и ещё одна женщина, которую я не смогла спасти — у неё открылось такое сильное кровотечение, что ни мои руки, ни травы не успели вовремя. Но она родила крепкого и здорового мальчишку, первого ребёнка с того момента, как мы покинули Златоград. Итого минус пять и плюс один.

Но сколько ещё будет длиться наше путешествие?

— Я уста-а-ала!

— Асель, замолчи, пожалуйста, — попросила я, спрыгивая с седла в вязкую грязь. Дожди закончились два дня назад, но земля ещё не просохла. Конечно, лошадям и верблюдице тяжело. Но не тяжелее, чем людям.

— Взять тебя в седло, Руда?

— Как-нибудь обойдусь! — бросила я вверх. — Схожу в лес, поищу травы.

— Своенравная княгиня, — буркнул Ратмир с нежностью во взгляде, а потом посвистел: — Буран! Буран!

Рыжий пёс вынырнул из-под брюха лошади и потрусил рядом с князем. Я невесомо потрепала его по мокрой холке, и Буран чихнул:

— Когда привал? Я жрать хочу!

— Я давно у неё спрашиваю, — повернула к нам горделивую голову Асель, продолжая месить грязь широкими мозолистыми ногами. — А она говорит: «Не ной».

— Пошли, Буран, посмотрим, что там впереди, — сказала я громко, но совсем не для Бурана. — И, если найдём подходящую поляну, остановимся на день и ночь. Людям и животным нужно отдохнуть.

— Согласен, — коротко ответил Ратмир и помахал дружинникам. Некоторые из них ускорили шаг лошадей и догнали нас. Князь приказал: — Следуйте за княгиней и охраняйте её. Ищите место для длительной стоянки.

— Здесь сплошная грязь, — ответил Тишило, парень с порванной ноздрёй, и с досадой сплюнул в примятую траву.

— Вот и найдите место без грязи, — спокойно сказал Ратмир.

— Айда, мальчики, — усмехнулась я. — Раньше сядем — раньше выйдем.

Сапоги утопали в жидкой земле, плащ волочился по ней же, и мне пришлось подобрать его и заткнуть за пояс. Я чувствовала себя ужасающе грязной, липкой и вонючей… Мне хотелось в ванну, в баню, да хоть в реку! Отмыться, оттереться, надеть свежую рубаху, свежее, пахнущее мятой и пижмой платье, заколоть скрипящие от чистоты волосы в пучок, чтобы не лезли в глаза! Но баня пока была роскошью. Зато, когда обоснуемся на новом месте, я прослежу, чтобы первым делом поставили сруб бани…

Плотная стена леса тянулась и тянулась, я шагала и шагала, упрямо меся землю ногами, и уже отчаялась увидеть хоть что-нибудь вместо этого чёртова леса. Караван остался позади, лошади дружинников вяло плелись едва ли быстрее меня, Буран рыскал на опушке, вынюхивая и высматривая дичь. Я устала… Я так устала от этого пути! Может, зря мы покинули Златоград?

Упаднические мысли то и дело посещали меня. Особенно во время стоянок, когда я видела умученных людей и их косые взгляды, слышала их шёпот, когда они переговаривались между собой. Они сомневались. Прошло два месяца, мы сделали больше двух тысяч километров и сейчас должны были находиться где-то в средней полосе России. Приблизительно, конечно. Карта Ратмира не показывала ничего ниже Уральских гор, а мы оставили их далеко позади… Где-то здесь должны быть реки, озёра, хоть какая-то большая вода. Где-то здесь должна быть Волга!

Ближайшая ко мне лошадь вздохнула с неожиданной надеждой:

— Вода…

— Что? — от неожиданности спросила я. Дружинник поправил шлем на голове и буркнул:

— Ничего. Я молчу.

— А я не тебя спросила, — раздражённо ответила я. — Лошадь, что ты сказала?

— Вода близко. Чистая вода.

— Вперёд! — скомандовала я, воодушевлённая. — Давай! Давай! Покажи, где вода.

Лошадь потрясла головой и пошла быстрее — насколько могла. И я поспешила туда, где заканчивалась просека, где был свет и простор, откуда дул ветер. Неужели пришёл конец нашему бесконечному пути? Неужели уже сегодня вечером мы сможем ночевать на земле, которую назовём своей?

Несколько минут понадобилось мне, чтобы достичь конца просеки и остановиться там, где она сливалась с лугом. Открытое пространство ошеломило после многих дней и недель лесов, перелесков и рощ. Серое небо в облаках сливалось с серой водой на первый взгляд. А потом, приглядевшись, я различила все оттенки голубого, синего и даже зелёного. Тёмная земля с пожухлой прошлогодней травой заканчивалась там, где сливались в единое целое две реки. Там были камни, как мне показалось, набросанные хаотично всё тем же великаном.

— Вода, — сказала догнавшая меня лошадь.