Кофе с корицей и сердцем

*****

Он открыл входную дверь, не дожидаясь звонка. 

Увидел Машу, идущую к его дому, через окно, и сразу кинулся открывать, боясь, что она может уйти, так и не нажав кнопку. 

Распахнул створку и застыл, заметив тёмные тени под большими голубыми глазами, и понимая, что это — из-за него. 

Она не удивилась. 

Просто стояла перед ним, натянутая, словно тетива. 

Стрелы будут острые. 

- Ты за мной следил. 

Не вопрос, не претензия. Просто констатация факта. Смысла отрицать очевидное Дим не видел. Он знал, что Маша его заметила. 

-  Да - следил, - буркнул он с читаемым вызовом. - И буду дальше следить. Я, правда, не хотел, чтоб ты меня увидела. Но то, что я теперь чувствую себя постоянно виноватым - ничего уже не изменит. Так что зря ты пришла. Ты сказала, чтоб я не подходил к тебе - я не подходил. Я не буду попадаться тебе на глаза специально, обещаю. 

Она просто легонько отодвинула его рукой и прошла в дом. Дим опешил, но поднявшую было голову надежду вновь придавил её ничего не выражающий взгляд. 

Маша прошла в кухню и села на высокий табурет у стола-островка, по европейской моде установленного здесь после ремонта. 

- Свари кофе. 

Тон, которым это произнесла, действительно не содержал эмоций — не просьба, не приказ, даже не очень похожая на выражение пожелания фраза, но Дим ухватился за неё, как за спасительную соломинку. Тело механически совершало знакомые движения, давая мозгу крохотную передышку перед новой болью. Но девушка молчала. 

Только когда чашечка с дурманяще пахнущим корицей, (да, конечно же он знал!), напитком оказалась перед Машей, она заговорила, не поднимая взгляд на застывшего по другую сторону столешницы парня. 

- Ты мне врал. 

Дим сглотнул, вместе с внезапно заполнившей рот слюной проглатывая оправдания, что нет, он никогда не врал ей, просто скрывал правду. Жалкий лепет. Как и он сам. 

- Да. Прости, - сказал он, просто чтоб что-то сказать, ещё после первого её взгляда растеряв так тщательно взращиваемую наглость. Но она, казалось, его совсем не слушала, отпивая маленькими глоточками горячий кофе с корицей. 

- Когда мы начали... встречаться, я думала, что у тебя до этого вообще не было девушки, - продолжила Маша, поставив обратно на блюдце полупустую чашку. - Это всё с нами было как в первый раз. Я думала - с нами двумя. Как ты мог так притворяться? 

- Я не мог, - прошептал Дим сквозь застрявший в глотке комок оправданий, который он так и не сумел проглотить. Но вот этот шепот она таки услышала. И подняла наконец на него взгляд, в глубине которого застыл вопрос, придавший ему сил говорить дальше. - Ты и есть первая. Первая, которую я выбрал, за кем ухаживал. Я не просто хотел тебя, я хотел тебя завоевать. 

- Купить. 

- Может, поначалу. Но ты не можешь не признать, что всё изменилось. Я изменился, я до сих пор меняюсь. И не стараюсь тебя купить. Больше. Просто не знаю, как впечатлить тебя по-другому, правильно. Я в самом деле не понимал, что можно по-другому, что ты другая. Это и зацепило. Ты не из моего круга. Вообще не из моего мира. Если бы не моя блажь поступить на спор в этот универ... Мы бы никогда друг на друга не посмотрели. 

Она отпила маленький глоток из чашечки. 

- Ты бы не посмотрел. На такую, как я. 

- Но я посмотрел. И увидел. И теперь мне тяжело не видеть тебя долгое время, потому и слежу. А... ты сможешь снова на меня смотреть? 

- Я смотрю. 

Он, наконец, сглотнул. Она действительно смотрела. Только от этого её взгляда стало так тошно, что покажись сейчас луна — он бы взвыл на неё. 

В реале же звук больше походил на скулёж. 

- Нет! Не так! Пожалуйста. 

- А как ещё на тебя после... - начала было она, но осеклась. Допила кофе и резко, от себя, перевернула чашечку на блюдце. 

Дим очень хотел, чтоб она ушла. Есть же и у него гордость! Хотя нет — нету. Кому он врёт? Себе? Совсем другого он хочет. Он готов слушать от неё что угодно, только бы подольше оставаться рядом, пусть смотрит, как хочет, ведь так он тоже может смотреть на неё... 

Это ж нужно было так попасть. Найти такую девчонку! Которой было плевать на деньги и не плевать на него самого. Которая умела не только говорить, но и слушать. И слышать. И понимать. И с которой любая глупость обретала смысл, а заумные вещи становились доступными и понятными. Которая не подпускала к себе слишком близко посторонних, но полностью раскрывалась перед ним. А вот он перед ней — не смог. Да, ему повезло найти её. И потерять из-за собственной тупости, жадности и безответственности. И поделом. 

- Я пришла, чтоб наговорить тебе гадостей, - тихо продолжила Маша, прервав возникшую паузу. Она подняла чашечку, слегка повернула и отставила в сторону, улыбнувшись чему-то. У Дима заныло внизу живота от этой улыбки. - Когда увидела, что ты за мной следишь, поняла, что могу тебе отомстить. Что если наговорю тебе гадостей в лицо — тебе будет больно, как и мне. Мне ведь было очень больно, Дим. Я могу сто раз умом оправдать тебя, и понимаю, что сама наивная дура, что каждый зарабатывает, как может. Что все смотрят на такое сквозь пальцы, и не мне, студентке из задрыпинска, кого-то осуждать. Да я и не осуждаю, тебя уж точно. Ты сам сказал - я другая. Не знаю, плохо это или хорошо. Но ты мне врал. И мне и правда — очень больно. 

- Наговори, - шепотом, чтоб не сорваться на крик. 

- Не хочу, - Маша поднялась и, опираясь маленькими ладошками о стол, наклонилась к нему. - Тебе, дураку, и так больно. И дура во мне радуется, что она не одна. И что накрутили себя до идиотизма и серой беспросветности "всё тлен" мы оба. А сейчас смотрю на тебя... на нас... и вижу - пора раскручиваться, обоим же плохо. И знаешь, я вижу, что ты меняешься. Из-за меня. А отношения - это когда в них участвуют двое. Поэтому я тоже немного поменяюсь. Не настолько, чтоб принять... 

- Я бросил. Клянусь. Сразу же, хоть ты и ушла так... Но я сам это уже не смогу.