Кофемашина

Кофемашина

Тридцать лет Авдотья заходит в одно и тоже кафе. Уже поменялись эпохи, тысячелетия, политические строи, выросли дети, а сама Авдотья постарела, но кафе, претерпевая всякие переделки, ремонты, все так и оставалось на своем месте, да еще и «девушка», стоящая за прилавком, была все той же, без особых изменений и как будто без возраста. Это место самой Авдотье казалось какой-то квантовой дырой во вселенной, где подчиняясь броуновскому движению и теории хаоса происходили какие-то странные события, а люди заглядывающие сюда на чашку кофе, становились на это время единым целым, как будто вступали в какой-то членский клуб, одновременно не навязываясь друг друг и не мешая.

А пошло все это с того времени, когда женщина, тогда еще молодая девушка, начинала свою трудовую деятельность медицинской сестрой в детской больнице.
Особенно тяжело ей давались ночные смены. Утром болела голова, накатывала тошнота, да так, что ни чай, ни еда не приносили радости за завтраком, поэтому Авдотья шла домой пешком по набережной, стараясь облегчить свое самочувствие, дышала полной грудью в любое время года.

Где-то посередине пути от работы до дома и находилось то кафе.

Хотя тогда это был просто уголок в кондитерском магазине, где стояла огромная старинная, громоздкая кофе машина. И казалось, что все ее детали были пропитаны ароматом зерен арабики, поэтому , наверное, сам напиток получался божественным и неповторимым на вкус.
Но было в этом уголочке еще что-то такое, что притягивало сюда снова и снова Авдотью, хотя на центральной аллеи города, ведущей к главному месту прогулок - набережной, находилось несметное количество ресторанчиков, вероятно с лучшим кофе и более уютными интерьерами.

Может то, что эта кофемашина стояла в кондитерском магазине, в котором продавали местные, фирменные конфеты и шоколад? А это самые вкусные, ароматные сладости для всего нашего города до сих пор. Поэтому там так вкусно пахло шоколадом и кофе.
К тому же из-за особенностей оштукатуренных стен или каких-то деталей интерьера, там было еще и удивительно тихо. Звуки как будто тонули в вате, поэтому никто никому не мешал: ни продавцы, ни покупатели, ни посетители.

А про последних надо сказать особо. Наверное однажды окунувшись в атмосферу этого уголка пряных ароматов, убаюканные волшебной тишиной, люди просто влюблялись в это место и становились завсегдатаями, забегая за чашкой кофе с конфеткой поработать, вот как тот риэлтор встречался тут с клиентами.

Захаживал дядечка неопределенного возраста с огромными печатками на пальцах, интеллигентного вида, еврейской национальности, такой сухощавый, сгорбленный, так и напрашивалось: … кощей над златом чахнет… Наверняка торговец не совсем легальным товаром.

Магазинчик находился в большом элитном доме, и сюда часто спускались жители попить кофейку из этой старинной громоздкой машины перед утренней прогулкой, а со временем, когда он отделился от магазина, обзавелся своим помещением и стал полноценным кафе, еще и вкусно позавтракать в своеобразном клубе любителей кофе по утрам, а не в одиночестве на кухне.

Там появился алкоголь, казалось бы… Но даже пьянство там было каким-то милым!
За столиками собирались то женские кампании, где солидные бабульки пили шампанское, или вино, отмечая неожиданную встречу.

Семейные пары заходили выпить коньячку, пока ребятишки ели мороженное в старинных железных креманках на тонких ножках, таких как в детстве Авдотьи.
И атмосфера была в этом кафе, как тогда, когда они, еще девочками, с сестрой любили ходить с папой в чайную, потому что он нам там покупал им такие же трубочки с белковым кремом, какие продавали тут, эклеры в липкой шоколадной глазури, а сам пил пиво и чинно разговаривал с друзьями. И не было в этом никакого нарушения прав ребенка и жестокого обращения, как сейчас модно говорить.

Но что удивительно, так это то, что у этого заведения не было названия. На вывеске просто красовалось: Кафе.
Но почему-то мы его между собой называли Дюймовочка. Это еще была одна загадка, как и квантовая составляющая самой атмосферы в этом заведении.

Сегодня Авдотья с подругами собирались в театр Музыкальной комедии, что находился рядом, с так называемой, «Дюймовочкой». Естественно, что место сбора и было кафе. Она пришла первая. Заказала себе черный кофе, пятьдесят грамм коньяка, он здесь недорогой, но проверенный годами, пирожное. Заняла столик на троих, сидела наслаждалась кофе, смаковала коньяк, а сама, ожидая подруг, рассматривала публику.

Столики в эркерах у окна были заняты кампаниями, за одиночным у стены сидел нестареющий «кощей», он здесь ужинал практически каждый вечер.

И хотя время было довольно позднее, в кафе зашла бабушка с внуком. Женщина видная, лет 53, уже тронутая возрастными изменениями, но тщательно за собой следящая. Скорее всего они живут тут рядом, на выходных я часто вижу эту парочку , заходят после прогулки перекусить. Прекрасно понимаю эту бабушку: уж лучше погулять с внуком, чем стоять самой у плиты, игнорируя ребенка, который это время потратит тупо на интернет. А еда тут вкусная, ее доставляют из одного из лучших ресторанов города по сносным ценам.

Мест для двоих не оказалось, поэтому пришлось тем садиться за большой стол с диванами.

В уголочке сидела пара "влюбленных", вернее «знакомящихся». Взрослые люди, по разным причинам оставшиеся в таком возрасте одинокими, пытались строить отношения. «Девушка» неопределенного возраста сидела с красным лицом, то ли от смущения, то ли из-за климакса, то ли от выпитого алкоголя. Но «молодой человек» смотрел на нее взглядом, полным симпатией, пропуская мимо глаз ее нелепые наклеенные ресницы — значит старалась, хотела понравится, то неожиданно выступивший пот на лбу. Авдотья видела их пару раз, гуляющих по аллеи, наверное, отношения все таки складываются положительно.

Надо сказать, что в нашем небольшом провинциальном городке создается впечатление, что все друг друга знают, и это не лишено оснований, потому что где-нибудь все обязательно пересекаются: поликлиника, магазины, театр, концерты, набережная…

Вот еще одна пара зашла. На этот раз папа и дочь. Их я тоже знаю давно. Особенно мужчину. Потому что он актер одного из местных театров.

А людей, влюбленных в этот город, делающих для его жителей что-то особенное,
все знают чуть ли не в лицо.

Так в одном очень уютном старинном особнячке, расположился винный бар, где проводились читки пьес, актерские и режиссерские эксперименты для малой сцены. Казалось бы: вот где взаимосвязь? не библиотека, не дом культуры, а просто винный бар... И это всегда было мило, искренне и здорово, как в домашнем театре — только для своих…

Так вот папа этой девочки был частым гостем тех посиделок — он читал, играл…

Мужчина лет 55, а вот девочка маленькая: школьница начальных классов. Она сняла пальто и дефилировала по кафе в красивом платье с пышной юбкой, но без рукавчиков. Все смотрели и улыбались, а той очень нравилось внимание людей.
« тоже актрисой будет, как папа,» - подумала Авдотья.

Они, уже с подносом, извиняясь, подсели за столик к бабушке с внуком, ровесником девочки, потому что других мест и не было.

- Привет, Милка! - сказал мальчик.

- Привет, Захар, тоже с елки? - улыбаясь вопросом ответила девочка.

- Ага, ты где была?

- Я в театре, а ты?
- А я в концертном зале.

Взрослые молча наблюдали за всем происходящим.

- Бабушка, это Мила, мы в одном классе учимся. - пояснил наконец мальчик.

- Надо же, какая встреча! Я бабушка Захара Ирина Алексеевна, - представилась женщина мужчине.

Тот немного смутился, но тоже улыбаясь представился:
- Игорь, папа Милы, мы вот тут часто бываем, а вас ни разу не видели.

Ирина Алексеевна была сухощавая, стройная, красиво, со вкусом одетая, светлые волосы уложены в прическу, смотрела она открыто и держалась уверенно.
А вот Игорь, если на сцене он был видным, притягивающим к себе всеобщее внимание зрителей своей игрой, то тут за столиком как-то потерялся, оказался невысокого роста, большеголовый, смущенный всей этой ситуацией.

- Мила, тебе не холодно? - заботливо спросила Ирина Алексеевна, - мама не положила тебе кофточку в ранец? Может стоит ее достать и надеть, а то в кафе прохладно..

Мила болтала с мальчиком, они делились впечатлениями о елочных представления и подарках, на секунду отвлеклась:
- Нет, спасибо, мне не холодно.

Мужчина покраснев от неловкости, ответил:
- Я тоже говорил Милочке, что надо было надеть что-то потеплее, но она у меня самостоятельная не по возрасту. Мы с ней вдвоем живем. Она у меня поздняя..

Повисла неловкая пауза, ведь каждый взрослый купил себе по бокальчику горячительного, потому что они устали от детского праздника, был холодный зимний вечер, и дома их никто не ждал.
Но вот сейчас почему-то эти два посторонних друг для друга посетителя кафе испытывали странное чувство неловкости, как будто оправдываясь в своем таком рядовом желании выпить по 50 грамм коньяка за ужином…

Первым нарушил неловкую паузу мужчина:
-а не хотите кофе? Он тут просто необыкновенный, я сюда каждое утро прихожу ради него.

Ирина Алексеевна вдруг рассмеялась весело:
- Не поверите, но я сюда тоже из-за этого кофейного агрегата заглядываю, только в обеденный перерыв, уже столько лет.

Игорь смотрел на такую искреннюю красивую улыбку Ирины Алексеевны, ее добрые глаза, и с сожалением в голосе сказал:

- Как жаль, что мы с вами приходили сюда столько лет в разное время…

И снова повисла пауза.

Игорь резко поднялся и устремился к стойке заказывать кофе, он просто стоял там, стучал карточкой по столешнице, о чем-то напряженно думал, и только голос продавщицы вернул его к реальности:
- Карточку приложите…

- Я даже не спросил, какой она предпочитает!

- Капучино с одной ложкой сахара и корицей, - назидательно ответила продавщица, ведь она столько лет знает всех своих постоянных клиентов, а других тут и не было.

И вообще, вдруг Авдотье стало казаться, что все, понимая суть происходящего, следили краем глаза за той парой. И когда тот самый капучино пролился, конечно же, случайно на светлые брюки Игоря, то все подумали: «Какой моветон: светлые брюки зимой, да еще вечером, сразу видно, что одинокий мужчина! Тем более ребенок с голыми руками в такой мороз, а что поделаешь — сирота с рождения!»
Конечно же началась суета, и люди, что пили в больших кампаниях за столиками в эркерах у окна, со всех диванов, и Авдотья со своего одиночного кресла затаили дыхание в ожидании определенной развязки... Фух! Свершилось!

Ирина Алексеевна уверенным, твердым голосом, практически приказала:
- так, ничего страшного, идемте к нам, я живу в этом доме! Сейчас все исправим!

И пока те собирались, посетители, переживая за этих таких незнакомых, но почти уже родных, потому что все друг друга видели изо дня в день, из года в год на протяжении многих лет, приходя сюда, где детали этой старинной громоздкой варочной машины пропитаны ароматом кофе, поэтому напиток получался просто божественный, как бы Игорь не передумал идти к Ирине Алексеевне спасать свои не по сезону надетые светлые брюки, выпустили из рук вилки и ложки, поставили на столы бокалы и даже перестали жевать.
И только когда за теми закрылись двери, все выдохнули и с каким-то особенным чувством подняли те бокалы, словно говоря тост: за них!

Наконец пришли подруги Авдотьи, и с порога начали снимать пальто, здороваться с продавщицей, улыбаясь, поинтересовались наконец:

- А ты чего такая счастливая?

- ой, девчат, сейчас такой спектакль был, театр отдыхает, и знаете, я уверена, что они будут вместе.

Прошло достаточно времени, и как-то в том старинном особнячке проходила еще одна читка пьесы про необыкновенную любовь, где Игорь как-то особенно сегодня блистал и был великолепен, Авдотья заметила за дальним столиком в уголочке зала сухощавую женщину лет 53, со светлыми волосами, уложенными в красивую прическу, она пила кофе и улыбаясь смотрела на актера, а тот в самые романтические моменты пьесы бросал влюбленные взгляды в дальний угол зала.

И Авдотья поняла, что этот театр одного актера был только для единственного зрителя.