Когда бабочки правили миром

Когда бабочки правили миром

Говорят, когда-то бабочки правили миром. Еще говорят, что один взмах их хрупкого крыла был способен уничтожить целые миры, или создать новые. Сила их была столь велика, что они умирали, едва успев пожить. И все же, некоторые вещи даже бабочки были бессильны изменить. Одной из этих вещей была любовь.

Свою первую любовь он встретил, когда еще не в силах был понять значение этого слова. Припав лбом к изогнутым выбеленным перилам, он смотрел вниз — в зеркальную глубину балетного класса. Дробясь на тысячи отражений, по залу кружилась чудесная бабочка с крыльями алыми, как кровь.
Отец отлучился, чтобы отдать распоряжения своим подчиненным и строго-настрого запретил сыну носиться по мраморному полу и залазить на перила. Поначалу ему и правда хотелось побегать по скользкому полу, представляя, что он машина на гоночной трассе, которой непременно нужно вырвать победу у более опытных соперников. Потом мальчику пришла идея покатать свой самолет по покатым перилам, опробовав шасси. Попытавшись воплотить свою идею в жизнь, он заметил ее. Присев на корточки, мальчик с удивлением рассматривал чудесное создание, кружившееся внизу. Чудесное создание было похоже на фей из книги сказок сестры, и он бы никогда не подумал, что захотел бы одну такую фею себе. Но мальчик хотел, и согласен был отдать все свои машинки и даже самодельную рогатку, которую он прятал под кроватью, лишь бы эта бабочка принадлежала ему одному. И вселенная услышала его зов.
— Я кому сказал не подходить к перилам! — раздался позади него знакомый голос.
От неожиданности мальчик выронил самолет, и тот с грохотом упал вниз. Танец оборвался и бабочка посмотрела вверх, ища обладателя игрушки. Встретившись с ней взглядом, мальчик отпрянул от перил и схватился за руку отца, почти не слыша его ворчания.
Уже у входа она догнала их, чтобы отдать машинку, и тогда он увидел, что никакая это не бабочка, а самый обычный человек, более того — девчонка. Гордо забрав машинку, он не удостоил ее благодарностью, лишь сильнее вцепился в отцовскую руку, украдкой поглядывая на новую знакомую. До этого дня он и не подозревал, что люди бывают такими красивыми. Перекинувшись парой слов с его отцом, она взлохматила мальчику волосы и умчалась обратно в балетный зал.

Потная толкотня в кабаре начинала его раздражать. Юноша сидел, закинув ногу на стул, и лениво катал по столу стакан с недопитым скотчем. Где бы он ни пытался скрыться от скуки, та находила его в прокуренных пабах, за карточным столом и в объятиях хорошеньких актрис. С каждым днем старенькое радио в гостиной откашливало новости о мобилизации, обороноспособности и гражданском долге каждого мужчины пожертвовать своей жизнью, если потребуется. Помешивая кофе, его отец прятался за газетой и говорил, что не потерпит, чтобы государство отняло у него еще одного сына, а тот лишь лениво огрызался, дожевывая сухой тост с маслом. Вставая из-за стола, он наспех вытирал пальцы о рубашку и убегал, ссылаясь на учебу в летном училище и неотложные дела, а на самом деле просто убегал от скуки.
Очередное выступление тонуло в дыму дешевых сигар. Всюду сновали хорошенькие официантки, подливая посетителям кофе и ликер, а задорная музыка не давала заснуть даже самым беспробудным пьянчугам. Красивее официанток были только девицы, смеявшиеся над шутками своих спутников. В последних можно было без проблем узнать бутлегеров, а то и гангстеров, но попадались и обычные офисные клерки, сбегавшие сюда подальше от отчетов, злых начальников, неблагодарных детей и сварливых жен.
Лениво барабаня пальцами по столу, юноша рассматривал их из-под опущенных ресниц, пока чужие жизни не показались ему такими же скучными, как его собственная. Ее он узнал сразу. Возможно, потому что она была в красном. Возможно, потому что ему было скучно. Достигнув своего рассвета, ее красота неумолимо начинала увядать, но танец ее был столь же завораживающим, как и тот, первый. Она была похожа на богиню, спустившуюся в мир смертных, чтобы нести любовь и красоту. И ей поклонялись как богине, молясь, чтобы она обратила на них свой взор. И как богиню, ее пытались купить: цветами, подарками или деньгами, втайне надеясь, что именно эта богиня окажется продажнейшей из шлюх.
Когда номер подошел к концу, она соскользнула со сцены и устроилась за одним из столиков, а один из мужчин по-хозяйски обнял ее за оголенные плечи и что-то зашептал на ухо. Она улыбнулась, покачала головой и попыталась встать, но тяжелая рука держала все так же крепко.
— Какие-то проблемы? — спросил мужчина, поймав его любопытный взгляд.
Она попыталась схватить мужчину за рукав, но отпустила когда тот занес руку. Одним залпом юноша допил содержимое стакана и поднялся на ноги.
— Моя проблема — это ты, — сказал он и покачнулся, едва не налетев на стол.
Мужчина переглянулся со своими спутниками и тоже поднялся на ноги. Золотом вспыхнул кастет, зажатый в крепких пальцах, но юноше уже было все равно. Сердце бешено ухало в груди, заглушая все остальные звуки. С каким-то веселым отчаянием юноша сжал руки в кулаки, приготовившись дать бой скуке.
Свара вышла знатной, не обошлось и без выбитого зуба, но кому они вообще нужны эти зубы, когда на кону такой приз? В конце концов парень крепко усвоил две вещи. Первая: победить в одиночку нескольких противников можно только в фильмах. Второе: вышибалы в кабаре получают свое жалование не зря.
Сидя у чёрного входа, он трогал языком шатавшийся зуб, раздумывая, выпадет тот или нет. Скрипнула дверь, и кто-то сел рядом.
— На-ка приложи.
Она протянула ему бутылку с виски и, не дожидаясь ответа, закурила. Он взял бутылку и послушно приложил ее к губе, чувствуя на языке соленый привкус крови.
— Ну, как я их? — сказал он, самодовольно усмехнувшись и тут же скорчившись от боли, прокатившейся от губ до разбитых костяшек.
— Как? Как идиот, — фыркнула она, смахнув пепел с атласного платья. — Эй, ты чего?
— Один поцелуй, разве тебе жалко?
— Протрезвей, мальчишка.
— Ты бы иначе сказала, если бы у меня деньги были.
— Мужчины… пока такие как вы правят миром, неудивительно, что он катится в ад.
Вывернувшись из его объятий, она поднялась и затушила сигарету.
— Ну, и проваливай, найду себе другую! — крикнул он вслед закрывшейся двери.
На дне бутылки плескалось еще немного виски. Открутив крышку, парень швырнул ее в мусорные баки и залпом допил. Где-то взвыли сирены. Война началась.