Когда мир сгнил дотла

Когда мир сгнил дотла

Тя­жело за­дышав, я со сто­ном бо­ли при­жала рас­ка­лен­ную же­лезя­ку к ра­нению, при этом до скри­па сжав зу­бы. Ес­ли бы я мог­ла зак­ри­чать, то всё бы­ло бы нам­но­го лег­че, а так всю боль при­ходит­ся дер­жать в се­бе.

Ес­ли я зак­ри­чу — я труп.
Хо­лод­ный та­кой, ко­торый моз­ги лю­бит, и дви­жения у не­го не­ров­ные.

Зом­би пов­сю­ду. Не ос­та­лось ни од­ной стра­ны, ку­да бы не приш­ло это нес­частье — прак­ти­чес­ки всё на­селе­ние Зем­ли под­вер­глось это­му ви­русу «Дель­та-Б». И наз­ва­ние глу­пое, и убыт­ки боль­шие, и смерть вез­де…

Все­го лишь нес­коль­ко лет на­зад я бы­ла обык­но­вен­ной школь­ни­цей. У ме­ня бы­ли друзья, семья, спо­кой­ная жизнь под­рос­тка… А по­том в ка­кой-то один «вол­шебный» мо­мент лю­ди ста­ли пи­тать­ся по­доб­ны­ми се­бе и ни­чего не по­нимать из прос­той ре­чи.

В на­роде их на­зыва­ют зом­би. Для ме­ня они — мер­тве­цы.

Мои ма­ма, па­па, двое брать­ев — они ста­ли эти­ми су­щес­тва­ми.

Ос­тавши­еся лю­ди ста­ли нас­то­ящи­ми гни­дами. Сре­ди раз­ру­хи, смер­ти и не­пони­мания поч­ти что каж­дый ли­дер в прош­лом стал выд­ви­гать свою кан­ди­дату­ру на пост Гу­бер­на­тора* че­лове­чес­тва.

Бы­ли та­кие пе­рес­мешни­ки, ко­торые стре­ляли в лю­дей ра­ди вы­годы. Им за это пла­тили.
Мел­кие про­даж­ные шку­ры, как по мне.

И вот се­год­ня я по­пала под обс­трел этих пе­рес­мешни­ков. На­до ска­зать, что я быс­трая, шус­трая и со­об­ра­зитель­ная (а еще скром­ная), по­это­му, нес­мотря на вал жес­тких пуль, у ме­ня бы­ло все­го лишь од­но ра­нение.

Я зна­ла, как об­ра­ботать ре­заную, уку­шен­ную, руб­ле­ную, ушиб­ленную, раз­мозжен­ную ра­ну**, но вот о том, как об­ра­баты­вать ко­лотую ра­ну, я не зна­ла, лишь слы­шала.

Из ста­рых доб­рых книг, ко­торые ос­та­лись в прош­лом, я зна­ла, что та­кое мож­но об­ра­ботать при­жига­ни­ем. Прав­да, прак­ти­ки у ме­ня не бы­ло, по­это­му приш­лось им­про­визи­ровать.

За­валив­шись в пос­ле­во­ен­ный ров, я об­ра­бота­ла спир­том (и не та­кое но­шу в рюк­за­ке) пер­вую по­пав­шу­юся же­лезяч­ку, пос­ле свою проб­ле­му, ра­зож­гла кос­тер (бла­го, тут уже бы­ли лю­ди, ко­торые ос­та­вили хо­рошее мес­то, да­же дро­ва и го­рючее ос­та­лось)… Даль­ше всё по инс­трук­ции, от­ло­жен­ной да­леко в го­лове.

Боль бы­ла ту­маня­щей ра­зум, зас­тавля­ющей жа­леть о каж­дом про­житом дне.
Силь­нее, на­вер­ное, бы­ла боль толь­ко ду­шев­ная.
Нап­ри­мер, ког­да брат вгрыз­ся в гор­ло ма­тери…

При­кусив зу­бами ар­мей­ский ре­мешок, я чин­но всё это тер­пе­ла. Пла­кала, ца­рапа­ла ко­жу ног­тя­ми, рва­ла на се­бе во­лосы, но тер­пе­ла.

Что у ме­ня бы­ло из ору­жия? Нес­коль­ко но­жей, взя­тых у тех, ко­му они уже не по­надо­бят­ся, ар­ба­лет с бол­та­ми и пис­то­лет, ко­торый, чую, ско­ро при­дет в не­ис­прав­ность. Увы, сле­дить за ору­жи­ем я сов­сем не уме­ла.

С та­ким ар­се­налом мне од­ной про­тив мер­тве­цов не вы­жить.

Хо­тя рань­ше как-то вы­жива­ла.

Как за­бав­но выш­ло…
Мно­жес­тво книг, ани­ме и се­ри­алов про зом­би («Зом­би на до­верии», «Вой­на ми­ров Z», «На­ши все до­ма» Мак­са Пет­ро­ва) — мы всё это хо­тели вос­при­нимать, как од­ну из аль­тер­на­тив­ных кон­цо­вок че­лове­чес­тва, толь­ко мы не ду­мали, что Ко­нец Све­та зас­тигнет нас.

Я — Али­на Хво­рова, шес­тнад­ца­ти лет от ро­ду, хо­чу жить.
Я — Ма­ким Бе­ляков, сем­надца­ти лет от ро­ду, хо­чу к ма­ме.
Я — Ан­на Ан­дре­ева, две­над­ца­ти лет от ро­ду, хо­чу нор­маль­ную жизнь. 

Та­кие за­писи мож­но бы­ло встре­тить час­то в лю­бом го­роде. Их ос­та­вили де­ти, еще не по­теряв­шие на­деж­ду на но­вую, бе­зопас­ную жизнь.

Толь­ко, увы, их слиш­ком ма­ло ос­та­лось.

Под­рос­тки пред­по­чита­ли дер­жать­ся ста­ями. И ко­да они по­нима­ли или чувс­тво­вали, что всё — ско­ро к ним в дом пос­ту­чит­ся Ста­руш­ка Смерть — они пи­сали свои име­на, свой воз­раст и же­лание на сте­нах до­мов, цер­квей, об­рывках прош­ло­го…

На­вер­ное, они прос­то хо­тели, что­бы о них не за­были. Прос­то хо­тели ос­тать­ся в чь­ей-то па­мяти.

А я смот­рю на эти не­ров­ные бук­вы, сло­ва, ок­роплен­ные сле­зами по­гиб­ших де­тей, и пла­чу. По­чему-то «Дель­та-Б», или Ве­ликая Чу­ма, мо­лодые ор­га­низ­мы не осо­бо-то и жа­лова­ла. Зом­би жа­лова­ли, а ви­рус нет.

У тех, у ко­го вы­жили друзья или зна­комые, име­на за­чер­кну­ты.
Это сво­еоб­разные по­хоро­ны. Чем боль­ше по­лосок на име­ни — тем боль­ше у по­гиб­ше­го бы­ло «сос­лу­жив­цев».

Ну, а у ко­го ни­кого не ос­та­лось, то… Ни­чего не слу­чалось. К со­жале­нию, под­счет лю­дей не ве­дет­ся.

У ме­ня нет под ру­ками мел­ка. Ру­кой дот­ра­гива­юсь до ра­ны, со­бирая как мож­но боль­ше кро­ви на паль­цах, и вы­вожу ко­рявым по­чер­ком на гряз­ной до­щеч­ке: «Я — Анас­та­сия Но­вико­ва, во­сем­надца­ти лет от ро­ду, хо­чу что­бы этот кош­мар за­кон­чился».

По­молить­ся что ли?

Слы­шу ка­кой-то шум, ело­зонье, стран­ные всхра­пы.
Так хо­дят мер­тве­цы. Лю­ди бо­лее бес­шумные.

Но­га в об­ласти, ку­да по­пала пу­ля, пуль­си­ру­ет. Всё еще от­да­лен­ным умом по­нимаю, что бе­жать я не смо­гу.

И жить не хо­чет­ся.

Из са­мых пос­ледних сил дер­жу под­ра­гива­ющий ар­ба­лет, вски­дываю, на­де­ясь, что болт по­падет в го­лову зом­ба­ка.

Хо­чу жить… хо­чу, что­бы этот кош­мар за­кон­чился… хо­чу к ма­ме… хо­чу нор­маль­ную жизнь…

Аминь.