Когда окончится сон

Александр Кожевников. «Когда окончится сон.»

И ты спишь со смертью своей,

И ты счастливее всех.

Б.Г.

Длинный извилистый коридор. Он изредка оборачивается, а потом снова до боли в глазах вглядывается вперёд, но темнота скрадывает расстояние, и кажется, что идёшь из бесконечности в бесконечность. А может так оно и есть.

Бесконечность, длинный и извилистый коридор. Дурная примета. Нет, страха нет. Только память о страхе и ощущение того, что это уже когда-то было с ним и ещё не раз повторится. Дурная примета. Замкнутый круг.

И когда он окончательно сбивается со счёта пройденных шагов, справа вдруг появляется дверь. Массивная, грубо сколоченная из необработанных дубовых досок. На стук никто не отвечает, он толкает дверь – заперто, бьёт туда плечом – доски неожиданно проминаются и он вваливается внутрь. На зубах – противный вкус гнили и трухлявого дерева.

В комнате на полу в груде тряпья сидит старуха и слепо щурится на вошедшего.

- Кто ты? – спрашивает он. – И где я?

- Твоя Память, - шамкает та губами. – Подойди ближе, я не вижу тебя.

Он делает несколько шагов.

- Убей меня, - вглядевшись, просит она.

- Зачем?

- Убей. Я слишком многое пережила. Ты ещё молод, а я уже стара и дряхла. За моими плечами не один век. Помнить столько – не в человеческих силах. Ты запер меня здесь. Я забываюсь и умираю. Помоги мне.

- Слишком много чести, - неожиданно для себя отвечает он, - тебе и так недолго осталось.

- Ты не человек! - кричит она, - Ты перестал им быть!

В голову ему, разбрызгивая вонь, летит ночная ваза. Он уворачивается. На стене остаётся грязное пятно, черепки с сухим треском летят во все стороны. На полу звякает металл. Он наклоняется – резкий запах бьёт в нос – и видит связку ключей. Вытирает их краем плаща и цепляет к поясу. Затем снимает плащ, сворачивает и бросает старухе.

- Возьми. Он тёплый.

И, обернувшись на пороге:

- Ты – Память. Ты должна знать. Где я? И кто?

- Дерьмо собачье! - хохочет она. - И как всегда по уши в дерьме!

Очень хочется хлопнуть дверью, но уже нечем.

Несколько поворотов, сворачивая наугад, множество дверей. Наконец, он останавливает свой выбор на массивной стальной плите.

Ломать такую стал бы только полный идиот.

Он долго подбирает ключи к трём замкам и прикидывает, что может оказаться внутри. Груды золота? Но, перешагнув порог, видит совсем другое.

На дыбе корчится от боли обнажённая женщина. У неё вырваны ногти, по всему телу – следы бича и ожогов.

Он бросается к ней, чтобы ослабить дыбу.

- Убей меня, - шепчет она, - мне больно.

- Кто ты? – спрашивает он.

- Я – твоя Боль. Ты создал меня, и долгое время был вместе со мной. А затем запер меня здесь. Теперь тебе легче, а мне достаётся за двоих. Я не могу больше. Убей меня.

Неуловимое движение рукой, комната наполняется криком, а её тело выгибает судорогой.

- Глупец, - хрипит она, - это не так просто. Не так… По-другому…

- Как?

- Догадайся.

Он наотмашь бьёт её по лицу:

- Больно?

Она кивает. С губ по подбородку ползёт тонкая струйка крови.

Его пальцы находят несколько точек на её теле. Он долго водит над ним раскрытыми ладонями, затем встряхивает ими и снова бьёт её по лицу.

- А теперь?

- Нет, - шепчут губы в улыбке.

Он кивает. Открывает кусок от тряпки с пятнами засохшей крови и завязывает её глаза:

- Ты что-нибудь чувствуешь?