Когда отцветет вишня

Когда отцветет вишня

— Я не брала этой броши, я не знаю, как она оказалась в кармане! — по щекам девушки катились слезы, лицо ее было бледным.

— Я отдам тебя под суд, воровка, — закричала на нее женщина, заглушая своим густым басом тоненький голосок.

Она держала девушку за тонкое запястье крепкой хваткой.

— Не слушай ее, Клавдия Петровна, я видел, как она брошку в карман клала! — мужчина, торгующий рядом овощами, гневно размахивал руками за своим прилавком.

— Нам плевать, что ты дочка уважаемого доктора! Отсидишь свое за воровство, не переломишься! — прошипела Клавдия Петровна, тряся брошью перед лицом испуганной девушки.

Та пыталась вырвать руку и металась около прилавка, словно дикий зверек, угодивший в капкан.

Федор лениво повернул голову на крик. Он только-только уснул в тени высокого прилавка отцовской мясной лавки, и вот на тебе - Клавдия снова подняла шум. Пожалуй, у толстухи был самый громкий и противный голос на базаре.

— Анька, что там случилось? — спросил Федор у девушки, высунувшейся по пояс из-за прилавка, чтобы было лучше видно то, что происходит у соседних палаток.

— Дочка немца Миллера, кажись, брошку у Клавдии хотела своровать.

— Хорошенькая? — зевая спросил парень.

— Нисколько. Тощая и белобрысая, — со злорадством ответила продавщица.

Федор вздохнул и отвернулся, закрыв глаза. Несколько минут ворочаясь из стороны в сторону и устраиваясь поудобнее, Федор все же понял, что в таком шуме ему точно не уснуть. А поспать было бы неплохо - вечером он собирался на танцы. Кто знает, во сколько он вернется домой? Федору было двадцать, самый возраст для того, чтобы не спать майскими ночами, гуляя по пустым улицам города с девушками и шепча им на ухо слова любви.

Парень встал с лежанки, вышел из палатки и потянулся, громко зевнув. Осмотрев прилавок, он убедился в том, что мяса на нем лежит достаточно, холодильники полны, и отец не будет ругать его за лень и безалаберность, когда приедет с проверкой в обед.

Клавдия не унималась, Федор обернулся и взглянул на преступницу. Со спины - тощая, как жердь, светлые волосы завязаны в пучок на затылке, длинное темно-коричневое платье. Какая скука. Немка, что с нее взять! Бледная моль! Не чета широкобедрым, русоволосым русским девчонкам в ярких платьях, с которыми водил дружбу Федор.

Достав из кармана сигарету, Федор закурил и медленно подошел к ругающимся.

— Что стряслось, Клавдия Петровна? Шуму подняли на всю округу, как будто убивают вас, — громко проговорил Федор, улыбаясь пышнотелой торговке.

— Посмотри на эту бесстыжую, Федя! — кричала женщина, брызгая слюной, — посреди бела дня хотела своровать у меня брошь!

Федор подошел к девушке вплотную и заглянул в ее лицо. Наврала Анька! Она вовсе не дурнушка. Голубые глаза, темные ресницы, бледная кожа с едва заметными веснушками на носу и щеках, светлые кудри, выбившиеся из пучка - девушка, действительно, сильно отличалась от тех крепких и фигуристых девиц, с которыми Федор заводил знакомство. Но она была не хуже, а даже лучше их.

Сердце Федора затрепетало. Глядя на тоненькую, хрупкую фигурку, можно было подумать, что ее сдует первый же сильный порыв майского ветра. Девушка смотрела на людей вокруг загнанными глазами, бледная и испуганная. Она что-то беззвучно шептала, теребя в руках белый кружевной платок. Молилась что ли?

У Федора внезапно защемило сердце. Примерно такое чувство он однажды испытал в детстве - когда на его глазах свора бродячих собак разорвала его любимую овцу, за которой он обещал ухаживать. У парня вдруг так же, как в детстве, сперло дыхание, и внутри что-то заклокотало, забурлило от возмущения. Он понял, что должен во что бы то ни стало защитить эту "овечку".

— Ну-ка разошлись все быстро по своим палаткам, — рявкнул Федор так, что все торговцы замолчали, — устроили тут балаган!

Любопытные зеваки стали понемногу расходиться. Все знали вспыльчивый нрав сына мясной лавки, и что под его кулаки лучше не попадаться.

— На вот, Клавдия Петровна, возьми деньги за брошь, только пожалей мои уши, перестань голосить на весь рынок, — Федор протянул женщине пачку купюр, которые отец с утра дал ему на закупку корма для скота, — даже я такого вынести не могу, не то что уж эта чахоточная девчонка. Посмотри, как ты ее запугала, она того гляди свалится в обморок.

— Что же ты, Федя, деньгами раскидываешься, — проворчала Клавдия Петровна, торопливо забрала деньги из руки парня и, не считая, сунула их в карман своего широкого пиджака, — ладно уж. Только из глубокого уважения к твоему отцу я эту мошенницу отпускаю. Под твою ответственность, Федя!

Федор кивнул, взял девушку за руку и повел к выходу. Тонкая рука, зажатая в его широкой ладони, была ледяной. Он инстинктивно сжал ее покрепче. Когда они вышли с рынка, перешли несколько оживленных улиц и дошли до ботанического сада, Федор сбавил темп, а потом остановился в тени деревьев, которые только-только выпустили на божий свет первые, ярко-зеленые листочки. Девушка робко спросила:

— Вы меня к отцу ведете?

— А надо? — строго спросил Федор, внимательно посмотрев на свою подопечную.

— Нет... — голос ее звучал неуверенно, казалось еще чуть-чуть, и она расплачется.

— Такое ощущение, что отца ты боишься гораздо сильнее, чем злобной Клавдии, которая тебя в милицию отвести хотела!

Девушка робко улыбнулась и опустила глаза, смутившись. У Федора сердце забилось быстрее от чистоты и нежности, исходившей от нее. Весенний ветер растрепал светлые пряди у ее лица, разрумянил щеки. Теперь она уже не казалась ему такой болезненной и прозрачной. Наоборот, было в ней что-то неуловимое и загадочное, чего он раньше не встречал в девушках. А еще Фёдор стоял довольно близко, и ощущал ее запах - нежный, цветочный.

Девушка, смущаясь от пристального взгляда Федора, поправила шляпку и снова уставилась себе под ноги.

— Я не воровка, это вышло случайно, клянусь вам. Я ценю вашу помощь, но совершенно не знаю, как отдать вам этот долг. У меня нет денег.