Когда проснется Мать

Когда проснется Мать

Огонь был виден даже здесь, в деревне Ча.

  Ы-Сын снова взглянула сквозь крохотное, затянутое бычьим пузырем окошко. Так и есть. Пусть мутные, плохо различимые- но всполохи. Значит, воины добрались до деревни Чин.

  Снаружи раздались радостные крики.

  Ки - а это точно будет Ки, маленькая, сладкая, теплая девочка - шевельнулась.

  Ы-Сын погладила себя по животу. Старалась не смотреть, но все-таки посмотрела. Туда, в угол, возле постели.

  Колыбельку У-Сын вырезал сам.

  И выбросил тоже сам. Пустил по волнам.

  Ки тогда была еще маленькой и живота почти не было, но она все-таки уже была и это их спасло.

  - Ы- Сын, ты отомщена, мы отомщены!

  В дом заглянула Фау-Ма, - молоденькая девчонка с раскрасневшимися щеками

  Ы-Сын закрыла глаза.

  Где-то там, среди всполохов, вполне возможно стояла такая же Ы-Сын. Кому кто отомстил?

  - Иди же! - Фау-Ма помахала рукой. Ы-Сын вышла. Просто потому, что, внезапно, стало нечем дышать.

  У колодца собрались все, кто остался в деревне: старики, дети и женщины. И несколько раненых, которые не могли участвовать в вылазке.

  Девушки радостно кричали и потрясали кулаками в небо. бОльшая часть женщин и стариков стояла молча, чуть поодаль.

  - Иди сюда, - Ка-Пу, тяжело, как утка, переваливаясь, приобняла Ы-Сын за плечи и отвела к женщинам.

  Тепло Общности, тепло понимания окутало Ы-Сын.

  - Радуются, - тихим, скрипучим голосом сказала Фа-Пу, мать Ка-Пу. - Не теряли еще. Не отлюбили, не отрыдали. Победили. Сегодня.

  - Я тоже радовалась не так давно, - тоже тихо ответила Ы-Сын. - Тогда казалось, что ненависть очень важна и что-то значит.

  Женщины замолчали. Девушки начали Победную Пляску.

  Сань- Ту прижала малыша к груди и осторожно выглянула из пещеры. За ее спиной столпилась женщины, дети и старики деревни Чин.

  В легких запершило. Раздалось тихое шипение - местные кошки утащили сюда котят, и теперь раздавали оплеухи особо непослушным

  ...В другое время они бы нашли другую пещеру, но эта подвернулась первой. Кошки, впрочем, людей выгонять не стали. Сань-Ту подумала о Хикки - большой, лохматой собаке, которую ее муж, Иль- Ту взял еще щенком. Оставалось надеяться, что Хикки и остальные псы тоже нашли где-то убежище

  Малыш Аки захныкал и Сань -Ту принялась его покачивать. Кошки. Хикки. О чем она стала беспокоиться? О чем думает? Все жизни вдруг стали важны, как кусочки того прошлого, когда все было полно солнца и покоя. С другой стороны, разве все они здесь - не заложники одной и той же беды?

  Мужчины деревни были там, возле защитного рва, пытаясь не пустить огонь внутрь.

  Сань-Ту хотела туда же, чтобы помочь, встать с Иль-Ту плечом к плечу. Но если огонь придет - они должны быть в пещере. Сюда пламя не сможет подняться.

  Мужчины вернулись глубокой ночью.

  - Они смогли удержать огонь у рва, - У-Сын обнял жену. От него пахло потом, копотью, и грязью .- Но мы смогли вымотать их. Осталось пара ударов - и все.

  Ан Ча будет держать речь. Возможно, к нам придет помощь из Ки-До. Пойдем, отпразнуем нашу маленькую победу?

  - Мне нехорошо, я лучше полежу, - соврала Ы-Сын. Муж погладил ее по животу.

  - Отдыхай, жена, - с редкой для него нежностью сказал он. - Все, что я сегодня делал, я делал ради нас.

  Ы-Сын кивнула. Она любила мужа. Она ненавидела мужа. Она ненавидела Ан Ча. Она ненавидела каждого из мужчин в этой деревне.

  Никто из них не понимал.

  Огонь удалось удержать у рва. Измотанные, еле державшиеся на ногах мужчины вернулись в деревню.

  - Не знаю, сколько мы еще продержимся, - Иль-Ту посмотрел на уснувшего Аки и вздохнул. - Завтра утром Ан Чин снова соберет Совет. Наверное... будет опять рассказывать о том, почему мы не можем уступить.

  Сань-Ту удивленно посмотрела на мужа, но промолчала. Тот понял ее взгляд верно.

  - Да, да, я знаю. Я помню свои слова о том, что уступить и отступить это позор и лучше смерть. Сегодня я заглянул смерти в лицо как никогда близко.

  И знаешь, что я понял? Уже не важно, что мы сделаем. Эта ловушка так просто нас не выпустит.

  Сань-Ту закрыла глаза.

  Ан Чин, сын изгнанника, внук изгнанника. Вождь-неудачник, вождь-проигравший. Вождь, который собрал своих сторонников и ушел из земель, чтобы основать свою деревню.

  И вот, спустя два поколения, его внук решил, что месть стоит того, чтобы горели их пастбища, дома и умирали близкие.

  Власть стоит того.

  Сань-Ту любила мужа. Сань-Ту презирала мужа. Сань-Ту презирала мужчин их деревни, за то, что они шли за Вождем.

  Никто из них не понимал.

  Женщины собрались возле колодца. Уже занимался рассвет, мужчины, утомленные вылазкой, насытившиеся пьяной водой под вдохновленные речи Ан Ча - спали

  Спали девушки, наплясавшиеся у костров до упада, покидавшие туда венки из цветов - слава и победа вернувшимся воинам.

  Лишь дозорные - молодые мальчишки, не участвовавшие в вылазке - вглядывались в туман за высоким забором.

  Женщин собрала Туа Гун, их травница и провидица. Впрочем, с начала Времени Крови она перестала делать какие-либо пророчества.

  За последний месяц Туа Гун совсем осунулась и постарела, но сила, исходившая от нее, сила и энергия никуда не делись.