Колдовство

Глава 1

"Браво, мадемуазель Идо.

Я сорвался с важной деловой встречи, преодолел сотни километров, лишь бы ни в коем случае не пропустить премьеру. Вижу, мой сценарий пришёлся по душе тому идиоту, что сидит в режиссёрском кресле. Даже не знаю, считать ли это за комплимент или окончательно впасть в отчаяние.

Сегодня вы превзошли себя, мой ангел музыки, а ваш голос в этот раз звучал, словно благословение небес. Потрясающе. Если бы нас не разделяли деловые отношения, я бы с превеликим удовольствием пал к вашим ногам и осыпал руки поцелуями, боготворя ваш талант.

Изабель, вы достойны обожания, восхваления, поклонения. И я готов молить небеса, чтобы каждый смог испить хоть каплю вашего совершенства.

Прошу, примите мои цветы. Они — лишь песчинка на фоне того, чем я готов одарить вас, лишь бы вы не переставали петь.

Изабель... вы не передумали перейти в мой театр? Нет? Тогда мне придётся впервые проявить грубость и украсть вас.

Я желаю вас. Желаю видеть вас в своём театре, слышать ваш голос, ловить ваш взгляд. Вы — образец невероятной женственности и непревзойдённого великолепия, и я не согласен с отведённой мне жалкой ролью вашего коллеги.

Я буду с трепетом ожидать вашего ответа, моя несравненная муза.

Ваш П.О."

Изабель вздохнула, проведя кончиками пальцев по письму, потом взглянула на себя в зеркало туалетного столика. Грим она уже смыла, сняла парик, и теперь её пышные каштановые кудри обрамляли усталое лицо. Повторно наносить макияж не было смысла — девушка планировала сбежать от поджидавших у чёрного входа поклонников, добраться до дома, принять душ и как можно быстрее лечь в постель. Она устала, но усталость была приятной и долгожданной.

В конце концов, она всю жизнь мечтала стать примой Opéra Garnier, и теперь мечта сбылась. Её признали, её любили, ей восхищались.

Её звали в другие театры.

И между строк признавались в пылких чувствах.

Нахмурившись, Изабель перечитала письмо ещё раз. П.О. был самым необычным её поклонником. Во-первых, он писал без ошибок, во-вторых, он дарил дорогие подарки, в-третьих, он был её коллегой и, наконец, в-четвёртых, с каждым письмом он отправлял посыльного, который не уходил без ответного письма. У Изабель обычно не было времени читать каждое послание, но с П.О. дела обстояли иначе. Ему приходилось отвечать сразу.

Нельзя сказать, что Изабель была против. Этот мужчина был интеллигентным, вежливым, галантным. Если бы он появился в её жизни в те годы, когда она была молоденькой студенткой, она бы точно не устояла.

Но Изабель для влюблённости чувствовала себя слишком старой и слишком чёрствой.

К тому же, она не была свободна.

Изабель взяла бумажный лист, украшенный по краям золотистым цветочным узором, ручку и начала:

"Мой дорогой друг.

Я бесконечно рада вашему вниманию. Вы слышали моё пение сотни раз, начиная с того момента, когда я играла фоновые роли, и потому мне вдвойне приятно, что я до сих пор могу вас чем-то впечатлить.

Вы ещё сомневаетесь в своём гении? Мсье, ваши сценарии — произведения искусства, а ваш новый "Господин Люпен" довёл меня до слёз. Я смеялась, я плакала, я переживала. И жила, пока читала ваши строки. И я желаю, чтобы мне и впредь давали только ваши работы.

Вы всегда были добры ко мне, и я благодарна вам за поддержку, за участие, за всё, что вы для меня сделали. Но больше наша невинная переписка продолжаться не может.

Я выхожу замуж. И подобным образом я себя компрометировать не могу.

Свадьба состоится 1 декабря, в 17:00 в Нотр-Даме. Приходите. Я вложила в конверт приглашение.

Спасибо за всё, мой самый дорогой друг. Прошу, будьте счастливы.

И прощайте.

Ваша И.И."

Выйдя из гримёрной, Изабель отдала письмо посыльному и ушла из театра, накинув на голову капюшон пальто. Простая маскировка, неинтересная, но крайне эффективная. Девушку не замечали, и этому она была рада.

Изабель села на заднее сидение автомобиля и только после этого выдохнула. Не говоря ни слова, водитель тронулся с места, направляясь к квартире примы. Разговаривать после работы Изабель не любила и не могла — от усталости она огрызалась и без конца язвила, желая только одного — чтобы её поскорее оставили в покое.

Глядя в окно, слушая тихий, мелодичный джаз, Изабель думала не о своём выступлении, а о П.О.. Как он отреагирует на её письмо? Наверное, разозлится и расторгнет все контракты с Opéra Garnier, либо сделает вид, что её свадьба для него ничего не значит. В худшем случае, начнёт хамить.

Ничего. Всё в порядке.

Не существует чего-либо такого, с чем Изабель не могла бы справиться. Тем более, если это — отвергнутый мужчина.

Изабель думала об этом всю дорогу, думала, поднимаясь по лестнице. Открыв дверь квартиры, она застыла на пороге.

Прихожая, четыре комнаты и даже кухня с ванной ломились от обилия чёрных, словно уголь, роз.

Толстые букеты стояли в вазах, лежали на мебели, на полу, на подоконниках. В квартире невозможно было сделать ни шагу, чтобы не наступить на толстый смоляной бутон. И от их сладкого, удушливого аромата саднило в горле.

— Хо... зяйка...

Горничная стояла посреди чернильно-чёрного цветочного безумия и была белее мела.

— Кристин, — выдохнула Изабель, дрожащим пальцем указывая на розы. — Как это понимать?!

— Клянусь, хозяйка, я не сошла с ума! — воскликнула девушка. — Я стояла в прихожей. Т-т-только закончила с ужином. Моргнула — и кругом это... этот... этот ужас!