Колдовстворец

Часть восьмая. Темный угол моего сердца занят тобой

- Слышь, это я анонимку написал о том, что ты – тунеядка!

Цитата из кинофильма «Большая перемена».

      Утром была боль. И моральная и физическая. Похоже, я ко всему прочему еще и простудилась. Подняла голову с подушки. Сделала над собой огромное усилие и села на кровати, опираясь спиной на стену. 

      Телефон то и дело вибрировал, выводя меня из себя. Я выпила антипохмелку. Минуты две просто тупо смотрела в окно, глядя на чудесную погоду. Сука. Посмотрела на часы - десять утра. И новое сообщение от отца, что он заедет за мной в двенадцать. 

      Но все последствия вчерашнего запивания горя со временем ушли. Пришлось идти в душ. В зеркале отражалась еще более отвратительная я. Злая, растрепанная и расстроенная. 

      Заплела косу, помылась холодной водой, решила кардинально изменить внешность за каникулы. Обрежу и покрашу волосы. Сделаю еще дырку в ухе. Стану носить миниюбки. Вот.

      Августины в очередной раз не было. Опять в своем бункере. Я не могла ей доверять полностью. За то время, что она провела среди живых, мы ни на сантиметр не продвинулись в поисках нового тела Дмитрия. Да и моральных сил у меня на это не было.

      Обычные джинсы, длинный свитер и сапоги. Никакого макияжа и украшений. Пошли они все нахер. 

      В столовой было необычное оживление. Очень необычное оживление. Мое появление восприняли очень странно - заулюлюкали и захлопали. Я даже бровью не повела. Краснеть? Нет, спасибо. 

      - Ты, пупсик, великолепна, - Алина недовольно покосилась на меня, ковыряясь в яичнице. 

      - Отчего такое оживление? - я долила в кружку кофе. 

      - Любуйся, - мне сунули в руки телефон Алины, на котором была открыта галерея. Первые три фото были весьма заурядными - парочка селфи и одно общее фото, кажется, девятого класса. А потом начались фото из серии «Таня любит веселиться» . На двух фото я висела на Власове, который пытался меня от себя отцепить. На четырех я пыталась разбить вазу в коридоре перед кабинетом информатики. Но Власов эту вазу у меня отбирал. Остальные десять были посвящены тому, как я разрисовывала помадой туалет на третьем этаже. Писала и рисовала я не самые приличные надписи и рисунки. А вот последняя фотка гласила о том, как я хотела целоваться с Власовым - я его засасывала. В прямом смысле этого слова. 

      - А там еще видео есть, - злорадно высказалась Алина, отбирая у меня телефон и открывая другую папку. На видео я во всю глотку орала «Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки!». Перед приемной директора. 

      - Черт, - апатично высказалась я, сглатывая набежавшую слюну. 

      - Тебе, Татьяна, стоит быть скромнее. - Алина резко посуровела. Адам, сука, Блэр. 

      - Тебе, Адам, стоит быть скромнее со своей Евой. А меня не смей трогать, - я встала из-за стола, намереваясь его обойти и сходить за вещами - плавно приближались двенадцать часов. 

      - Я даю тебе дельный совет, чтобы ты не совершала таких ошибок в дальнейшем, - за соседним столом уже вставал Власов. Ох, понеслась!

      - Слушай сюда, дорогой мой! Тебе делать больше нечего? Что тебе от меня надо? Нравиться учить жизни и читать мораль - иди в учителя! Но от меня ты что хочешь? Скандала? Так давай устроим! - Власов приобнял меня за талию, настороженно разглядывая Блэра. 

      - Все в порядке, милая? - «милая» неприятно резануло слух. 

      - В порядке. Просто у кого-то слишком завышенное самомнение и самооценка, - конфликт был исчерпан.

      Я развернулась, скидывая руку Власова с талии, и скрылась в неизвестном направлении. Для меня направление, правда, было весьма и весьма известным. 

      Пуховик я натягивала уже в коридоре, как, впрочем, и шапку. В руках тащила сумку с вещами и учебниками. Телефон был разряжен практически наполовину, поэтому ожидалась очередная скучная поездка с глупым втыканием в окно. Отца я встретила в холле.

      - Здравствуй, - он был высок, суров и через чур раздражен. 

      - Приветики, - включила я «дурочку». С ним всегда прокатывал этот режим. По крайней мере, он не задавал лишних вопросов. Сумку с вещами я не дала ему из принципа - сама не маленькая, донесу. 

      Он на этот мой жест самостоятельности только поморщился. Даже скривился, сказала бы я. Неужели отношения пытается наладить?

      - Как твои дела? Как учеба? Нравится в десятом классе? - я закатила глаза. 

      - Нормально. Хорошо. Я в одиннадцатом, - отец замялся, но тут же выпрямился, засиял.

      - Но выглядишь молодо! Красавица, - я вздохнула.

      - В семнадцать лет комплимент о молодости - это вовсе не комплимент, отец, - повисло неловкое молчание.

      В машину я села на заднее сидение, хотя хотела на переднее, но передумала. Опять эти неловкие попытки начать разговор? Хватит с меня.

      - Я хочу тебя кое с кем познакомить сегодня.

      Да что ты говоришь.