Колдовстворец

Часть двадцатая. Кулак

— Обидно, наверное, что младшая сестра выходит замуж раньше тебя?
— Да, да, очень, но как вспомню, что могу и дальше заниматься агрессивным сексом с кем ни попадя, на душе сразу становится светлее.

Цитата из кинофильма «27 свадеб».

      Вот так незаметно пролетели две последних недели обучения. И все это время Алина лежала в медпункте, и я покорно таскала ей книги. Подолгу мы сидели за уроками у нее в палате. Нам не препятствовали. Обычно с ней все уроки делались легко и быстро, поэтому позже мы просто разговаривали. Я рассказывала ей о сплетнях, новостях и прочей неважной, но милой девичьему сердцу фигне.

      На наш с Власовым разрыв она отреагировала спокойно. Хмыкнула, хлопнула меня по плечу сказала, что он меня не достоин, да успокоилась. Она знала о том, что наши отношения, по факту, фиктивные.

      Каким-то невообразимым образом это всплыло в школе. Началась нескончаемая череда шуточек про то, что Власов сдался под напором Блэра и скоро нам придется ждать новую парочку. Не смотря на данный факт, Блэр ходил довольный. Я день раздраженно косилась в его сторону, а потом моя желчь начала выплескиваться на него в виде ядовитых шуточек и замечаний. Он смирял меня странным взглядом, ухмылялся и уходил с «поля боя», насвистывая веселую песенку. Я злилась, но делала вид, что эти его бегства меня никак не трогают.

      Но тем не менее я начала замечать рядом с собой Фомягину. Если раньше она садилась рядом с Блэром, то теперь, когда ее место занял Ламарш, она подсаживались либо передо мной, либо сзади. Я это заметила сразу, но списала все на очередную ссору. А еще Блэр с Ламаршем на уроке шушукались, поглядывая в сторону Фомягиной. Она показывала им язык или другой неприличный жест. Но, так или иначе, эта троица продолжала вместе рассекать коридоры.

      Я всячески подтягивала свою учебу, решив хоть этот год закончить нормально, но меня старались впихнуть в общественно-полезную работу. Я морщилась, сбегала сразу после уроков с классного часа и отсиживалась с Владимиром в мужском туалете на третьем этаже.

      Иногда меня успевали перехватывать, и я вместе со всеми девочками танцевала какие-то странные, непонятные и бешеные танцы. Но при этом я ныла, порой заглушая музыку. Но Владимировну не проведешь. Она грозила мне кулаком, и я замолкала. Минуты на две. А потом все по новой. Владимир, бедная душа, сидел и вырезал снежинки. Власов раскрашивал бесчисленных Дедов Морозов и Снегурок.

      - Почему мы это должны делать? — услышала я тихий шепот Блэра.

      - Потому что мы ж выпускники, нам же заняться нечем, кроме как танцы танцевать и Снегурок раскрашивать! — выпалила я на одном дыхании, и подпрыгивая, и стараясь не сломать себе ноги.

      - Соловьева, цыц! — я закатила глаза. Я как криворукий рукожоп исполняла свои танцевальные «па» в последнем ряду, при этом стараясь всячески отлынивать.

      - Я все вижу! — пришлось вместе со всеми прихлопывать, чуть ли не встав раком. Что за дикий танец? Наконец, последний отрывок песни (у нас была нарезка разных песен, соединенных в одну), и я падаю на колено.

      - О, магия. Я не буду танцевать этот танец, на меня мама подумает, что я тут непотребствами занимаюсь! — Владимировна недовольно сузила глаза, снова потрясла кулаком, но промолчала.

      - Так, сколько у нас снежинок? — Владимир взглянул на кучу за своей спиной.

      - Восемьдесят девять. Снегурок раскрашено штук двадцать. Это примерно половина, — отчитался мой лучший друг, добавляя в разноцветную кучу бумаги еще одну кривую снежинку.

      - Отлично! Собираем все это добро и идем в актовый зал. Соловьева и Блэр докрашивают остальных Снегурок и тоже спускаются к нам, — я уже открыла рот, чтобы пожаловаться на свою тяжелую судьбу, но мне снова показали кулак.

      Пришлось садиться за стол, брать в руку кисточку и раскрашивать бумажки. Как будто в детский сад попала. Блэр сел с дугой стороны парты, пододвигая к себе краски. Спустя пять Снегурок мне стало скучно. Работе конца края не было видно, поэтому мое настроение медленно, но верно стремилось к нулю.

      - А ты правда с Власовым рассталась? — я поперхнулась воздухом. Отложив кисточку в сторону, я подняла взгляд на предел моих мечтаний.

      - Из-за чего такой интерес?

      - Просто так. Решил проверить, правда это или нет. Земля слухами полнится, — Адам пожал плечами, опуская кисточку в воду. Он все делал до жути плавно, что меня бесило. Весь такой из себя спокойный. Тьфу.

      - Я раньше не замечала за тобой такой мании к слухам. Да, мы расстались, — я снова вернулась к раскрашиванию бумажки. Хотелось есть (вероломно пропустила обед из-за подготовки шпор по обществу), спать (до трех просидела за алгеброй и чарами) и кого-нибудь прибить (просто так).

      - Ты выглядишь уставшей. С тобой все в порядке? — я отложила раскрашенную бумажку в сторону и достала новую.

      - Господи, какая забота. Конец четверти, естественно я не в порядке! — Блэр поджал губы, но промолчал. Спустя двадцать минут у нас с Блэром была армия из раскрашенных девиц, с помощью которой (если бы эти бумажки были живы) мы могли бы захватить небольшую деревню. Я сложила своих Снегурочек в стопку и пошла в сторону лестницы. Блэр немного отставал. Подойдя к самой лестнице, я, не сбавляя шага, ступила на каменный плиты. И полетела с лестницы.

      - Су-у-у-ука! — в воздухе, плавно оседая, кружились плоды моей получасовой работы.

      - Таня? С тобой все в порядке? — я села на холодном камне, пытаясь убрать со своего лица распущенные волосы. Блэр помог мне подняться.

      - Все со мной в порядке, только не ори, — я осмотрела лестницу. Ничего. Посмотрела на свои ноги. Развязанный шнурок. Ну как же! Встав на одно колено, я быстро с ним покончила и снова выпрямилась. Болели только ладони, которыми я пыталась за что-то схватиться во время падения, копчик и колени.

      - Ничего не болит? — заботливо (?) спросил меня Блэр, дотрагиваясь до локтя.

      - Кроме ладоней и моего разбитого сердца ничего, — съязвила я.

      Собрав всех Снегурок, мы двинулись в актовый зал. Там во всю кипела работа. Это я поняла по крикам Владимировны. Владимир, оседлав свою метлу, под самым потолком развешивал бумажные звездочки и снежинки, щедро посыпанные блестками. Остальные распутывали гирлянды, мишуру и украшали зал и елку. Я приблизилась к Владимировне, которая с лицом тирана и душегуба управляла Владимиром, а тот от каждого ее крика кривился и закатывал глаза.

      - Вот. Мы принесли, — Владимировна окинула нашу парочку странным взглядом.

      - Берите скотч и расклеивайте их по всем стенам, — она кивнула на стол, который стоял около самого выхода.

      Взяв скотч, ножницы и наше уныние, мы с Блэром пошли вдоль стен, стараясь равномерно расклеить этот позор по стенам. Когда мы были на середине нашего трудового пути, к нам подошел Владимир со своей метлой.

      - Помочь? — я даже рта раскрыть не успела, как Адам повернулся к Владимиру и что-то ему прошипел. Владимир нахмурился, бросил на нашу парочку косой взгляд, отошел и стал дожидаться меня. Позже к нему подошел Власов. Ведь в обрывках от мишуры, он кого-то передразнил и начал переговариваться с Владимиром, косясь в нашу сторону.

      - Ты что ему прошипел?

      - Попросил нам не мешать, — Адам гордо вскинул голову, и отрезал очередной квадратик липкой ленты.

      - Он помощь предложил, придурок, — я отвернулась от него и пошла к другому участку стены, метра на три дальше от него.

      - Сама дура, — прокричал он, доклеивая «украшение» на стену.

      Я отвернулась и промолчала. Спорить с этим дураком? Слишком много чести. Но зачем так реагировать на простое предложение помощи? Самолюбие взыграло? Или ЧСВ возросло до уровня тупости Алисы? Моя часть Снегурок красовалась на стене, поэтому я хмуро взглянула на Блэра и подошла к парням.

      Что с этим «новеньким из В.А.Д.И.» вообще творится?