Колдовстворец

Часть тридцатая. Шаткое перемирие

— Я всегда ненавидел звон колокола. Он всегда означает беду: смерть короля, осаду города…
— Свадьбу…
— Вот именно!

Цитата из сериала «Игра Престолов».

      Мало бы кто назвал Скорпиуса Малфоя самодовольным засранцем, при этом не нарвавшись на определенные последствия. Но Алина Любарская входила в их число. Она вообще могла многое сделать, при этом не получив никакого наказания. Отец Скорпиуса, Драко Малфой, сказал бы, что его сын окончательно сошел с ума. Но нет. Он просто нашел родственную душу. Ему было с ней легко. Он мог ляпнуть любой бред, и она бы не посмотрела на него с укором, как это делали однокашники в Хогвартсе.

      Но была и обратная сторона медали. Татьяна Соловьева. Он иногда смотрел на этих двух девушек, когда они вместе чем-то занимались, и не мог понять, что в них похожего. Даже цвет волос разный. Но они как-то сходились. Как он знал, они были лучшими подругами. Может, они и сейчас хорошо общаются, он не замечал. Но он пытался сделать все, чтобы это прекратить. Его человек должен быть только с ним. И все. И плевать на то, что они даже не встречаются. А должны? Близкий человек — это не твоя вторая половинка, а тот, кто понимает тебя.

      Честно говоря, он не испытывал к Алине какой-то похоти или же вожделения. Хотелось оберегать, защищать, поглотить. Но выебать — нет. Это и звучало мерзко.

      Также Скорпиус Малфой до одури не любил делиться. Он был конченым эгоистом, собственником, который костьми ляжет, но своего не отдаст. Поэтому он с каждым разом все чаще «поглощал» Алину, захватывая все ее свободное время. Он однажды (а точнее вчера) спросил ее о том, нравится ли он ей как мужчина. Она в ответ расхохоталась. «Малфой, ты чего? Твой поезд давно убыл, я влюблена в другого».

      После своей фразы она погрустнела, и он быстро замял тему. В него она не влюблена, и он к ней ничего, кроме дружеских собственнических чувств, не испытывает.

      Но осталась одна маленькая, но очень надоедливая проблема. Татьяна Соловьева знала об Алине слишком много. Она слишком много общалась с ней и наверняка будет бороться за свое «почетное место лучшей подруги Алины Любарской». Но она не стала. Она бросала на подругу странные, полные печали взгляды, но не навязывалась. Скорпиус ликовал — последняя проблема медленно, но верно исчезала, сдаваясь на милость ему, победителю.

      Но в день рождения Алины Скорпиус заметил, как несносная Татьяна подошла к его подруге, поздравила с днем рождения и что-то еще пробормотала. Алина быстро кивнула и убежала в столовую, так как не успевала позавтракать.

      Позже, расспросив подругу о произошедшем, юный Малфой понял, что плоды его идеальной тактики могут просто напросто сгнить, как какие-то фрукты. Поэтому он пробрался в комнату к Алине и перевел у нее часы на стене, ноутбуке и телефоне на три часа назад.

      Если бы кто-то сказал Скорпиусу Малфою, что он похож на своего деда, Люциуса Малфоя, то он бы поморщился и приложил этого мерзавца каким-нибудь особо мощным заклятьем. Но Скорпиус слишком любил правду, чтобы так кощунственно от нее отмахиваться.

      К слову, Малфой в некоторой степени уважал Татьяну за ее ум и язвительность. С ней было непросто спорить, что добавляло азарта в его скучную малфоевскую жизнь. Ему нравилось смотреть на то, как он доводит эту высокую грубиянку до исступления своими язвительными замечаниями и подколами. Однако не нравилось, когда она закрывала глаза на две секунды, словно что-то проговаривая про себя, и становилась все той же невозмутимой холодной стервой.

      А еще он в некоторой степени хотел отомстить этой Татьяне за то, что она посмела заинтересовать Альбуса своей личностью. Он иногда специально искал ее в толпе, желая убедиться в том, что он лучше нее в несколько раз. Но не убеждался.

      А еще он стал запоминать ее мимику, привычки, движения руками. Когда она смеялась, то смела немного закидывать голову назад.

      Скорпиус Малфой мог голословно сказать, что завидовал Татьяне Соловьевой.
 

***

      Я миновала главный холл школы так быстро, как вообще могла. Лишь немного затормозила около Зеркального перехода, но и его прошла достаточно быстро. Ярость и обида клокотали внутри меня. Как она могла меня забыть? Как она могла забыть о том, что я — ее лучшая подруга? Или что я ей назначила встречу?

      — Таня! Я уже выхожу. Ты что-то в комнате забыла? — Из-за ее доброжелательного тона мне захотелось выговорить ей все, что я держала в себе долгое время.

      — Да. Забыла там остаться. Ты должна была прийти в ту беседку еще три часа назад, — я повернулась к ней, глядя на ее выходной костюм.

      — Что? Три часа? Но сейчас же без пяти шесть? — я отрицательно покачала головой. Было без пяти девять. Она замерла, словно осознавая ситуацию, а после сорвалась с места, выкрикивая проклятья на чью-то голову. Я даже догадывалась на чью.

      Я побежала за ней, желая видеть то, как Скорпиуса Малфоя прилюдно унизят.
Но нет. Все ограничилось криками и заверениями о том, что она его заживо сожжет. После он затащил ее в комнату, они там еще минут тридцать о чем-то поорали, и она выплыла на свет божий. Я даже за подарком успела сходить. Алина со всей силы приложила дверью о косяк и остановилась около меня.

      — С днем рождения, — сунула ей в руку подарок я, и мы развернулась, собираясь покинуть коридор. Разговаривать не было настроения.

      — Таня, прости меня. Я действительно виновата, что забыла о тебе. Я не знаю, как объяснить свое такое поведение, мне нет прощения. Но я действительно сожалею о том, что долгое время игнорировала тебя. Ты этого не достойна, — под конец речи она заплакала, отвернувшись к окну и глядя в непроглядную темноту зимней ночи, изредка разгоняющуюся светом уличных фонарей.

      Я должна была сделать важный выбор. Уйти и не прощать или остаться и простить? Я сжала кулаки. Она ни в чем не виновата. Я приблизилась к ней и обняла за плечи. Она плакала уже в мое платье, что-то неразборчиво бормоча о том, как ей стыдно и как она сожалеет. Я гладила ее по спине, стараясь хоть как-то успокоить. Плечо уже изрядно намокло, но я не отстранялась. Она сама это сделала, размазывая косметику по лицу.

      — Ты меня простила? — глядя в эти зеленые, немного красные и опухшие глаза, я просто не имела права ответить «нет».

      — Конечно я тебя простила, Али. Ты ни в чем не виновата, — она тут же крепко меня обняла, чуть не задушив в объятьях. Вся моя ярость и ненависть куда-то испарилась, оставив после себя послевкусие победы. Я смогла отбить лучшую подругу у этого мерзкого Малфоя.

      Выиграна одна битва. Но не война.