Колесо Фортуны

Глава 21 и Эпилог

Глава 21.

После памятной слезоточивой сцены минуло примерно три недели. И как-то вечером в доме объявился Кольцов. Туберозов пригласил его ужинать, и Агния хлопотала, стараясь угодить им обоим и гадая, что за новости принес следователь. Наконец, после ужина, когда мужчины уселись в мягкие кресла к гостиной и Агния, отпустив горничную, сама подала им кофе, Кольцов отверз уста и с таинственной улыбкой произнёс:

-Ну-с, друзья мои, у меня для вас новость, которая, уверен, вас обоих порадует. А тебя, Туберозов, ещё и насмешит до колик, ибо врачам, как и служителям Третьего отделения, присущ вкус к чёрному юмору.

Агния, стиснув руки, уставилась на Кольцова. Он посмотрел на неё и мягко сказал:

-Да-да, это именно касается вашего дела, дорогая Агния Егоровна.

Затем Кольцов повернулся к доктору:

-Туберозов, вообрази, приходит ко мне в участок попик. Обычный такой, с рыжей бородёнкой, худой и говорит: у меня сведения есть. Я ему, мол, какие-такие сведения? А он отвечает – тайные. Согласно, говорит, циркуляру, обязан доносить, коли что на исповеди услышу противузаконное. Ну, мы его сейчас же усадили и спрашиваем: а что же вы услышали такого крамольного, отец? А сами думаем, не про, прости Господи, Народную ли волю станет вещать? А попик говорит: звать меня отец Савватий, я вторым священником при храме чудотворцев Черниговских состою и на исповедь ко мне вчера пришёл купчина один вдовый. Я давно его знаю, но также знаю, что прихожанин он Ивановского храма и зачем к нам явился – удивлён был немало. Звать купчину – Овдоким Емельянов, суконщик. И вот, говорит мне тот Емельянов, что пришёл, дескать, покаяться в кровавом душегубства и объявляет, что убил бабёнку свою, мещанку Лукьянову Серафиму Ильиничну. А убил за то, что, как оказалось, вела она жизнь разгульную и в том имела ему неосторожность признаться. Сгоряча он ее кулаком ударил, а после того и зарезал. И в том слезно кается.

-Купец… Да это же… это же тот самый! – Агния вскочила. – Про которого Серафина мне говорила! Из суконного ряду! Она только имя его не сказывала! И как же?

-Агния Егоровна, успокойтесь, - Туберозов быстро поднялся и подошел к ней. – Давайте дослушаем, - он усадил ее обратно в кресло.

-Так вот, дурнина-купец, страдая душевно, пошёл каяться попу, - усмехнулся Кольцов. -  Попик его пожурил, епитимью назначил, а сам пошел к нам, да и донёс. Ну, Туберозов, тебе не смешно?

-Мне было б это смешно, когда бы столько людей не пострадало безвинно, - сказал доктор.

-Безвинно? – Кольцов хмыкнул, но от дальнейших слов воздержался. – Но всё хорошо, что хорошо оканчивается, верно? Купца того взяли под стражу, вы, Агния Егоровна, таким образом полностью очищены от подозрений. Ну, а фон Литке отпущен на все четыре стороны, чему, признаться, рады абсолютно все, ибо характер у него… ох, и характер!

Кольцо ещё много чего говорил, и пробыл у них более часу, Агния же как будто ничего не слышала. Когда следователь ушёл, доктор встал перед нею и спросил:

-Вы, верное, хотите отправиться сейчас же домой?

-А это можно? – вскинулась Агния.

-Конечно, - улыбнулся Туберозов. – Я сейчас найму экипаж и провожу вас.

***

Они ехали в абсолютном молчании. Туберозов молчал о чем-то своём, Агния же чувствовала, как в ее душе поднимается ужасное волнение. Что-то будет? Когда экипаж их остановился около подъезда, доктор взял Агнию за руку и тихо сказал:

-Что же, пора нам пришла прощаться, кажется… Вы ступайте туда одна…

-Федор Иванович… - начала было она.

-Не говорите ничего, всё будет не то, - улыбнулся он. – Вы ступайте. Я, пожалуй, с четверть часа вас тут обожду. Коли не выйдете, стало быть, всё у вас хорошо и я буду спокоен. Ну, идите же, - Туберозов слегка подтолкнул её рукою. – И помните, я ваш друг и вы всегда можете обратиться ко мне за помощью.

Не совсем понимая, что происходит, как в тумане, Агния медленно вышла из экипажа, подошла к парадному входу и коснулась двери рукой. Дверь мягко поддалась, и Агния ступила в полумрак дома.

-Вольф… Вольф… - тихо позвала она.

Не услышав ответа, она прошла вперед. Вот знакомые покои – гостиная, столовая, из которой ее увезли в то злополучное утро. Она распахнула следующую дверь. Там, в курительной, Вольф часто любил проводить время. И теперь он тоже был там. Он обернулся, услышав шорох за спиной, и увидел Агнию. Оба некоторое время молчали.

-Вольф… - начала было Агния.

-А-а… - издевательски протянул он. – Мой дружок… ты явилась! Наконец-то…

-Да… - только и смогла ответить она растерянно.

-А где была? Где поживала?

-Я… у доктора… она развела руками.

-У доктора? Это у какого же? – он прищурился. – Где ты его откопала?

Она не могла оторвать от Вольфа глаз. Он – злой, насмешливый – совсем не походил на того человека, которого она знала. Вольф был хорошо одет, благоухал своим любимым одеколоном и вообще не производил впечатление человека, который был в тюрьме. Он всем своим видом и каждым словом жалил, как острый клинок, готовый к бою.