Колесо года. Сладкая Лита.

Сладкая Лита

Большая проселочная дорога, тянущаяся вдоль засеянных полей, согретая мягким июньским светилом не была пустынна – тянули тягловые животные набитые товарами повозки, восседали на лошадях и мулах всадники, пеших было мало. Ну а Акэн, конечно, шла пешком, так еще и без башмаков, ведьме приходилось тратить много магии на то, чтобы заживлять ступни. Ее старая котомка через плечо была измазана сажей, а волосы еще пахли костром пожаров. Но ведьма не унывала, бодро шагала она в столицу. Семь главных шабашей (восьмой на Шиифе был запрещен) Колеса Года всегда праздновались местными магами с размахом, однако в этот раз на шабаш на день летнего светилостояния, на воспевающую светило Литу, в столицу крупнейшего государства на Шиифе должны были прибыть демоны. Праздник готовили с размахом, согласно неписанным ведьмацким законам принять участие в открытом демоническом шабаше могли все желающие ковены и одинокие, не входящие в ковен маги. Акэн желала, очень ей хотелось посмотреть на демонов хотя бы издали. А вообще она хорошенькая, чем великие не шутят, может во время следующего за шабашем свального соития какой-нибудь демон низкого порядка порадует ее своим… хм… вниманием. Ведьма так замечталась, что не заметила острый камень на дороге и сильно порезала ногу. Кровь пролилась мгновенно, но Акэн даже боли не почувствовала, настолько ей стало страшно, ибо почуяла она, как взбудоражил запах ее крови кого-то идущего позади. И этот кто-то вдруг подскочил к замершей девушке и опустился к ее лодыжке. На секунду ей показалось, что светловолосый маг припадет к ее ступне и слижет струящуюся кровь, ведьма послала отбивающий удар, автоматически выдав заклинание. Маг отмахнулся от него, легко отбив и все же дунул на окровавленную ступню, заживив ее. Акэн почувствовала укол совести.
- Спасибо, - неловко выдала она.
Хотелось бы спрятать грязные израненные ступни, да не прикрыть. Маг, однако, обиделся, зыркнул черными как грешная ночь глазами и отпрянул от нее. Зато кто-то, наоборот, прильнул. Другой маг, кареглазый, с каштановыми волосами нежно обвил рукой ее талию и прошептал, низко нагнувшись:
- Зачем же ты так жестоко с моим дражайшим другом?
Прикосновения его, близость тела, тепло дыхания заставили Акэн покраснеть. К тому же пах он так приятно, терпко, по-мужски. Борясь с накатившей волной желания, раздумывала ведьма как извиниться перед приятелями. Но светловолосый маг, окрикнул ее искусителя:
- Эжини, нам нужно торопиться.
Эжини резко отпрянул от девушки и пошел рядом с другом. Ведьма теперь оказалась позади магов и разглядывала их спины. У них было схожее телосложение - оба худощавые, невысокие, лишь отсутствие груди да ширина плеч выдавали в них мужчин, Эжини еще и двигался с вульгарной грацией продажной девки. Оба мага не убирали волосы в косы, и они спадали ниже лопаток блестящими на светиле прядями. Ну вот не ее они тип мужчины, вот ни разу. И все же ведьма не могла оторвать взгляд от их спин, и не могла забыть удушливую волну желания, накатившую от прикосновений Эжини. Впереди стала виднеться развилка, Акэн с грустью посмотрела на дорогу, которая уходила в лес. Путь через лесную дорогу был немного короче, там почти не встречались камни, что было бы кстати для ее босых ступней, но и опаснее та дорога была в разы. Маги, на спины которых она любовалась все это время остановились у распутицы, о чем-то переговариваясь, а когда ведьма поравнялась с ними, Эжини подошел к ней как к хорошо знакомой, обвил бессовестной рукой талию и развязно прошептал:
- Пойдешь с нами через лес, красивая?
- Через лес дорога опасная. И я за версту чую, что ты насильник, красивый, - парировала Акэн, ловя себя на мысли, что очень хочет пойти с ними.
- Касательно первого ты права, но у нас с Авили сильная магия, нам ничего не будет стоить защитить тебя. И касательно второго ты права, - облизнулся Эжини. – Но мы идем на шабаш в честь Литы в столицу и соблюдаем правила трехдневного воздержания.
Акэн кивнула и позволила магу увлечь себя в лес. Терять ей было нечего, ни материальных ценностей, ни моральных у нее не было. Помимо них на лесную дорогу свернул лишь один всадник, пустивший лошадь сокращенной рысью. Эжини продолжал прижиматься к ней горячим телом, его запах и жар вызывали внизу живота девушки глухие сладкие удары. Внезапно маг остановился, развернулся к ней лицом и стал пристально разглядывать. Авили тоже подошел, встал рядом, но смотрел угрюмо. Они были похожи – смуглые, темноглазые, чувственные губы и длинные темные ресницы делали их лица довольно женственными, но плескавшаяся внутри сила магии не оставляла сомнений, что перед ней сильные и жестокие мужчины. Глаза Эжини смотрели похотливо и насмешливо, глаза Авили холодно и зло. Они ее рассматривали, и Акэн пожалела, что не успела помыть свои прекрасные темно-русые волосы, и что свисают они сейчас грязными паклями.
- Ну прямо страсть как хороша, - несмотря на это заявил довольный исследованиями Эжини.
Темноволосый маг собственнически прижал к себе ведьму и чувственно поцеловал, влажные губы жадно накрыли ее рот, язык бесстыдно проник глубоко и жарко вылизывал ее юркий язычок. Уперевшийся в нее пах недвусмысленно намекал, что мужчина возбужден. Акэн так хотелось дотронуться до его естества, хоть бы и через ткань брюк, но она не решалась.
- Трехдневное воздержание перед Литой, не забыла, - парень отстранился и залепил ей легкую пощечину. – Не соблазняй меня, девка.
Акэн стало обидно, не она была инициатором поцелуя. Она вырвалась из все еще держащих ее рук, и пошла вперед. Походя взглянула на Авили. Тот, почему-то смотрел на нее с укором.
- А почему ты в золе, замарашка? – Эжини догнал ее и как ни в чем не бывало снова приобнял за талию.
Ну, конечно, теперь она в полной их власти, на этой дороге ей деваться некуда. Авили пошел с другой стороны.
- Эта зола – все что осталось от моего дома, - хмуро сообщила ведьма.
- Люди сожгли? – вопрос Эжини прозвучал весело. – За что?
- Я соблазнила местного жреца-друида. Братья леса дают обед безбрачия, это очень строгий закон. Нас застали, когда я трахала его их священным посохом.
Авили никак не отреагировал, а Эжини довольно расхохотался.
- И тебя, конечно, обвинили во всем, сожгли дом и изгнали, а его лишь пожурили? – со знанием дела выдал кареглазый маг. – Так почти во всех мирах: женщины виновны во всех смертных грехах, а мужчины… ну что ж плоть слаба.
- Спасибо, твои слова ободряют, право, - недовольно скосила на него глаза ведьма.
- Это не просто слова, это совет. Всегда будь хуже, чем о тебе думают. Жестокость твоя – отличное средство защиты от боли как физической, так и моральной, - развязный томный тон Эжини сменился на жесткий и резкий.
- Я по нужде отойду? – выдала вдруг Акэн.
Давно собиралась отпроситься, но сейчас от жестокого тона Эжини, и непонятного выпада в защиту жестокости чуть было не напрудила на землю. Ведьма юркнула в кусты, и сделав свое мокрое дело, хотела уже было выбираться, но появившийся вдруг Эжини не позволил. Резко повалил ее на землю и навис сверху. Его горячее дыхание выдавало в нем нетерпение, а в горящих глазах плескалась такая похоть, что Акэн ни в силах бороться с собой развела ноги и согнула в коленях, позволив магу прижаться к ней пахом и потереться членом сквозь ткань брюк.
- Опять соблазняешь меня, ведьма? – в голосе столько желания.
Он слегка придушил девушку и, накрыв ее рот своим, поделился влажностью своего языка. Акэн послушно вбирала сладковатую слюну странного мага, хотелось разодрать на себе платье, прижаться к нему обнаженным телом, чтобы рука, бесстыдно мнущая ее груди сквозь ткань, прошлась по оголенной коже. Эжини встал на колени, расположив ее бедра между своих ног.
- Распутная девка, - издевательским презрительным тоном вдруг выдал он.
Акэн хотела возмутиться, но он грубо схватил ее за руку, заставил подняться и потащил к дороге. Маг играл в какую-то странную непонятную ей игру, возбуждал желание и отталкивал, обвиняя в распутстве и соблазнении его бедненького. Очень хотелось послать его к хренам и тыквам, но еще больше хотелось наброситься и запрыгнуть на член, что еще минуту назад так беспардонно терся о ее живот.
На дороге их ожидал Авили в сопровождении двух мулов, впряженных в небольшую устланную сеном повозку.
- Достал воз, - сухо сообщил маг, завидев вопросительные выражения лиц выбирающихся из кустов спутников.
Выйдя на дорогу, Акэн посмотрела назад и заметила виднеющиеся сквозь кусты сброшенные на обочину тела. Стало понятно, как светловолосый достал повозку. Авили как-то выжидающе посмотрел на девушку. Ведьма передернула плечами, но все же полезла в воз. Эжини прыгнул следом за ней, а Авили взялся править мулами. Кареглазый маг вновь схватил ведьму и опрокинул на сено. В этот раз Акэн стала отбиваться.
- Что не так? – удивился Эжини.
- Сам пристаешь, а меня обвиняешь в соблазнении, - обиженно заявила ведьма.
- Ну разумеется! Не себя же мне обвинять, - засмеялся маг, нависнув над ней. – И ты виновата, так ты сильно пахнешь желанием не удержаться до Литы. А еще нравишься ты мне в роли совратительницы, Акэн.
- Уже поняла, что тебе чем хуже девка, тем лучше, - буркнула Акэн. – И все же давай шабаша дождемся и уж потом друг друга совратим. Правила не хочу нарушать.
- А на шабаше я к тебе не подойду, там будет много других ведьм, - издевательски сообщил Эжини.
Так обидно стало Акэн, что даже скрутившее ее, казалось бы, неотступное желание все же отступило. Она попробовала сбросить с себя мага, но тот держал крепко и стал бесцеремонно задирать ей подол старого платья.
- Ну давай, - глумливо посмеивался он. – Просто покажи нам, правила нарушать не будем. Авили хочешь посмотреть?
Светловолосый маг остановил повозку и обернулся. Магия Эжини была сильнее магии Акэн, ему удалось снять с нее платье, к тому же девушка боялась сопротивляться, чтобы не порвать свой единственный наряд. Эжини поставил ее на колени, сам встал сзади, схватил ее за волосы и выставил перед Авили. Тот жадно разглядывал высокую грудь, плоский животик, опустил взгляд ниже. Заплаканная девушка пристально смотрела на Авили, пытаясь укором воззвать к его совести, но куда там. Эжини вдруг вскочил и поднял ее за талию, и магия его помогла приподнять девушку, маг прижал ее спиной к себе, подхватил за бедра и широко развел ноги. Авили, задыхаясь от желания рассматривал открывшуюся перед ним картину. Акэн плакала от унижения, ведьма была не из стыдливых, и, если бы Эжини проделал все то же самое по доброй ее воле, ей бы понравилось. Но он специально довел ее до состояния отрицания, а потом унизил. Эжини нравилось издеваться. Очень странный маг. Дав другу возможность налюбоваться прелестями ведьмы, он бросил ее на дно повозки. Пока Акэн поспешно одевалась, выдал:
- Жрать охота.
- У меня есть сухарики, - ведьма теперь чувствовала себя пришибленной в их компании.
- Предпочитаю мясо, - ухмыльнулся Эжини. – Вечереет остановимся в лесу на ночлег.
- На несколько часиков бы, чтобы успеть в столицу вовремя, - теперь Акэн говорила, как бы прося, понимая, что в полной их власти.
- О, мы успеем, - ухмыльнулся Эжини.
Авили остановил повозку, распряг мулов, мужчины повели их в лес, ведьма поплелась следом, борясь с острыми ветками, впивающимися в ступни. Расположились у мелкой речушки. Эжини развел костер с помощью магии, Авили принес две тушки фазанов, причем судя по его окровавленному рту, он умудрился как-то кинуться на них и перегрызть им шеи. Акэн принялась ощипывать птицу. Маги пугали все больше. Эжини как ни в чем не бывало жарко прижимался к ней, пока Авили жарил дичь. Поужинали мясом и ее сухариками. После Авили улегся на спину недалеко от костра, а Эжини посмотрел на Акэн так, что поняла она, что не соблюсти ей правила трехдневного воздержания перед Литой. В этот раз маг решил поменять позицию и закинул ее на себя, улегшись на мягкую траву. Положил ладонь на затылок ведьмы и грубо привлек к себе, целовал правда почти что ласково, и так он сладко пах, так нравился девушке запах и жар его тела, что она с наслаждением потерлась о его грудь отвердевшими сосками. В тот же момент вздрогнула, ожидая очередного гнусного комментария от Эжини. Маг разгадал ее мысли и от души расхохотался, сбросив ее с себя.
- Зачем ты так? – Акэн села на траву, она все еще хотела его.
- Нравишься ты мне, Акэн, - заявил вдруг Эжини. – Хочу тебя сделать жестче, агрессивнее и циничнее. И как ты мне до сих пор не закатала пощечину?
- А ты не убьешь меня за это? – хихикнула Акэн.
- А ты ударь, вот и проверишь, - тон Эжини был холоден и серьезен.
Ведьма поежилась, опять ей стало страшно. Она молча улеглась на землю, отвернувшись от Эжини. Авили, казалось, спал. Эжини прижался к ней сзади, разместив возбужденный член между ягодиц.
- Почему ты игнорируешь, Авили? – прошептал ей маг, так что губы его касались ее ушка.
- Я? Так он мне за все время и слова не сказал, - Акэн думала, что Авили ее почти что презирает.
- Он так старается для тебя, - усмехнулся Эжини. – О ножках твоих заботится - «экипаж» добыл, взял на себя обязанности возницы, притащил еды.
Акэн посмотрела на спящего Авили, он ей тоже очень нравился, но боялась она его еще больше, чем Эжини. Так прижамаясь к одному магу и разглядывая в свете костра второго, ведьма задремала, а когда открыла глаза увидела, что Авили не спит, придвинулся поближе и рассматривает ее в свете костра. Акэн чуть улыбнулась и уставилась в его горящие вожделением глаза, не удержалась и зазывно облизнула верхнюю губу. Авили опустил свою ладонь на возбужденный пах и погладил его через ткань брюк. Девушка сильно выдохнула. Эжини, похоже, тоже проснулся, потому как он крепче прижал ведьму к себе, а его член, упирающийся в ее ягодицы, снова стал твердым. Авили не спускал с Акэн глаз, продолжал гладить пах более настойчиво. Похотливое выражение лица ведьмы приободрило его на более активные действия – он расстегнул брюки и сел перед ней на пятки. Акэн залюбовалась большим ровным стволом, вид изящной ловкой руки, размазывающий по нему капельки вязкой смазки, заставил низ ее живота скрутиться от сладкого желания, Эжини спустил ладонь чуть ниже, и задевал теперь сквозь платье набухший холмик вожделения. Наблюдая за тем, как Авили ублажает себя, чувствуя, как его друг ласкает верх ее промежности, Акэн, ощутив приятную влажность лона, тихо застонала. Эжини, уткнулся ей в шею, вдыхая запах кожи, он убрал от нее руку, тоже вытащил член из брюк и возбуждал себя, упираясь головкой в ее задний проход. Ведьме очень хотелось порадовать себя, но сквозь грубую ткань платья это было сложновато сделать. Авили вдруг лег рядом и прильнул к ней в жадном поцелуе, целовался он не очень умело, но с такой жадностью и страстностью, что девушка, не выдержав, громко застонала ему в губы. Четыре руки перевернули ее на спину, и Эжини и Авили стали целовать ведьму по очереди, глубоко запуская жадные языки. Акэн совсем обезумела от пожирающего ее возбуждения, страстно выгибалась, подавалась им навстречу, всем своим естеством предлагая взять себя. Но мужчины медлили.
- Хочешь сношаться прямо сейчас, Акэн? - издевательским тоном прошептал Эжини.
Он положил ее ладонь на свой твердый влажный член, и ведьма, похотливо взглянув на него, отчаянно кивнула, не в силах убрать руки от возбужденного ствола. Как она желала, чтобы он заполнил ее сейчас.
- А как же правила, похотливая ты сучка, Акэн? - продолжал издеваться маг.
Ведьма умоляюще посмотрела на Авили, но тот лишь зло усмехнулся. Тогда девушка сама набросилась на него и стала жарко целовать. В этой ситуации с ним справиться казалось проще, чем с Эжини. Светловолосый маг легко поддался, он голодно ответил на проникновение ее языка, сел на колени и посадил ее сверху, задрав подол, на член правда сесть не позволил, зато стал ласкать горячее лоно пальцами, периодически вытаскивал их из влажного входа, и, прерывая поцелуй, Авили и Акэн жадно вылизывали влажные пальцы мужчины. Эжини же встал и, схватив девушку за волосы, грубо дернул, причинив боль, заставил сползти с друга. Ведьма, стоя на коленях, посмотрела на него снизу вверх, ничего не соображая от охватившего ее сладострастия. Лицо ее оказалось напротив ствола стоящего над ней мага, как завороженная наблюдала она в свете костра, как прозрачная капля смазки выделяется из головки и повисает на вязкой ниточке. Акэн жадно облизнулась. Авили тоже встал над ней и теперь в ее лицо упирались уже два возбужденных ствола. Ведьма потянулась, чтобы вобрать их в рот по очереди, но Эжини не позволил, силой магии воздуха, он отстранил ее. Мужчины возбуждали себе пушки сами, время от времени касаясь разгоряченными головками ее лица. Разрядились они ей тоже в лицо, почти одновременно, щедро залив терпким семенем губы.
Акэн задыхалась от желания, как никогда желала она разрядки, которой маги ей намерено не дали. Она скинула с себя платье, и вошла в холодную речку, вода не доходила даже до пояса, девушка села на плоский камень, ожидая, что прохладные потоки остудят жар желания, но стало даже хуже. Акэн потянулась было пальчиками к пульсирующему лону, но магия воздуха не позволила ей этого сделать. Ведьма вздрогнула. Это Эжини ее так зачаровал, а она и не заметила? Акэн испугано посмотрела на мужчин. Они тоже обнажились и полезли за ней в воду.
- Что ты сделал? – ведьма пыталась высвободиться от причиняющих боль крепких объятий Эжини.
- Что должно, - расхохотался Эжини. – Хотим, чтобы ты была нашей, Акэн. Но нам нужна очень развратная, блудливая сучка. А в силу молодости мы пока не очень умеем воспитывать в такой манере девок, поэтому я решил довести твое желание до апогея, чтобы в погоне за разрядкой была готова на все. А еще жестокую хотим, но это со временем придет.
- А я не хочу, - девушка продолжала бороться с ним, между тем, понимая, что это абсолютно бесполезно.
Маги рассмеялись, Эжини опустил ее несколько раз в воду с головой, и они потащили Акэн на берег. Уложив на мягкую траву, обвили они ее своими крепкими телами с двух сторон целовали лицо, мяли упругие груди и ягодицы, ведьма потерялась в ощущениях, сила желания подчинила ее, Акэн охотно отвечала на грубые ласки, тихо постанывая. Авили лег на спину потянул ведьму на себя, она с радостью чуть было не уселась на его член, но он Эжини не позволил, усадил ее набухшим влажным лоном прямо на лицо Авили. Ведьма бесстыдно стала тереться о высунутый языка, совершала пошлые движения, задыхалась от желания и безумным взглядом уставилась в злое лицо Эжини. Но за несколько мгновений до экстаза, Авили сбросил ее с себя. Ведьма уже не обижалась, никаких чувств и эмоций не осталось кроме болезненного желания разрядки. Она свернулась клубочком и мучительно постанывала пока маги, встав над нею на колени ублажали себя. Они вновь залили ее семенем и, не позаботившись об одежде, улеглись спать нагими. Костер, горящий уже без дров лишь на силе магии, грел равномерно. Акэн хотела было одеться, но передумала, улеглась на живот, непристойно раздвинув ноги. Если уж они ее соблазняют, Акэн не останется в долгу.
Проснулась, когда уже светало, от того, что маги развернули ее на спину и собственнически поглаживали груди, возбуждая над ней свои пушки. Акэн готова была разорвать своих спутников, она по-прежнему не могла ублажать себя, скованная магией Эжини. А они были готовы разрядиться третий раз за сутки. Вместе с Акэн проснулось и ее желание, вид напряженных стволов, похотливо разглядывающих ее глаз, разгоряченных мужских тел усиливал это желание в разы. Ведьма застонала и закрыла лицо ладошками. Это ей сделать позволили, но Эжини бесцеремонно заставил ее согнуть ноги в коленях и широко развести бедра. Авили расположился напротив и, разглядывая ее набухшее истекающее лоно, готовил свой член к разрядке. Акэн убрала руки от лица, ей хотелось посмотреть на развратную, пошлую картину, в которой они заставили ее участвовать. Авили кончил ей на промежность, Эжини сменил его и слил свое семя туда же. Ведьма вновь закрыла лицо руками.
- Нужно мясо доесть и двинуться дальше, - сообщил довольный Эжини.
- Вы что не закопали остатки? Хищники могли прийти на запах! – запоздало испугалась Акэн.
- Хищники для нас не опасны. Самые опасные хищники здесь мы, - доверительным тоном сообщил Авили.
С этими словами он взял ведьму на руки и понес к речке умываться. Искупавшись Акэн принялась было выжимать длинные волосы, чтобы просушить их, но дожидавшийся ее на берегу Авили, стал гладить ее по волосам, от чего они волшебным образом просыхали. Он гладил ее с диковатой нежностью, неумело, но старательно.
- У тебя небольшой опыт общения с женским полом? – полу-утвердительным тоном спросила ведьма.
- Опыт я приобрел в основном с продажными женщинами, - грустно улыбнулся Авили. – А их не нужно целовать, и не нужно сушить им волосы.
- Почему так?
- Не умею я, как красавчик Эжини заставлять девок желать меня. Вот по нему они текут, даже если он при этом ведет себя как скотина. Ты вот тоже купилась, хочешь его как течная сучка, как бы он тебя ни оскорблял, - печально объяснил маг.
- Ты тоже красивый, и хочу я тебя неменьше, чем Эжини, - ведьма провела ладонью по его щеке. – И не понимаю я ваших пыток воздержанием.
- Эжини сказал, что хочет распалить тебя так сильно, чтобы на свальном соитии после шабаша была ты максимально откровенна в своих желаниях из-за зашкаливающего возбуждения.
- А еще Эжини сказал, что на шабаше он себе других ведьм найдет, - обиженно поджала губы Акэн. – Это и понятно там будут знатные женщины в дорогих украшениях. Так зачем вам меня тогда распалять?
- Эжини просто издевался, и я был бы рад быть там с тобой, в женщинах меня привлекает отнюдь не дороговизна камней их украшений, - пожал плечами Авили и пошел прочь.