Колобок. Старая сказка на новый лад.

Всю ночь лиса маялась животом, то и дело выходила во двор и бочком-бочком шмыгала в кустики по сводящей внутренности нужде. Смотрела сквозь широкие мохнатенькие лопухи на звёзды, молочно-белую морду луны и тихонько подвывала, то ли от колик, то ли от тоски. Вот Вовка услышит, обхохочется, до конца жизни потом гнобить будет, усмехалась невесело, припоминая злобно-весёлый нрав серого приятеля.
К утру вроде отпустило, и лиса наконец задремала, укрыв нос облезлым по-летнему хвостиком. Сквозь крепкий сон лиса почуяла, как в тощем брюшке снова что-то заворочалось, закопошилось, набухло, линялая шкура натянулась и треснула, обнажив круглое, склизкое и отвратительное. Лизка так и не проснулась.
⠀
– Эээй, рыжая, дрыхнешь, что ль? – сунулся в нору чёрный носище. – Фуууу, ну и вонища. Никак у тебя медведь ночевал? – волк было засмеялся собственной немудрёной шутке, но сразу же осёкся. Помолчал секунду, выпучив глаза что твоя жаба Матрёна с дальнего болота, осторожно выполз из норы и что было духу припустил по лесу. – Лизку, Лизку напополам разорвало! Кто, кто посмел, твари поганые? Кто? Наизнанку выверну, суки!
Живность лесная мигом притихла, попряталась по дуплам и кустам, даже назойливая Манька-сорока взлетела повыше и примолкла от греха подальше – в такой ярости волка Вольдемара ещё никто никогда не видел. Ой, быть беде, прядали ушами звери, заслышав треск ветвей и жуткий горестный вой Вовки, и только Потап Михайлович осмелился встретить злобствующего волка лицом к лицу.
– Чего шумишь, Вова? Опять с Лизкой петуха не поделили, что ли?
- Михалыч... Михалыч, – Вольдемар уткнулся носом в пахучее медвежье пузо и громко, бурно зарыдал. – Лизка-то... того... померлаааааа!
– Как померла? – обмер медведь. – Вчера ж с ней видались, когда этого... самого... колобка-то ловили. Она ж такая довольная была, что ей на охоте свезло, что ни крошечкой не поделилась, – и добавил еле слышно: – Жадюга. Поделом...
⠀
К вечеру в лесу каждая муха знала о страшной и нелепой лизкиной кончине. Горюющих было мало, сочувствующих чуть больше, в целом же народ украдкой кивал с облегчением и радовался, что лиса не успела выйти замуж и обзавестись потомством, а значит, можно вздохнуть свободнее и не оглядываться в ужасе на каждый шорох.
Но радовались недолго. Спустя сутки таким же изощрённым способом убило медведя, на следующий день – волка. На месте обоих преступлений был замечен странный, круглый, местами словно покусанный предмет мерзкого кроваво-хлебного цвета. Звери боялись ходить по лесу, затаились в своих домишках, перепуганные, голодные, они молились и тихо ждали перемен. Или конца.
Заяц же быстро смекнул: колобок! – и под покровом ночи эмигрировал из леса, оставив многочисленную семью на попечение барсуков. На той злосчастной охоте на неведомого доселе пришельца зайцу не перепало ни трофеев, ни славы, ни даже дружеского похлопывания по худосочному костлявому плечу. Захар недоумевал, как встреча бывших одноклассников плавно перетекла в глумление над чужаком, а потом и вовсе превратилась в кровавую бойню. Жить хотелось невероятно сильно, собственная дешёвая шкура стала вдруг дороже всего, и заяц уносил ноги без угрызений совести за брошенных в лесу сородичей.

Кроваво-хлебный мякиш, изрядно помятый и основательно зачерствевший, ещё долго катался по опушкам и тропам, наводя на зверьё леденящий ужас, пока в один благословенный момент не был изловлен ещё более странным существом, тут же сгинувшем в неизвестном направлении. Страшная эта история со временем смягчилась, обросла новыми деталями и подробностями и стала очередной жуткой лесной легендой, которой пугали на ночь строптивых детёнышей.

– Профессор Бабаева, как продвигаются ваши исследования?
– В пределах установленного графика, профессор Дедушкин. Произошёл небольшой инцидент – случилась утечка биомассы Колобок, образец номер 362. Радиационно-химические выбросы на объекте достигли критической отметки, но сейчас всё в порядке. Колобка вернули в лабораторию, радиационный фон нормализован, исследования продолжаются в штатном режиме.

Внезапно Захар выскочил на холодную заснеженную поляну. Что за ..., хотел было подумать заяц, но не успел – метким выстрелом его подбросило в воздух и на снег он свалился уже мёртвым.
– Сгодиииится стерве моей на воротник, – довольно хмыкнул бородатый старик и закинул пушистую тушку в длинные крестьянские сани.

Но это была уже совсем другая сказка.