Кольт 99 калибра

Глава 1.

Глава 1.

Тёплым ранним летним утром, когда солнце ещё не начало взбираться по небосводу, а только лишь едва показалось над острыми черепичными крышами маленького городка, ласково пригревая тихо дремлющий мир, так приятно осознавать, что наступила суббота. Это то самое время, когда по крышам и тротуарам уже вовсю скачут взъерошенные после ночных кошмаров воробьи, коты возвращаются домой с ночных рандеву, а домохозяйки, зевая и почёсываясь, сползают с кроватей, и, шаркая тапочками, плетутся на кухню, с ворчанием собирая по дороге разбросанные по полу носки своих мужей. Те же из мужей, что женились удачно, переворачиваются на другой бок, и продолжают сладко спать, а те, что женились неудачно… но не будем о грустном в это замечательное утро! Из распахнутых окон доносится запах свежего кофе и громкие зевки. Кое-где уже потихоньку звучит музыка, а правоверные евреи таки уже себе понемногу готовятся отправиться в синагогу. Мир, сладко потягиваясь, просыпается, осознавая неизбежность наступления нового дня.

Сразу после завтрака, а по субботам это время гораздо ближе к обеду, чем в другие дни, в городском парке под неспешно влекущие звуки духового оркестра собираются улыбающиеся, празднично наряженные люди. Пришедшие поодиночке или с детишками, держащими флажки и воздушные шары, они прогуливаются по дорожкам и тротуарам, желающие нетерпеливо топчутся возле касс, стремясь побыстрее попасть на аттракционы. Прямо под ногами степенно вышагивают голуби, надменно ожидая угощения, но вся их надменность сразу пропадает, стоит кому-нибудь бросить на тротуар кусок сладкой булочки или горсть семечек. В громкие звуки оркестра, голоса, смех и визг детворы с аттракционов врывается шум двигателей и сигналы проезжающих мимо парка автомобилей.

В стороне от всей суеты, недалеко от входа, в припаркованной у тротуара старенькой «Шкоде» сидели два человека в тёмных костюмах. Один из них, молодой черноволосый парень, рослый, сложенный как дирижабль, имел такие широкие плечи, что едва помещался на сиденье водителя. Над его глубоко посаженными глазами нависали крупные надбровные дуги, что, вкупе с бицепсами и мощным квадратным подбородком, говорило о его самом главном достоинстве - недюжинной силе. Второй был уже немолод. Это был худощавый мужчина с седыми висками, в его остром взгляде без труда угадывалась стальная воля и огромный жизненный опыт. Он сидел на заднем сиденье автомобиля и задумчиво смотрел на проходящих мимо зевак. Те, кто был не в ладах с законом, без труда узнали бы в нём инспектора полиции Матуса Новака, а в сидящем за рулём здоровяке - его помощника по имени Адам Горак.

- Шеф! А он точно сегодня будет? – Горак оглядывал гуляющих вокруг людей.

Инспектор достал из кармашка жилета часы, и, взглянув на циферблат, молча убрал их. Услышав урчание в животе Адама, он холодно заметил:

- Снова твой желудок ревёт, как слон в брачный период! Утром опять не ел?

- Так вышло, шеф! - Пожал плечами Горак.

- Ясно! Ночью, как всегда, ты опустошил все свои запасы, и утром явился на службу на голодный желудок, потому что тебе нечем было позавтракать?

- Ну да! – Горак нервно подёргал ручки на панели.

- Ладно, Адам! Нас не сломить ни голоду, ни унижениям! Налей кофе!

Горак достал из-под сиденья термос, и аккуратно налил дымящийся кофе в стаканчик, который казался в его громадных сосисочных пальцах крохотным, как ведёрочко гнома. Новак взял его и с блаженством сделал глоток, ощущая свежий кофейный аромат. Открыв глаза и выдохнув, он убеждённо произнёс:

- Ненавижу понедельники!

- Но ведь сегодня суббота, шеф! – Заметил Горак.

- Да? - Новак кашлянул. - Меня это не утешает!

Сделав ещё несколько глотков, Новак поскучнел:

- Взгляни на этих людей, Адам! Сегодня выходной, полно народа, он обязательно придёт! Куда ему деться?

Помолчав немного, Адам спросил:

- Шеф, а почему вы не любите понедельники?

- По понедельникам, Адам, умирает моя мечта начать новую жизнь!

- Может, вам лучше вернуться сегодня домой, отдохнуть?

- Хватит нести чушь! Смотри за входом!

- Да, шеф! - Вздохнул Горак.

Спустя минут пять он радостно вскрикнул:

- Шеф! Вон он! Это точно он!

- Да тише ты! Незачем так орать! - Новак впился глазами в тощую фигуру щуплого седоволосого мужчины в твидовом костюме и шляпе-канапе, с торчащей из воротника старой черепашьей шеей, который с тросточкой в руке прогуливался возле очереди в кассы.

- Да! Молодец, Адам! Теперь он от нас не уйдёт!

- Будем брать сейчас, шеф?

- Нет! Мы возьмём его с кошельком! Тогда он уже точно не отвертится!

Сыщики впились глазами в прогуливающийся по тротуару среди толпы твидовый костюм.

- Ну что, Ковач? - Инспектор внимательно наблюдал за каждым шагом карманника. - Сколько ни бегай, а теперь ты мой! Ну, давай смелее! Смотри, сколько карманов, а в них бумажники! А какие сумочки! Смелее, Франтишек!

Старый карманник, словно слыша инспектора, потоптался, вздохнул, оглядывая толпу, и поправил галстук. Затем он неспешно пошёл вдоль аллеи, мимо лавочек с сидящими на них отдыхающими. Со стороны могло показаться, что он просто прогуливается, рассеянно глядя вокруг, но от опытного взора инспектора не ускользал его внимательный взгляд, ищущий жертву.

- Идём, Адам! - Новак быстро выскочил из машины.

Ковач неторопливо шагал по тротуару, улыбаясь встречным дамам, и вежливо приподнимая перед ними свою шляпу. Сыщики шли чуть поодаль, стараясь не потерять его из вида. Наконец, Ковач остановился возле киоска с мороженым, позади толстяка в светлой шляпе и белой рубашке, держащего за плечи двух мальчиков в клетчатых шортах и пиджачках. Толстяк нервно переминался с ноги на ногу, глядя на свою такую же полную супругу, стоящую со старшей дочкой в очереди. До окна продавца перед ними оставалось ещё два человека, но пацаны, видимо, были такие же нервные, как и их папаша, и по очереди выражали своё неудовольствие по поводу неторопливости продавца в киоске.