Комедия положений

Глава 3.

Глава 3

В канун тридцатого дня рождения Крейна накрыла волна черной меланхолии. Мрачно слонялся он по своему пентхаусу, последовательно и бездумно заглядывая во все бесчисленные комнаты. Наконец волна меланхолии выплеснула Крейна на широкую веранду вмещавшую бассейн, баскетбольную площадку, сад камней и множество клумб и кашпо с разнообразными дарами дендрария. Он подошел к самому краю, к высаженным Нэн розам, машинально отметив, что нигде не встречал таких чарующих и изысканных сортов, как у нее. Уныло отхлебнул очередной глоток дайкири, и невидящим взором принялся изучать главную городскую площадь.
Площадь просматривалась великолепно, пентхаус Крейна располагался на крыше самого высокого здания города. Полуденное солнце заливало площадь ярким, золотистым светом, и, хотя ранее лето еще не набрало оборотов, площадь к середине дня пустела, горожане рассредоточивались по многочисленным кафе и ресторанчикам вокруг.
Здесь Крейн, наконец, нашел пристанище своей меланхолии. Вид безлюдной площади, поверх грациозно парящих в полуденном мареве роз, их нежное благоуханье, погрузили Крейна в нирвану. Внезапно картина изменилась — из переулка, соединяющего площадь с деловым центром, вышла легконогая и стройная девушка в коротком платье цвета моря. Зоркие, по поговорке, морские глаза Крейна мгновенно засекли движущийся объект. Он, не осознав еще, что именно его заинтересовало, по привычке офицера на мостике, поднес к глазам «бинокль», роль которого в данном случае сыграл стакан из-под коктейля. Крейн чертыхнулся, запустил стаканом в баскетбольную корзину, и стремительно махнул через площадку к пентхаусу, там схватил с полки в своем кабинете настоящий бинокль и метнулся обратно к своему наблюдательному пункту.
Как не был Крейн стремителен, он со своим биноклем успел разглядеть немногое — легконогая красавица уже пересекла площадь по диагонали. Он только и увидел промельк ее тонкой кисти, отбросившей от лица прядь отливающих медовым отблеском волос, нежный профиль, и, кажется, слезы на щеке.
Последнее обстоятельство тараном ударило Крейна под коленки, он полностью потерял над собой контроль, и, не помня себя, рванул к лифту. Лифт спустил наблюдателя на цокольный этаж с максимально возможной скоростью, но плачущая незнакомка исчезла бесследно. Ирисовая аллея просматривалась из конца в конец и была абсолютно безлюдна. Приморское шоссе перекрыли дорожные работы и там тоже никого, кроме монтажников не наблюдалось. Модные магазины сверкали витринами и табличками, извещавшими об обеденных перерывах. Могла ли прекрасная незнакомка укрыться в лавочке зеленщика Орсини, который упорно не сдавался натиску гламура и по-прежнему торговал своей зеленью среди витрин с последними моделями высокой моды?
Может и могла бы, но у Орсини был ремонт, о чем извещала табличка на двери. Да и зачем бы этой юной красавице понадобился Орсини, с его петрушкой и топинамбуром? Крейн с удивлением обнаружил, что прекрасная незнакомка просто растворилась в полуденном знойном мареве. Может быть, Крейн и нашел бы ее, если бы ему дали на это хоть немного времени, но этого не случилось. Красавица Линда Джарвис, из рода, который прославился красавицами еще со времен Гражданской войны, уже несколько часов несла вахту за столиком крохотной кофейни. Крейн, один из самых перспективных женихов города, находился под пристальным вниманием большинства перспективных невест, но Линда из них была самой упорной и проворной. И пока Мэй, Фэй и Мари наперегонки понеслись к Крейну через площадь, Линда вывернула из засады и повисла на локте у своей добычи.
— О! Линда, а я как раз собирался…
— Мне позвонить, я так и думала… Ты не подвезешь меня к Джерри, у него сегодня прием, а мой корвет на штрафстоянке.
— Куда, к Мелвиллу? С чего это ему вздумалось устраивать приемы?
— Он построил новый загородный дом и собирается…
— Новый загородный дом! А как же его виноградные улитки?
— Потеснились… Проект, по слухам, просто последнее слово в архитектуре.
— Последнее, говоришь? Любопытно… — иронично качнул головой Крейн.
— Разве Джерри тебя не пригласил? — наивно хлопая ресницами, удивилась Линда.
— Не помню, я пару недель не просматривал почту, -неосмотрительно признался Крейн.
— У тебя до сих пор нет секретаря?
— Нет, Линда, никаких твоих кузенов протеже в моем доме!
— Я и не собиралась… — Линда надула очаровательные губки и сделала вид, что обиделась.
В итоге, Крейну пришлось согласиться подвезти незаслуженно обиженную им красавицу на прием. А, между тем, ему только стоило задать Линде один правильный вопрос, и он получил бы исчерпывающие сведения о том, кто его искомая незнакомка, и где ее искать.
Линда охотно просветила бы его, определенно зная, что при звуке имени прекрасной незнакомки Крейна бы передернуло как от удара током. Крейны из поколения в поколение вздрагивали при упоминании имени Найджелсов, со времен все той же Гражданской войны.
Такие особые отношения Крейнов и Найджелсов составляли основу городского фольклора и, кажется, даже нашли отражение в произведениях кого-тоиз классиков, не то Марка Твена, не то Вашингтона Ирвина, Линда никогда не заморачивала свою прекрасную головку подробностями литературоведения. Но Крейн не задал ей нужного вопроса и в тот день, избежал генетического крейновского потрясения, зато с лихвой хватил его в другой, гораздо более знаменательный для себя день.
Ускользнувшая от Крейна таинственная красавица пребывала именно там, где он ее не искал бы ни при каких обстоятельствах — в лавочке зеленщика Орсини. Дело в том, что зеленщик все-таки сдался и продал свою лавочку и внутренний дворик с фонтанчиком однокурснице Кейт Мейбел Донерфельд, которая недавно осиротела и одновременно получила наследство от отца. Мейбел являлась лучшей подругой Кейт, а Кейт вообще была единственной подругой Мейбел. Они познакомились в частном университете, где Кейт получала образование архитектора и инженера-строителя, Мейбел — обучалась дизайну одежды. Мейбел —очень хорошенькая, миниатюрная, черноглазая с шапочкой ореховых густых кудрей, выглядела слишком юной для своих двадцати двух лет.
Кейт же выглядела как принцесса Греза: высокая, длинноногая, стройная, с нежной смугловатой кожей, роскошными длинными волосами цвета меда и глазами редкого оттенка бирюзы. Обычно ее вид неприступной гордой красавицы приводил мужчин в состояние ступора, но сейчас, после какого-то потрясения, рыдающая взахлеб, она способна была довести любого мужчину до любого греха.
По счастью никаких мужчин поблизости не было. Мейбел безуспешно пыталась успокоить подругу, подсовывая ей то салфетки, то чашку кофе, то стакан с водой, но Кейт дав себе волю, рыдала, разбрызгивая слезы мокрыми пальцами, кривя без стеснения рот и время от времени всхлипывала совсем по-детски. Мейбел смирилась и просто уселась напротив подруги терпеливо дожидаться пока летняя гроза и обильные ливни, наконец, иссякнут. Минут через пятнадцать откровенный рев сменился прерывистыми всхлипами, затем горестными вздохами и, наконец, Кейт вытерла мокрые веки и горестно подперла рукой щеку.
— Давно ты так не ревела, Кейти.
— Он был моей последней надеждой, — с тихим отчаянием призналась Кейт.
— Этот старый крокодил?
— Он сказал, не трудитесь, милочка, показывать свои эскизы, с вашей внешностью вам место на подиуме или в свадебном лимузине. Не валяйте дурака, и отправляйтесь-ка лучше туда, куда сам бог велел. Оставьте стройку мужчинам или страхолюдинам. Да у меня все работяги с лесов попадают, появись вы на объекте.
— Так, насчет страхолюдин он не совсем не прав. Ты очень талантливый архитектор, Кейти, но об этом никто никогда так и не узнает, пока твои проекты не начнет представлять страхолюдина. В городе осталась только одна строительная фирма, где тебя еще не отшили.
— С порога! Даже не дав мне папку развязать! И не говори мне об этой последней фирме, мое появление там… Вдруг и дядя твоего ненаглядного Фила тоже выдаст мне такой текст, как этот динозавр? Мы подставим Фила, только и всего!
— Как это, подставим Фила?
— Мейбел, ты из него вымотаешь душу, я тебя знаю, я помню, чего мне стоило помирить вас тогда, на третьем курсе. Нет уж, лучше свадебный лимузин!
Не успела Мейбел возразить подруге, как на пороге лавочки появился тот самый Фил Стивенс, о котором Кейт завела речь.
— Ты кстати! — вскрикнула Мейбел.
Фил, который был в этом совсем не уверен, нежно улыбнулся ей и осторожно кивнул Кейт. Фил безумно влюбился в Мейбел с первого взгляда еще на втором курсе, но та упорно не желала верить в его чувства. Может быть потому, что он иногда забывшись, пялился на Кейт, открыв рот. Ну, а кто на нее не пялился? Кейт, интуитивно знала, что Фил не испытывает к ней никаких иных чувств, кроме эстетических, но убедить в этом подругу, как не билась, не могла.
— Фил! Твой дядя — наша последняя надежда!
Фил виновато заморгал и потупился.
— Я о том, чтобы устроить просмотр эскизам Кейт. Ты не мог бы их ему показать?
Фил поскреб идеально выбритый подбородок, в поисках несуществующей щетины. Потом отважился взглянуть в глаза Мейбел своими золотисто-карими глазами и пожал плечами.
— Ты язык проглотил?
Парень вздохнул и покачал головой. Вид у Фила был настолько виноватый, что Кейт припомнила своего любимого плюшевого медвежонка, по прихоти изготовителя трогательно беспомощного и предельно грустного.
— Мейбел, оставь его, пожалуйста, в покое. Он никак не причастен к моим проблемам и не обязан отвечать за мужской сексизм.
— А ты не заступайся за него! Он сам за себя постоит. Неужели трудно показать твои эскизы родному дяде, кем ты в его фирме числишься? Менеджером среднего звена?
— Мейбел, я бы рад, — голос Фила бархатистый баритон, звучал приглушенно, как всегда, когда он чувствовал себя не в своей тарелке, — Но я и так на этой неделе заработал три фола, если еще и это, дядьку инфаркт хватит.
— Это что еще за речи!
— Мейбел, Кейти очень талантлива, но у нас ей не пройти. Может быть в Европе, там у людей более цивилизованное отношение к красивым женщинам. Дядька просто спустит меня с лестницы, если вы с Кейт устроите в его фирме ваш обычный переполох.
Черноглазая Мейбел тот час же принялась искрить, но Кейт поторопилась погасить подступающие всполохи.
— Вот если бы я была страхолюдиной, как хотел тот динозавр, Фил, конечно бы отвел меня к своему дяде и устроил просмотр моих эскизов, а не моих прелестей. Не нападай на него, Мейбел, он не хотел сказать ничего дурного.
— Как вы заступаетесь, друг за друга! — всплеснула руками Мейбел. — Просто чарующий дуэт! Я вам не мешаю?
— Нет, не мешаешь, — наивно заверил любимую Фил и тут же схлопотал от нее подзатыльник.
— А ты, кажется, мечтаешь стать страхолюдиной, нет проблем! Фил, не вздумай подглядывать!
В Мейбел проснулось вдохновение, которое частенько шествовало у нее рука об руку со стихией разрушения. С неожиданной силой она ухватила Кейт за руку и потащила в подсобку, наскоро переделанную в примерочную. Здесь она, распахнув шкаф с копиями последних шедевров европейских кутюрье, сшитыми ею, чтобы руку набить, переворошила ворох одежды и выбросила в руки Кейт с полдюжины самых модернистских и замысловатых моделей. Кейт с ужасом рассматривала «шедевры». Один брючный костюм цвета гнилого шпината на ржавом подносе, вымазанном кетчупом и горчицей, скроенный по образцу национального наряда афганских пуштунов, привел Кейт в содрогание.
— Ага! Он уже у тебя! А я-то его обыскалась! Это тебе для дебюта!
Кейт в ужасе зажмурилась.
— На попятный? Ты же сама собиралась стать страхолюдиной — вперед!
Кейт послушно облачилась в «шедевр» высокой европейской моды. Кажется, Фил прав, в Европе к женщинам относятся более цивилизованно, если даже такое там носят, не опасаясь спровоцировать уличные беспорядки.
— Отлично! — одобрила Мейбел. — В этих веригах сам Микеланджело не разглядел бы твои прелести! Теперь осталось нанести легкий макияж и привести в соответствие прическу!
Слово у скорой на руку Мейбел не расходилось с делом, она усадила подругу на вращающийся стул перед трюмо и принялась наносить «макияж». Кейт невольно вскрикивала, наблюдая за своим преображением, а Мейбел в ответ только разъяренно шипела. Не в силах вынести этот звуковой ряд, Фил незаметно просочился в подсобку, но тут же выдал себя, издав леденящий душу вопль. Девушки оглянулись на него и обе просто покатились со смеху. У бедного Фила чуть не вздыбилась его каштановая шевелюра, а лицо являло собой застывшую маску гротескного ужаса. Просмеявшись, Мейбел с нескрываемой иронией посмотрела на Кейт.
— Страхолюдину заказывала?
Фил, наконец, очнувшись, возмущенно завопил, срывая свой чарующий баритон в мальчишеский альт
— Да что же это такое! Как ты ей это позволила, Кейт! Это же не вынести ни одному нормальному мужчине! На тебя просто никто, ты слышишь, никто, даже отец родной второй раз не взглянет!
Кейт повернулась к зеркалу и критически оглядела себя. Мейбел щедро затонировала ее лицо, превратив его в плоскую деревяшку, ресницы и брови выбелила и только бирюзу глаз и блеск пышных волос еще не исказила. Мейбел заметила контраст и принялась за прическу, густые волосы Кейт, она стянула в тугой узел на затылке, покрыла их гелем и припорошила пудрой, а скрыть глаза помогли безобразные черепаховые очки с простыми, но ярко оранжевыми стеклами.
Наблюдая этот последний акт вандализма, Фил так горестно застонал, что опять привел девушек в бурное веселье.
Просмеявшись Мейбел заявила, — Ну вот, Золушка готова, дело за тыквой и кучером.
— Нет! — опять сорвался в альт бедный Фил. — Я ее такую не повезу!
— Ты уверен? — угрожающе спросила Мейбел.
Фил замотал головой, Кейт стало его жаль, и она решила прийти ему на помощь.
— Правда, Мейбел, это слишком суровое испытание для кого угодно…
Но в арсенале Мейбел был строгий поводок и на единственную подругу.
— А, кстати, Фил, ты не припомнишь, куда подевался твой однокурсник, однофамилец Кейт, он, кажется, был канадец? — хитро прищурившись, спросила Мейбел.
— Этот хиппи? Не понимаю, почему ты его все время вспоминаешь? — недоуменно пожал плечами Фил.
— Это я к тому, что надо относиться к условностям проще, что бы он сказал на твоем месте? «Не понтуйся, брателла».
Кейт при упоминании о своем канадском однофамильце сразу сделалась шелковая и не стала больше заступаться за незадачливого жениха Мейбел. Фил вспомнил своего однокурсника, махнул рукой, и согласился везти Кейт к дяде. За что получил нежданный звонкий поцелуй в щеку.
— Мейбел! Ты просто чудовище!
Мейбел округлила глаза и приняла вид воплощенной невинности. Кейт наблюдала подобные сцены уже пять лет и всегда сочувствовала Филу. У него практически не было ни одного шанса против этой лисы-хитрюги. Мейбел гениальный тактик, что, в общем-то, не редкое качество для любой нормальной девушки, обладала еще и незаурядным талантом стратега, а это, согласитесь, явление исключительное. Ее замыслы, умыслы и уловки, ходы, просчитанные на годы вперед, неизменно приводили ее в нужную точку пересечения координат, и, по достижении цели, еще очень долго работали на новый стратегический замысел, иногда настолько авантюрный, что просто и не вообразить. Фил не был тупицей, и что очень ценно, никогда не выглядел тупицей на фоне Мейбел, но Кейт было прекрасно известно, что Мейбел из него не то что веревки вила, макраме выплетала. К счастью для Фила, Мейбел использовала свои таланты только во благо, и никогда в ущерб кому бы то ни было.
Таким образом, Кейт, снаряженная подругой «как надо», устроилась на переднем сиденье новехонького спортивного шевроле, к немому отчаянию его владельца. Фил вел автомобиль очень сосредоточенно, мысленно взывая к всевышнему о том, чтобы он отвел глаза всем встречным и поперечным.
Кейт решила его немного развлечь, по наивности полагая, что разрядит обстановку. Она принялась в красках живописать бедняге Филу, как ее приняли в строительной фирме. От природы очень артистичная, Кейт почти всегда изображала своих собеседников, талантливо шаржируя их. При ее повседневной внешности шаржи выглядели просто очаровательно, ну, а уж после преображения, устроенного Мейбел, на это зрелище тем более стоило посмотреть.
Господь не слышит молящего всуе, поэтому из десяти встречных пятеро, по меньшей мере, останавливались и смотрели в след шевроле Фила с эффектной пассажиркой, но это было до того, как Кейт решила развлечь приунывшего приятеля.
После ее импровизации, включавшей выкачивание глаз, выпячивания нижней челюсти, отталкивающие жесты скрюченных артритом верхних конечностей и даже судорожные сотрясения корпуса, изображавшие реакцию старого динозавра от архитектуры на ее деловые предложения, в ступор надолго вступал каждый встречный.
Благо для Фила уже и то, что его самого это зрелище настолько зачаровало, что он не замечал реакции окружающих, его едва хватало на то, чтобы хотя бы приблизительно держаться дорожной разметки.
Автомобиль еле полз — из-за многочисленных ремонтных работ, которые мэр без особой надобности щедро инициировал накануне своих перевыборов, город парализовали пробки. На перекрестке шевроле Фила борт о борт «припарковался» с седаном Крейна, который транспортировал Линду Джарвис на вечеринку. Линда уставилась на пик парижской высокой моды и даже не узнала Кейт, с которой была близко знакома с детства.
Кейт, как приговоренная, выполняла все мыслимые и немыслимые трюки своей пантомимы, Фил, приоткрыв рот, пялился на нее как никогда раньше и ничего вокруг не замечал. Крейн мельком взглянул на парочку «соседей» и покачал головой. Ему-то, по крайней мере, повезло с внешностью пассажирки, к счастью ее болтовню не слышал никто, кроме него, а вот беднягу Стивенса угораздило где-то подцепить это убоище, и что бы оно не говорило, его внешность кричала сама за себя.
— С кем это Стивенс?
— Не знаю дорогой, может это его кузина из Парижа.
— Из Парижа! Только не это, спаситель! Как тебе могло такое в голову прийти, Линда! Ни одна парижанка не может выглядеть так по определению!
— О, дорогой, у тебя излишне романтизированные представления о парижанках. Вот увидишь, милый, они сейчас все так выглядят.
— Увижу? — насторожился Крейн.
— Конечно, я планирую начать наш с тобой медовый месяц именно в Париже.
— Наш с тобой медовый месяц! — завопил Крейн как боцман, чей вопль рассчитан на любого салаженка, где бы он не сховался от киля до клотика.
— Ну конечно, милый, именно наш с тобой.
— Я, кажется, еще не сделал тебе предложения, Линда…
— Ну, сделаешь еще, куда тебе деваться?
— Куда мне деваться!
Новый вопль самого перспективного жениха города достиг ушей Стивенса, он машинально оглянулся на звук и со стоном отчаяния уронил голову на руль.
— Господи, именно Крейн меня с тобой увидел, вы с Мейбел смерти моей добиваетесь.
— По-моему, ему сейчас не до тебя, — мгновенно оценила обстановку Кейт. — Похоже на то, что Крейн в полушаге от перспективы лишиться своего легендарного зоркого глаза, по крайней мере, того, что ближе к Линде.
— Ох, уж это-то еще наказание для тонкого знатока женской красоты, если последним его видением в этой скорбной юдоли будет ваша несравненная милость, —рассмеялся Фил.
Тут, на его удачу, столпотворение перед перекрестком рассосалось, и он свернул на Липовую аллею, в конце которой возвышался старинный особняк, испокон веков занимаемый кланом Стивенсов. Автомобиль Крейна помчался прямо по Загородному шоссе к прославившим округу виноградным холмам и к новому дому Джерри Мелвилла.