Коммунальная квартира

Коммунальная квартира

     Коммунальная квартира… Современная молодежь, быть может, и не знает, что это такое. А в начале восьмидесятых прошлого века это явление еще встречалось...
     
     В коммуналке я поселился после развода с женой. Мы разделили нашу двушку на однокомнатную квартиру (которая досталась ей) и комнату. Кроме моей, в этой квартире было еще пять комнат. А еще кладовка, где жильцы хранили банки с огурцами, раскладушки и всякий хлам. Система была коридорная. Кухня большая, с тремя газовыми плитами. Ванная одна на всех, зато два туалета. Дом был старый, когда-то он служил женским общежитием, но решением горсовета был преобразован в многоквартирный жилой дом. Хотя, как я подозреваю, обитатели там остались прежние, просто обрели другой статус.
     Я занял свои новые апартаменты теплым майским вечером. Вещи (за отдельную плату) мне помог затащить шофер грузового такси, на котором я приехал. Собственно, вещей было немного: письменный стол, подростковая односпальная кушетка, двустворчатый шифоньер, стул, пишущая машинка, десятка два книг, немного посуды, одежда и всякая мелочь в коробке.
     Я еще не успел обустроиться, как в комнату ко мне постучали. Открыв дверь, я увидел грузную женщину довольно строгой внешности. На вид ей было много за пятьдесят.
     — С новосельем!
     — Спасибо.
     — Как можно к вам обращаться?
     Я замялся. Как у них принято? Официально по имени-отчеству или запанибратски по имени?
     — Андрей, — представился я, наконец.
     — Тамара Павловна. Чтобы для вас не было неожиданностью, сразу расскажу правила. Ваша плита третья от окна. Холодильником тоже можете пользоваться: ЗИЛ, который слева. Ваш туалет второй от входной двери. Пользоваться другим туалетом нельзя, даже если ваш занят. Стирать мелкие вещи можете на кухне в тазике или в своей комнате, если удобно. В ванне белье не замачивать, сушить на кухне. А вообще, крупные вещи лучше носите в прачечную. Она тут недалеко, две остановки автобусом. Ванной пользоваться не больше двадцати минут. Дежурить будете каждый восьмой день. График я вам принесу. Всё понятно?
     — Да. А что входит в обязанности дежурного?
     — Мыть полы в коридоре, на кухне и в ванной, мыть туалеты, ванну и раковины. А плиту надо оставлять чистой всегда, после того как сготовили! Если что-то сбежало — отмывать немедленно. И еще. Счет за свет мы делим на каждого, поэтому никаких электроплиток и обогревателей!
     Тамара Павловна удалилась. Понятно, она тут за старшую. Что ж, порядок есть порядок. Учтём.
     Моя профессия не требовала постоянного присутствия на рабочем месте, обычно я брал работу на дом. На следующий день я встал поздно, открыл окно, впустив в комнату сладковатый аромат сирени — майский день выдался теплым, даже не по-весеннему жарким. Я засел за работу, а около полудня решил сварить себе кофе.
     Взяв турку и кофемолку, я отправился на кухню. В кухне женщина в позе рака мыла пол тряпкой. Она была обращена ко мне задом. И все бы ничего, если бы не одна деталь — женщина была совершенно голой. Нагнувшись, она елозила по полу тряпкой, а на меня были направлены все ее дырочки. Я застыл в ступоре, чуть не выронив турку, и не знал, что делать дальше. Надо бы деликатно удалиться, чтобы не привлечь к себе внимание, но я стоял, словно парализованный. Наконец, женщина заметила мое присутствие, поднялась и повернулась ко мне.
     — Ой! — она бросила тряпку и прикрылась руками, приняв позу испуганной нимфы.
     Женщина была молода, на вид не больше тридцати пяти. Длинные волосы, подтянутая и хорошо сложенная фигура, упругая грудь. Она испуганно смотрела на меня, а я хлопал глазами и не знал, как мне поступить. С минуту длилась немая сцена, наконец, я очухался, сказал: «Пардон!», ретировался в коридор и отвернулся. По звуку шагов догадался, что она ушла к себе в комнату.
     Я налил в турку воды, насыпал кофе и поставил на огонь. Женщина вернулась на кухню уже в халате.
     — Вы кто такой?
     — Ваш новый сосед.
     — Ой, а я не знала… я с ночной смены, только утром пришла. А мы тут в бабьем коллективе привыкли… Уж извините... за мой вид.
     — Да ничего, ничего. Вид был просто восхитительным. Вы прекрасны словно Афродита!
     Женщина смутилась и отвернулась.
     — Как вас зовут?
     — Лиза.
     — Я Андрей.
     — Вы, наверное, вместо Зины. В ее комнате. Она вышла замуж…
     — Да. А я — наоборот, разошелся. Теперь Зина с мужем живут в бывшей нашей квартире, а я здесь.
     — Понятно.
     Шипение на плите прервало наш разговор.
     — Черт! Кофе сбежал!
     Я снял турку и осмотрелся в поисках тряпки, чтобы исполнить строгий наказ Тамары Павловны.
     — Это из-за меня! Заговорила я вас. Давайте я вытру. Все равно это наша с вами общая плита.
     — Буду вам благодарен.
     Я забрал турку и отправился к себе пить испорченный кофе.
     
     Вечером я сходил в магазин и решил приготовить себе холостяцкий ужин — сварить пельменей. Поставил на плиту кастрюльку с водой и ждал, когда она закипит. В кухню вошла женщина лет около тридцати. Она развесила сушить пеленки, которые принесла в тазике, потом некоторое время смотрела на меня, наконец, спросила:
     — Вы Андрей, наш новый жилец?
     — Да.
     — Очень приятно. Маша. А прописываться вы когда будете?
     Я сначала не понял, о чем идет речь.
     — Да я уже прописываюсь. Паспорт в милицию сдал…
     — Я не об этом. Проставляться не собираетесь?
     Ах вот оно что.
     — Да не вопрос. Хоть завтра.
     
     На следующий день я купил водки, вина, минералки и колбасы на закуску, чтобы устроить «прописку». Мои соседки наготовили салатов, открыли всякие соленья. Мы сдвинули в кухне столы и устроили пир. Теперь я мог познакомиться со всеми жильцами. Действительно, я попал в малинник. С Тамарой Павловной, Лизой и Машей я уже был знаком. Еще моими соседками были две молоденькие девушки, немногим старше двадцати — Галя и Наташа — и четырнадцатилетняя дочка Лизы Аня. В квартире, кроме меня, был еще один представитель мужского пола, но по причине малолетства он за столом не присутствовал — это восьмимесячный Машин сынок, он мирно спал в своей кроватке.
     Затея с «пропиской» удалась — мы чокались, пили, закусывали. Потом девчонки притащили магнитофон, мы танцевали. Дамы танцевали друг с другом, а я с каждой дамой по очереди и даже с Аней. Потом потянуло на самодеятельность, кто-то принес гитару. Выпивки было много, и мы перешли на фуршет, потом на брудершафт с каждой из дам (кроме Ани), а дальше в моем мозгу наступило затмение.
     Очухался я на своей кушетке уже утром. В изголовье сидела Лиза и прикладывала к моему лбу мокрое полотенце.
     — Ну как, живой?
     — Да вроде.
     — На вот рассольчику, — она поднесла стакан к моим губам.
     Я приподнялся. И тут мне что-то показалось странным в моем облачении. Я был накрыт одеялом, но… вся моя одежда (и трусы) лежала на стуле. А на мне не было ничего!
     — Я хоть вел себя прилично?
     — Все было просто замечательно. Особенно, если учесть, что под конец ты решил показать нам стриптиз.
     — Бог мой! — я схватился за голову.
     — Не волнуйся. Анька и Тамара Пална к тому времени уже ушли спать.
     — Блиииин! Никогда со мной такого не было!
     — Ну, в этом не только твоя заслуга. Собственно, инициаторами были Галка с Наташкой. Это они тебя на слабо подначили.
     — Вот чертовки!
     — Да ты не сердись на них. Они девчонки хорошие, добрые. Веселые. А вообще, они лесбиянки. Правда, свои отношения стараются не афишировать, хотя все шито белыми нитками.
     — Понятно…
     — А он у тебя ничего.
     Лиза запустила руку под одеяло и погладила пенис.
     — О боже, мне так стыдно. Что хоть я делал?
     — Да ничего особенного. Под музыку из «Эммануэли» медленно раздался, покрутился немного. Потом мы с Машкой тебя спать отвели. Так что вот, — Лиза засмеялась. — Позавчера ты меня голенькой лицезрел, а вчера я тебя…
     От поглаживаний мой пенис начал расти. Я посмотрел на Лизу. А она симпатичная. Глазки зеленые, ресницы длинные. Распущенные волосы по плечам вьются.
     — Болит голова?
     —Да нет, не очень. Но здорово же я перебрал, что ничего не помню.
     — Мешать не надо было. Сначала водка, потом вино. А по правилам градус надо повышать.
     Лиза встала на колени пред кушеткой, откинула одеяло и взяла эрегированный фаллос в рот. А я закрыл глаза, гладил ее по голове и весь отдался ощущениям. Лиза. Какая замечательная женщина. Нежная и удивительная.
     Лиза выпустила изо рта мой член. Я открыл глаза. Она встала, развязала поясок халата, сняла его, бросила на пол. Я сел, привлек ее за бедра к себе и сам припал губами к влажной горячей вульве. Волосы лезли в рот, я раздвигал их пальцами и ласкал языком клитор и нежную мягкость малых губок. Лиза царапала ногтями мне голову и постанывала. В коридоре хлопнула входная дверь, послышались шаги. Скрипнула еще одна дверь и из коридора донеслось:
     — Мама!
     А я все еще обнимал Лизу за бедра, прижимал к себе, и орудовал в ней языком. Она была уже близка к оргазму, но тут открылась дверь в мою комнату. Она оказалась не заперта.
     — Мам, ты здесь? Ой!
     Дверь закрылась.
     — Бля-а-а… — шепотом вырвалось у Лизы. — Анька!
     Я отпустил ее, Лиза накинула халат.
     — Она все видела! — испуганно вырвалось у меня.
     — А, не бери в голову! — Лиза поцеловала меня в макушку. — Она у меня девочка развитая и знает, что маме трудно без мужика. Ничего. Спасибо тебе!
     Лиза наклонилась и поцеловала меня в губы. Взасос.
     — Но это всё! Больше ничего не будет. Понял?
     Я кивнул.
     Голова все еще немного побаливала. Я надел трусы и брюки, пошел в ванную, умылся холодной водой. В комнате Маши плакал ребенок, она его убаюкивала: «А-а, а-а!» В комнате Лизы было все тихо. Больше в квартире никого не было. Надо бы что-нибудь приготовить поесть, пока кухня свободна. В кухне был идеальный порядок. Молодцы девки, всё убрали после вчерашнего. Я взял из холодильника с отведенной мне полки, два яйца и сосиску, положил все это на тарелку. Сосиску варить не буду. Сейчас всё вместе пожарю. Яичница с сосиской. Вкуснота!
     Я поставил сковородку на газ и ждал, пока разогреется. В кухню вошла Маша, открыла кран горячей воды, чтобы погреть бутылочку с молоком. Бросив взгляд на стол, рассмеялась:
     — Какой натюрморт замечательный!
     На тарелке лежали два яйца, а между ними сосиска. Н-да. Черт возьми, ведь Маша тоже была вчера свидетельницей моего стрипа! И еще этот натюрморт. Подумает, что я вообще развратник распущенный. Надо бы извиниться.
     — Маша, простите меня ради бога за вчерашнее…
     — Ой, да что ты! Очень весело было!
     — Моё поведение вас не шокировало?
     — Нет. А почему на вы? Мы вроде на брудершафт пили.
     Сковородка зашкворчала, я кинул на нее сосиску и разбил яйца. Маша закрыла кран и ушла. Яичница моя сготовилась, я взял сковородку и пошел к себе. Ребенок в Машиной комнате утих. Поев, я решил взяться за работу. Но едва я углубился в нее, в дверь постучали.
     — Да, да, войдите!
     Это была Маша.
     — Андрей, ты что-нибудь понимаешь в электричестве?
     — Ну, так. Слегка.
     — Посмотри у меня выключатель, пожалуйста!
     Мы вошли в ее комнату. В одном углу стояла детская кроватка, в другом — раритет: металлическая кровать с никелированными шариками. Сервант с посудой, стол, шифоньер с зеркалом, тумбочка с телевизором. Всё уютненько, салфеточки кружевные, подушек гора на кровати.
     — Вот этот, — полушепотом сказала Маша.
     Да, клювик выключателя болтался. Наверное, соскочила пружинка.
     — А инструмент есть какой-нибудь? А то у меня нет ничего.
     — Есть, — она достала из-под кровати чемоданчик. — Тут и отвертки, и плоскогубцы.
     Я открутил крышку выключателя. Теперь надо аккуратно, чтоб током не шибануло, загнать пружинку на место. Пока я возился, Маша обняла меня сзади и гладила по груди.
     — Не мешаю?
     Конечно, она отвлекала. Но сказать об этом я не мог, боялся обидеть. Повозившись минут пятнадцать, я справился, наконец, с пружинкой и собрал выключатель.
     — Спасибо! — Маша чмокнула меня в щеку. — А я в долгу не останусь.
     Она повернулась ко мне задом, приподняла до пояса подол и нагнулась, взявшись руками за спинку кровати. Трусиков на ней не было.
     — Давай так, — она обернулась и посмотрела на меня. — А то кровать скрипит очень, Димка проснется.
     Я погладил ее голую попку, расстегнул брюки, спустил их с трусами до колен. Провел пальцем по половым губкам, Маша была уже возбуждена, а я еще нет. Очень  как-то все неожиданно. Я сунул палец ей во влагалище, пошевелил там, а другой рукой привел в возбуждение себя.
     Пока я ее трахал, Маша тихо постанывала, слегка изгибалась в такт моим движениям. Я гладил ее бедра и через тонкое платье щупал грудь. Маша запустила руку себе между ног и ласкала свой клитор.
     — Только в меня не кончай, ладно? Успеешь вытащить?
     Вытащить я успел, но Маша, похоже, еще не кончила. Она с минуту терла клитор и лишь после этого вся затряслась, замерла и расслабилась.
     — Ну вот, и тебе хорошо, и мне, правда?
     Я кивнул.
     — А с Лизкой у тебя уже было?
     Мне не хотелось говорить об этом, я помотал головой.
     — Мы тут женщины незамужние, тяжко нам без мужиков-то. Вот Галке с Наташкой хорошо, они друг с дружкой любятся, а мы… Тамара, стерва, не разрешает нам мужиков водить. У нее климакс, думает и другим не надо. А ведь хочется… иногда-то. Не всё же самой себя любить. Сюда привести нельзя, а от малого-то куда я уйду? Вчера вот на тебя посмотрела, думаю, эх, прям бы щас при всех и дала бы! Ну ладно. А если Лизка захочет, ты не стесняйся. И я возражать не буду. Я ж с тобой так, не всерьез. А она всю ночь с тобой, почитай, просидела. Мы ж тебя совсем никакого в кровать увели.
     — Да уж, стыдобища. Давно так не напивался.
     — Лан, пустяки. С кем не бывает. Ну все, иди. Не дай бог ща Томка припрется.