Композитор души

1.1.

                  Четыре года назад.

Коридоры консерватории в этот день, как никогда были полны. Абитуриенты со всех городов приехали, чтобы поступить в знаменитое учебное заведение. Каждый, смотрел друг на друга, как на грязь под ногами, конечно, были и те, которые сразу же сгруппировались. Но обычно это были юноши и девушки с одного города.

- Нет, дорогие мои родители, я не буду пользоваться вашей помощью. Я не зря столько лет проводил за черно-белыми клавишами, чтобы вот так вот просто «А, Михаил Юрьевич! Я слышал Ваш сын в этом году поступает! Могу помочь.». Так, что Михаил Юрьевич и Дарья Андреевна, я всё-таки потомственный пианист. Ну, не сдам, что уж…Пойду учиться на юриста. Буду подрабатывать в музыкалке. Что вы так волнуетесь? Я не хочу быть одним из тех, кто проходит по папиным связям. Я не хочу, чтобы за моей спиной шептались, что у меня блат.

- Но, Слав. Это чтобы гарантия была, что ты точно окажешься в консерватории. Ты бесконечно талантливый парень, это бесспорно. Но произведение ты выбрал…оно конечно великолепное, но…

- На прослушивание приглашается Вячеслав Михайлович Морозов.

- О, это я. Давайте, пожелайте мне удачи. Люблю вас. – Слава поцеловал маму в щеку и вошел в высокие двери огромного зала.

Строгая комиссия, состояла из семи преподавателей. Пятеро мужчин в строгих костюмах, словно соколы направили свой хищный взгляд на волнующегося абитуриента. Женщины тоже не остались долгу. Хрупкая старушка, поправив очки с толстыми линзами, взяла в руки листок и скрипучим, неприятным голосом произнесла:

- Морозов Вячеслав Михайлович?

- Все верно.

Преподаватели зашептались. Слава разочарованно вздохнул: знают. Осталось молиться на то, чтобы выиграл его навык, а не потому что он сын и внук знаменитых пианистов мира.

- Что будете играть?

- Морозов Вячеслав Михайлович «Вальс номер шесть. До-диез минор» - он сказал с легкой улыбкой и сразу же сел за клавиши, чтобы преподаватели не успели среагировать.

Зал наполнился грустной музыкой. Прекрасной, но незнакомой никому. Члены комиссии завертели головами, но отчего-то не стали отвлекать пианиста. Но старушка, являлась самым строгим слушателем, и на вступительный экзамен нужно было играть то, что все они знали, как свои пять пальцев, поэтому, она постучала ручкой по столу:

- Ваша мелодия?

- Моя.

- Вы, конечно пишете красивую музыку, но Вы пришли на экзамен. Будьте добры сыграть что-то другое, или покиньте помещение.

Стало легче. Он так проверил честность экзамена. Не зря он на запас подготовил другое произведение. Если бы его не прервали, и фамилия указывалась в списках поступивших, то он бы забрал документы и насмерть поругался бы с родителями за то, что они его обманули. Комиссия пока не подводила.

- Хорошо. – улыбнулся Слава – Извините за самодеятельность. Я сыграю Шопена.

И вот аккуратные широкие кисти с длинными пальцами, вновь опустились на клавиши. Шопеновский вальс зазвучал так правильно, то смягчилась даже строгая старушка. Взгляд подобрел.

Слава не знал, что перед экзаменом к этой самой старушке, действительно заходил его отец. Но она отказалась помочь, несмотря на то, что Михаил Юрьевич являлся её лучшим студентом. Она смотрела на высокого симпатичного парня, и ужасно гордилась, тем что ему передался талант родителей и её бывших однокурсников Юрки и Светки – дедушки и бабушки Славы. И музыку он сочинил красивую. Никто из них не мог этого сделать. Они просто играли, а вот он, совершенно необычный молодой человек, которому не просто передался талант, а передалась та самая магия, которой владели классики тех времен. Она решила, что обязательно возьмет ноты у него и сыграет её дома.

- Ну, что ж, Вячеслав. Мы обсудим с комиссией, а результат Вы уже увидите позже. Спасибо, Вам! – Ольга Алексеевна, так звали эту старушку, сняла очки, улыбнулась абитуриенту. И небрежно бросила ассистентке – Следующего зовите!

***

Горячий песок приятно грел босые ноги девушки. Она с грустью осознавала, что завтра уже не увидит это прекрасное море. Со слезами на глазах прощалась со своей подводной семьей и кидала в синюю морскую гладь лепестки полевых цветов, которые собрала по дороге.

- Надька! – за спиной раздался голос, и девушка вздрогнула от неожиданности. На хрупкие плечи приземлились тяжелые мужские руки, а затылок обожгло дыхание. – Вот ты где! Я ж обыскался тебя…. Постой – он взглянул на заплаканное лицо Нади. – Ты же сама хотела в Москву? Поступала бы тут? Можешь остаться и на следующий год поступать, ну? Че ревешь?

- Костик, я реву не от того, что поступать еду, а от того, что прощаюсь, что там в Москве нет моря.

- Зато, там университет престижный. А потом, вернешься к нам, домой. Поженимся.

- Ага, так ты меня дождешься здесь, такой красивый.

- Дождусь. Ты же меня из армии дождалась.

- Сравнил. – слезы уже высохли, и вместо них, на лице засияла широкая улыбка. – Нет, Костик, мы с тобой навеки бро, с Катей вы больше подходите друг к другу. Но мне ужасно будет не хватать наших заплывов.

- Мне тоже.

Аэропорт был, как ни странно почти пуст. Надя, с легким волнением в груди и большой грустью в глазах смотрела в теплые, полные нежности мамины, и не верила, что это их последние минуты. Детство закончилось, и теперь предстояло только самой прокладывать путь в будущее. Евгения Николаевна давала напутствия, правда, это уже были мелочи. Она знала, что дочь у неё взрослая, умная и ответственная, и если наделает ошибок, то сама их исправит.

Она гордилась, что её Наденька, выросла, и мечта её совсем скоро исполнится. Она станет настоящей спортсменкой, лучшей пловчихой. И бесконечно радовалась, что тогда, она прислушалась к дочери и отдала её в спортивную школу.