Компромисс

Глава первая

— Ты пиши, давай, пиши.

— Что писать-то?

— Все пиши, как есть.

Да, именно так. Резко и необдуманно. Все как всегда.

Моя история начинается именно так, потому что я, и правда, не знаю, с чего начать. Пусть вас не смущает голос моей коллеги, ведь ее приказной тон предвзят и слишком самоуверен. Я привык, меня это не смущает. Ее я понимаю. Убирать дерьмо за другими – это наша работа, но убирать дерьмо друг за другом… хм… Никто из нас на это не подписывался. А уж я-то умею приносить неприятности — здесь и в глаза не заливай.

Зовут меня Олег Кораблев. Все никак не отучу себя от любой возможности отсарказмировать по поводу сложившейся ситуации. Не то чтобы я звезда рок-н-ролла, но мне всего-то сто двадцать четыре года. Меня это не трогает, и вас пусть не трогает тоже.

Где я родился? Не помню. Зато отлично помню, как. Хотя рождением это назвать сложно. Все, как в кино. Сначала туман, потом яркий свет. В целом очередной «божий промысел» с соответствующими напутствиями и неописуемыми приключениями. Только рассказать об этом никому не получится. Вот зараза-то, зато масштабы вселенские! По крайней мере, всем нам в офисе так хочется думать.

Сначала совсем обидно было, теперь попроще. Но все равно мыслишки каверзные ночами мучают: «А если бы я сразу все для себя правильно сделал, а не придумывал оправдания?..» Это, знаете, на что похоже? Как будто тебе под дверь кто-то наложил кучу говна, а ты пытаешься разглядеть эту картинку через призму эффекта бабочки. Бабочки и говно… Ну, да ладно.

Прошел, значит, я все эти трудности и невзгоды и — бац! — теперь я слуга народа. Можно сказать «событийщик» — обзовем пока нашу работу так, ведь мы создаем события. Надо сказать, часть наших придурков являются настоящими фанатиками своей работы. Если еще проще – несут божью истину в народ. Чаще всего это реабилитировавшиеся наркоманы или бывшие алкоголики. Я, кстати, как-то сцепился с одним из таких. Чурбан обиделся на то, что их святую книгу не обновляли две тысячи лет, хотя сам смело и невозбранно пользуется Гуглом. Да-да, таких здесь тоже держат. Видимо, просто чтобы были. Меня же держат. Вот и их держат. Здесь вообще многих держат непонятно для чего.

Итак, Олег Кораблев. Тридцать лет… извините, сто двадцать четыре года. Событийщик. Не густо…

— Ты про имена напиши.

— Слушай, ну, правда, хватит пялиться! У тебя своих дел, что ли, нет?

Я уважаю Ирину.

Ирина Нечаева. Возраст: четыреста тридцать два года. На вид около тридцати. Сразу определить сложно. Когда улыбается – тридцать. Когда лезет не в свое дело, как сейчас, — все четыреста пятьдесят. Мы с Ириной напарники. К сожалению для Ирины, напарников здесь не выбирают. Тебе просто приходит извещение о новом задании, то есть мероприятии, и кто-то из вас назначается куратором, а кто-то — ведущим проекта. Я куратор. Ирина тоже может быть куратором — она вообще может много кем быть. Поэтому в последнее время ей очень часто приходилось работать за двоих, пока я сидел в каталажке до выяснения подробных обстоятельств моего проступка. Я уважаю Ирину.

Если подробнее рассказать про имена, то Олег — мое восьмое имя. Олег — мое последнее имя. Постараюсь объяснить доступно.

У любой земной твари только одна жизнь. А у нас — восемь. Своего рода суперспособность, одна из нескольких. У нас их целый набор. Мы, например, можем из молока делать газировку. Это моя любимая шутка. Однажды это сделало настроение всему городу. Когда-то в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом я обратил все бочки с квасом в пиво. Дефицит делал свое дело, я — свое. Кто-то понял, кто-то — нет. Все произошло быстро и случайно, как первая беременность. Сейчас вспоминать весело, а тогда пришлось лишиться глаз на двенадцать дней…

— Олег Игоревич, это все лирика! Ты по существу опять ничего не выдал. Это не отчет, а подростковый лепет с шуточками за триста.

— Чем богаты.

— Очень смешно! Ты сейчас зачем мне это говоришь? Такое ощущение, что мне одной здесь все это надо. Сначала машете хреном, потом мусолите лебеду в отчетах, а на ковре вспоминаете про Ирину Геннадьевну. Не смешно. Мне давно уже смеяться не хочется.

— Ну, правда, Ирин, что я напишу? Это же бред! «Пришли тувинцы. Тувинцы серьезны и не любят шуток. Я не подумал о тонкостях сибирского менталитета и поторопился пошутить. А потом мы перепутали Северную Корею с Южной. И теперь у нас по факту большое новое государство вместо Северной Африки. Точка. Отнеситесь, пожалуйста, с пониманием к верному слуге. Кораблев Олег. Восьмое имя». Грустненько, зато с иронией.

— И читается легко.

— Это да… Хорошо, что улыбаешься. Тебе идет. Мне про хрен добавить?

— Добавь, конечно. Только ты им не махал, а созывал ветер.

Смешно. Но Ирина, как всегда, права: смеяться давно не хочется. Особенно, когда ты дома. Если дома, значит, ты один. А что такое дом вообще? Очередная съемная халупа возле центра. Сколько таких было? А сколько таких будет? Стараюсь избегать этого термина: «дом». Слово как слово, только вот больно.

Я потерял то чувство, когда тебя ждут. В нашей работе это не нужно. Да и невозможно. А если бы и было возможно, не факт, что я поступил бы иначе. И Ирина тоже. Нам сказали, что эту профессию не выбирают. Нам нравится так думать. Нам нравится в это верить. Даже не так. Нам нравится верить в тех, кто это нам сказал. Потому что говорят они мало и по существу. Каждое слово врезается в память и становится частью тебя, чтобы ты ни в чем себе не отказывал и ощущал все прелести своих обязанностей.

Кстати, про обязанности. Обязанности — это словно программа, которую загружают в тебя, как в машину. За пример можно взять современный комп. Есть операционная система – это ты. Программы в ней – твои возможности. Есть панель задач, есть пункты меню, есть браузеры и антивирусы, меняются настройки и все в том же духе. Не буду вдаваться в подробности, так как я очень плохой системный администратор. Но даже полный профан понимает, что не стоит запускать два антивируса одновременно. Точно так же, как и не стоит пользоваться своими возможностями «в поле» без одобрения вышестоящих органов в офисе. Это может, как минимум, нарушить твои способности, а в худшем случае — лишить разума или погубить.