Концерт мастера Цмостека

Концерт мастера Цмостека

Концерт Мастера Цмостека

Туристы прибывали в город группами или по одному всегда под покровом ночи. Так что в октябре город практически не засыпал – слышалось ржание лошадей, лай потревоженных на постоялых дворах собак, шум и гам от размещающихся и ужинающих гостей. Конечно, все знали, что в октябре в городе наплыв людей из других городов и провинций. Все хотели увидеть Концерт Призраков. Хотя церковь и грозила адскими карами тем, кто хотя бы пожелает или подумает о том, чтобы подглядеть сие зрелище. А всем, кто еще и какие-то действия предпримет, священники лично обещали отлучение от церкви. Но делай они так на самом деле –от церкви было бы уже отлучено население как минимум нескольких городов. Поэтому церковь и народ заключили негласное соглашение. Туристы приезжали в Гистер по ночам, а церковь делала вид, что не «видит» их. Шутили, что в октябре священники Гистера спят особенно крепко. Сами Концерты Призраков проходили в начале ноября. И казалось бы, город небольшой, но Мастер Цмостек всегда умудрялся проводить концерт так, что подчас его никто не заставал. Так, только кто услышит уже затихающие уже звуки и увидит вновь превращающиеся в туман силуэты.
Было много рассказов о причинах и еще больше о последствиях Концерта. И каждый рассказчик, будь то хозяин таверны на углу улицы Птиц и переулка Лилий, самой большой и популярной в городе, или последний нищий мальчишка, что доволен корочке заплесневелого хлеба словно изысканному блюду, все рассказывали историю по-своему. И каждый уверял, что он-то точно знает.
Общее во всех этих историях конечно, было. Мастер Цмостек, который заключил договор с самим Верховным демоном, чтобы его инструменты обладали особой силой и звуком, попытки мастера обмануть Верховного, когда тот явился по его душу( и удачные попытки, правда тут каждый рассказчик придумывал нечто свое), наконец, один просчет мастера, одна ошибка, и месть. Теперь душа Мастера, не находя покоя, устраивает концерты с призраками. Опять же разнились истории – кто эти призраки. Кто-то говорил, что это души забранных мастером людей, кто-то, что сами черти из ада. Тот, кто увидит концерт, менял свою судьбу. Считалось, что теперь он будет благоденствовать по жизни, но душа его отныне принадлежит аду. Если только….а тут опять истории разнились
Некоторые говорили, что удачливый зритель должен победить мастера Цмостека, задав ему три вопроса на которые тот не сможет ответить или дав три дела, которые тот не совершит( а мастер Цмостек отличался великим умом еще при жизни – самого Верховного водил за нос много лет). Некоторые считали, что сам человек должен ответить на три вопроса мастера. Иначе, после смерти, душа зрителя будет принадлежать аду. Иные вообще рассказывали о том, что счастливчику достаточно лишь прослушать концерт и с ума не сойти. А что было правдой из рассказов – никто не знал. Нет, были те кто рассказывал, как обманул Мастера и концерт посмотрел. Но очень скоро оказывалось, что это вранье. А в прошлом году на улицах поймали двух безумцев, которые кричали о концерте, призраках и мастере Цмостеке, с черепом животного на голове( один уверял коровы, другой – оленя). Несчастные эти бродили босиком по осенним улицам и стонали и кричали, хватая за руки прохожих, пугая детей страшными выражениями лиц и смущая дам, когда справляли нужду прямо перед их носами. Обоих отвезли в приют безумия имени св. Карлуса. И, как оказалось, они и раньше пугали домашних иногда проявляющимися выходками, вовсе неприличествующими приличным людям. Доктор Арго Старкинусис, главный врачеватель скорбного дома, после обследования больных и общения с их близкими, пришел к выводу, что бедняги давно страдали душевной болезнью, которая не проявлялась до поры до времени, но уж особо сильное возбуждение в тот год по поводу осени, огромный наплыв туристов, постоянные разговоры о призраках, плюс возможно причудливый туман на улицах дали болезни пищу для развития. В общем, опять неизвестность. Но что точно - это то, что нужно для начала увидеть Призрачный Концерт. И скорее всего все равно душа зрителя будет принадлежать аду после того, даже если оставшиеся года жизни он проведет в довольстве и праздности.

-Аду или нет, а нормально хочу пожить, - стукнул стаканом с пивом рыцарь Эдманд Болей. Таких как он называли «пустыми гербами», поскольку кроме дворянского герба у них и не имелось ничего. Даже лошадь рыцаря была хуже чем лошадь какого-нибудь зажиточного мельника или городского купца. Доспехи ржавые, в кармане пусто, как и в желудке большую часть времени. Единственное – меч с крупным изумрудом в рукояти, доставшийся от какого-то предка – острый, из великолепной стали, секрет которой был утерян в песках Ирамской пустыни уже давно. Продай его – и уж точно на пару лет обеспечена сытая жизнь. Но с мечом бы сэр Болей не расстался бы и умирая от голода.
Нельзя сказать, что благородный рыцарь был плохим бойцом или трусом. Но одними душевными качествами в нашем мире не пробиться. Даже чтобы выиграть захудалый турнир важны хорошие доспехи, хороший конь. А уж на не захудалый рыцаря Болея никто и не пускал. Так и оставалось либо идти простым воином в армию, где им будет командовать безграмотный мальчишка, только потому что умудрился родиться первым у какого-то графа. Это претило Эдманду. Или идти в разбойники, путь который часто выбирали такие как он, неудачники «пустого герба». Это рыцарю претило еще больше. И уж совсем он не мог подумать о ремесле или крестьянстве, хотя и тот и другой труд был Эдманду знаком. Он знал кузнечное ремесло, помогал крестьянам небольшой деревеньки своего отца, даже научился травоведенью и лечению скотины от матери и деревенской знахарки. Но подобное значило бы потерю герба и возможности передать титул будущим детям. Получить рыцарство после утраты вновь, практически нереально без подвигов или больших денег.
Впрочем, рыцарь уже решился стать купцом, начать с самого низкого помощника в лавке знакомого. Но для начала все же решил попробовать шанс с Концертом. Не очень он в это верил, но отчаявшийся хватается за соломинку. Поэтому и сидел он здесь, в наполненной до отказа таверне, проедая свои последние деньги и зорко следя за теми, кто хоть взгляд бросал на его меч. Сколько раз его пытались украсть – рыцарь и не вспомнил бы.
-Только вот, - рыцарь отхлебнул пива и поморщился. Пиво было под стать своей цене – чисто воловья моча. В таверне имелось и иное, получше, но это для господ почище. – Никто же так и не видел Концерта. Ты же сам рассказывал, что …
-Ну да, ну да, - развел руками Шмыг, толстенький хозяин таверны, прозванный так за то, что несмотря на объемы был быстр и проворен, прямо как мышь. – Один, как оказывается дома спал, другого подслушав его излияния девчонки разыграли, что но типа теперь любую очаровать может. А так чтобы точно сказать – да, этот человек видел концерт, все как есть рассказал и жизнь круто изменилась – нет, такого не знаю.
-Так может ложь все это? Просто чтобы люди приезжали да деньги оставляли?
-Ну, не скажу, что я обижен судьбой, но уж если ложь, ни я ни мой отец ни мой дед, что держали таверну до меня, в том неповинны.
Эдманд только рукой махнул и продолжил:
-Так может зря я тут эту отраву пью.
Шмыг уже открыл было рот наверняка чтобы сказать, что даже за такую цену его пиво – лучшее в городе, но не успел
-Зря не зря – это никому не ведомо. – скрипучий голос шел из темного угла. Обернувшись, Болей увидел высокого старика, казалось, полностью высушенного, как та рыба, что подают тут к пиву. Старик встал на удивление легко, и подошел к столу Болея. Тому показалось, что кости и кожа старика шуршат, как тонкая бумага.
-А, господин Арден, - поклонился Шмыг, - Давненько тут вас не видали. Думали уже… - и тут же осекся
-Думал, что сдох, да? - ухмыльнулся Арден, - впрочем, в моих годах в этом не было бы ничего удивительного. Дай –ка нам с благородным рыцарем пива, только не этой дряни.
Шмыг кивнул и тут же скрылся, чтобы уже через минуты две появиться вновь и поставить перед Болейном и Арденом две полных кружки с пенящимся напитком цвета спелой пшеницы, который даже по запаху отличался от того, что рыцарь только что пил. Болей начал отказываться, но старик поднял руку.
-Не стоит, молодой человек. Я уже в том возрасте, что могу позволить себе не требовать от других ни жалости, ни даже приличной вежливости. Разве что вежливости обычной.
Эдманд кивнул
-Так вы сказали…
-я сказал, что мне не ведомо, зря или не зря вы сюда приехали. А вот про что мне ведомо, так это про то, что Концерт бывает, и те, кто его видел, и жизнь изменил – есть. Только никто из них об этом не расскажет.
-Это какое-то правило? – спросил Шмыг. Он уже успел обслужить пару столиков и вновь вернулся к рыцарю и старику. – Вообще не слышал о таком.
-А ты поймай Концерт да у мастера Цмостека спроси, он скажет, - хрипло рассмеялся Арден
-А вы, стало быть, ловили. – обиженно ответил Шмыг
-Может и ловил. И меня может ловили да не поймали, а может и поймали, - прищурился Арден
-Да ну вас, - Шмыг резко вспомнил, что его присутствие срочно нужно на кухне и убежал туда.
-А вы, сэр, поосторожнее, - сказал Арден, - Чертей найти гораздо легче, чем потерять.
-Да мне уже сейчас хоть к Верховному, будь он проклят на веки вечные, хоть к Единому да благословит он мою душу – все равно. – махнул рукой, чуть не расплескав пиво, рыцарь. – Без обид, но мне уж точно сейчас не нужны истории, про то, как я не ценю свою жизнь и сдался, и потом пожалею.
-Сам терпеть не могу подобную чепуху, - согласился Арден, отпив глоток, - Верите ли, всегда боялся, что когда постарею, сам начну читать всем морали, да цокать языком на не ту , что полагается молодежь. Но вроде не начал.
-Так что же вы хотите от меня? Я думал, отговаривать начнете
-Нет. Не потому то не хочу или… - тут Арден закашлялся. А потом продолжил. – Просто бесполезно это, да и бессмысленно. Если уж судьба. Скорее всего…почему-то именно с вами поговорить захотелось. Я почитай вот уже сорок лет один, как жена умерла. Детей не было. Все шпыняли, женись мол да женись на нормальной, а мне она самая нормальная была.
Арден задумался, а Эдманд не прерывал его. У него тоже были близкие, которые ушли за покров. Арден вновь продолжил
-Так вот, я привык к одиночеству и к молчанию Деньги у меня есть, жаловаться нечего. Так что необходимости особо общаться нет. Но вот иногда хочется, как сегодня. С вами. Не спрашивайте почему, не объясню
-Ага, слушайте его побольше, сэр рыцарь, - неугомонный Шмыг уже был рядом. – наш Арден мастер страшных историй. Про бесов всяких, про демонов, новых и старых, тех что были еще до Единого.
-Так значит – мораль? – спросил Эдманд.
-Не-а, - покачал головой Арден, - в тех сказках, - сказал он, особо выделив последнее слово и бросив испепеляющий взгляд на Шмыга, - в тех историях морали нет. И никаких предостережений, как я говорил, предостережения бесполезны.
Шмыг фыркнул, а Эдманд спросил:
-А может вы сами хотите увидеть концерт. Вам же есть что попросить. Молодость, …жена.
Арден кивнул
-Я боюсь
-Ада?
-Нет. Я боюсь жизни до него. Когда Верховный демон был старым божеством, он мог делать и зло и добро. Но пришедшие на эти земли жрецы Единого сделали его властителем только зла.
-Единый, да благословит она наши души, велик и благ. И всем он установил место их, - пробормотал Шмыг, озираясь. Жрецы тут, в Корстеле, небольшом свободном княжестве, не лютовали, но все же.
Арден усмехнулся.
-На самом деле, - подмигнул он Эдманду. – Божество, которым был Верховный-Игрок. Он просто принял правила игры. Ну по крайней мере пока ему не надоест. А значит, пока любое желание он переиначат, перетрет, перевернет так, что при выполнении его, ад пожелавшему покажется сладок. Этого я и боюсь. Для того, чтобы переиграть Верховного нужен либо извращенный ум, либо чистое сердце. А я не могу похвастаться ни тем ни другим.
-Но вы же не говорили ни с кем, кто видел…Концерт, - Эдманда почему-то заинтересовал этот странный старик
-Нет. Но я знал того, кто заключил сделку с Верховным Демоном. Он, кажется, смог добиться желаемого, но насколько он этим рассердил Верховного и что будет с его душой после смерти….
Эдманд навострил уши. Стыдно признаться, взрослый уже давно не мальчик, а все любит страшные истории. Арден кивнул и начал рассказывать. Он не заметил или сделала вид, что не заметил, как вокруг их стола собралась толпа и затихли разговоры. А старик начал рассказывать.