Конец света в отдельном семействе

Конец света в отдельном семействе

Оптимистическая трагикомедия

                                                       Нет повести печальнее на свете,

                                                       Чем повесть о затюканном поэте…

                                                           (цитата типа плагиата)

      СЕГОДНЯ. Утро

      Мозг просыпается раньше всего организма, и оживающие извилины сразу начинают перебирать какие-то слова: бабы, кабы, баобабы. «Это клиника!» – вырывается из-под крыши диагноз и затихает, не мешая баобабам наливаться силой и смыслом. Глаза открывать не хочется, напрягать память, чтобы вспомнить нечто… что надо забыть, тоже не хочется.

      Я зажмуриваюсь покрепче и отдаюсь таинству осмысления бао-бабской темы. Ага, покатило!

      Бабы бао, баобабы…

      Бабы где вы? где вы бабы?

      Эх, да если, если б, ка'бы

      все мои б вы были бабы –

      я бы вас бы, вас бы я бы…

      по ухабам тряс не слабо –

      эх, не слабо, по ухабам

      да с подскоком тряс вас, бабы!

      Коль пришли бы, вас бы, я бы

      глыбоко потряс! Эх, ка'бы…

      Гениально! И так быстро, прямо таки, срочные роды. А только причём тут баобабы? Уж коли я, что ни на есть, баба, надо про цветуёчки сочинять… про розы-мимозы, про любофф… а я про какие-то баобабы. Хотя нет, всё путём: это стишок про баб. И ведь зву'копись! Ай, да Муся-Маруся! Это не только звукопи'сь, это живопи'сь. Кстати, край надо... Ах, как неохота подниматься! Но… ну, давай, Муся, вставай, тебя ждут великие дела!

      Легко сказать «вставай», сначала нужно расправиться. Я ведь вчера объявила забастовку своим мужикам, почти всю ночь просидела за компьютером, заказные статейки сочиняла, пока не откинулась на гостевой диванчик. Раздвигать его не было сил, потому спала в позе зародыша… до… сколько там на часах? О, десять утра!

      Так. Расправилась, утвердилась на ногах… бегу мимо зеркала, задерживаюсь, кидаю взгляд на взлохмаченное сонное существо – отражение меня любимой. Строю ему глазки и подмигиваю: а что? При всех издержках типа возраста, непричёсанности, недосыпа и, ващще, недофинансированности имиджа, я ещё ничего себе. Да жизнь после сорока только начинается!

      На этой оптимистической ноте поспешаю к пункту назначения. На бегу развиваю последний тезис: «И кто это поделил наше женское племя на умных и красивых? Эй, ты! Классик узколобый! – шлю я своё «фи» незнамо кому. – Смотри сюда! Видишь? Я и умная, и красивая! Чем ты недоволен? Должна быть закавыка? Ну, да… Я ещё и стихи пишу. И что с того? Куда деваться, если дан талант? Что теперь, зарыться в хозяйстве и помалкивать?».

      Всё. Полегчало. Пора браться за это самое хозяйство, марафет наводить. Вздыхаю. Ити иху мать! С чего начать-то? Покормить попугая? Или умыться?

      Наверное, перво-наперво накормлю птаха. Он таки единственный мужик в доме, кто не указывает мне, что нужно делать и спокойно переносит моё выпадение из семьи в виртуальный мир, а слушать стихи просто обожает. Не то, что муж…

      С этой мыслью направляюсь к клетке с нашим Жако. Пока я беру банку с кормом и чайную ложку, мысль притягивает из извилин мозга «группу поддержки», и я окончательно пробуждаюсь для постановки проблемы – то есть, размышляю.

      «Говорят, в молодости мужикам нравятся в нас красота и весёлый характер, а в зрелости молчаливость и отсутствие претензий», – вытягиваю я первую попавшуюся, банальную, по сути, мысль и моментально вспыхиваю. Вслух. –  А талант женщины когда-либо ценился, хочу я знать? Кто даст мне возможность творить?! – я возмущённо взмахиваю рукой и роняю ложку.

      – Не дам! – сердито реагирует попугай и сваливается с жёрдочки, но тут же вспархивает и орёт уже почти истерически: – Не дам!!!

      – И ты, Брут? – сержусь я и дразню Жако постукиванием по банке.

      – Не дам! Не дам! Не дам! – заводится попугай, а я со злорадным удовлетворением вспоминаю, откуда взялся этот синдром дятла у нашего «стольника».

      Дело в том, что мы получили Жако в качестве погашения долга в сто рублей от нашей соседки. Таким манером она одним махом избавилась и от долга, и от беспокойного подселенца, оставленного ей в наследство предыдущими жильцами при сложном размене квартир. Правда, она божилась, что птах не сквернословит, не капризничает и не мешает спать – надо всего лишь накрыть на ночь клетку какой-либо тряпкой. Было это три года назад. Мой сынок аккурат в ту пору мечтал о покладистом друге – мы и согласились. То, что наш новый домочадец странно реагирует на любой стук, выяснилось довольно скоро. На наше удивление сим фактом, соседка занервничала и, алея, как маков цвет, начала оправдываться, мол, это алкаш Колян с третьего этажа повадился к ней просить денег до зарплаты. «Врёт, поди, – поделилась я сомнением с мужем, намекнув на эротические притязания холостяка. – А то чего бы она так смущалась?». Помнится, мой Тимоша многозначительно хмыкнул и смолчал…