Конечно, это не любовь

Конечно, это не любовь. Глава 7.2

Шерлок закрыл глаза и соединил кончики пальцев. На первый взгляд, картина была простой. Женщина, на которую свалилось слишком много забот и проблем, не выдержала и в один из дней, закрывшись в своем будуаре, приняла сильнодействующее снотворное, после которого уже не проснулась. «Банальное самоубийство», — так сказали о смерти Нарциссы Малфой прибывшие лекари и авроры. Но Шерлок был, к счастью, куда умнее волшебной полиции. Практически с первых слов рассказа Малфоя он понял, что дело сложнее, чем кажется.
 
      — Записки не было, — не спросил, а уверено сообщил он.
 
      — Не было, — подтвердил Драко Малфой.

      Шерлок сунул руку в карман пальто, достал пачку сигарет, вытащил одну, а потом, поколебавшись (сигарет у него было не так уж много, а идти в магазин не хотелось), предложил закурить и собеседнику. К счастью для запасов Шерлока, Малфой поморщился и отказался.
После первых двух затяжек ум прояснился, Шерлок довольно улыбнулся и сказал:
 
      — Как я и думал, дело интересное. Как вышло, что вы сбежали?
 
      — Как только я услышал о смерти мамы, я понял, что нужно вырваться на свободу любой ценой, — ответил Малфой, — правда, героизмом кузена Сириуса и бесшабашностью тёти Беллы я не отличаюсь, так что просто подкупил одного из охранников тюрьмы — он вывез меня с острова. Я знал, где достать палочку, пусть и не слишком подходящую, а дальше…

      Шерлок прикрыл глаза и произнес:
 
      — В доме с кондитерской раньше жил ваш знакомый, который хорошо ориентировался в обоих мирах. Вы пошли к нему за советом — боялись обращаться к кому-то из волшебников, — но обнаружили, что он там больше не живёт. Верно?

      Малфой кивнул:
 
      — Именно. Там жил месье Олив, сквиб, дальний родственник. Я… был у него несколько раз с отцом.

      Шерлок мотнул головой — месье Олив его не интересовал. Главной сейчас была Нарцисса Малфой. Гермиона никогда не говорила о ней, так что у Шерлока не было даже примерного её словесного портрета. Но даже не зная её совершенно, Шерлок мог быть уверен — у неё не было причин совершать самоубийство, только не сейчас. Полгода назад, когда муж умер, а сын оказался в тюрьме — да, безусловно, но сейчас — нет. Она едва наладила быт, оправилась от потери, начала ходатайствовать о досрочном (всего через год) освобождении сына. Зачем ей убивать себя?

      Этот вопрос Шерлок задал вслух. Малфой вздохнул и сказал:
 
      — Этот вопрос меня и мучает. Мама была не из тех, кто опускает руки. Тем более, что ей удалось многого достичь. Она смогла восстановить хотя бы часть отцовского бизнеса, уговорила Паркинсонов не разрывать с нами отношения…

      Шерлок насторожился:
 
      — Отношения?
 
      — Пэнси Паркинсон — моя невеста, мы заключили помолвку несколько лет назад. После того, как меня арестовали, мистер Паркинсон планировал разорвать контракты, но мама убедила его этого не делать. Пусть через три года, но я окажусь на свободе, восстановленным в правах, и буду по-прежнему владеть неплохим капиталом.

      Сигарета закончилась — похоже, на это дело не хватит и трёх. Было мало сведений и слишком много версий. Сходу Шерлок мог предложить четырнадцать, а если покопаться, то легко можно было бы добавить еще штук шесть. Ему нужно было больше конкретики.
 
      — Ты всё такой же непоследовательный, каким был в детстве, Шерлок, — заметил Майкрофт у него в голове.

      — Заткнись, — мысленно посоветовал воображаемому брату Шерлок, но тот покачал головой и продолжил:
 
      — Скачешь с места на место, дорогой брат. А ведь я говорил тебе — всегда стоит начинать сначала.
 
      — Сначала… — уже вслух повторил Шерлок. — Малфой, начните сначала. Как вы оказались в Азкабане?
 
      — Это не имеет отношения к делу, — отрезал Малфой, — и я попросил бы вас…
 
      — Я спросил, — повторил Шерлок твёрдо, — как вы оказались в Азкабане. Я уже сказал, что мне нужна вся информация, и вы согласились быть откровенным.
 
      — У меня мало вариантов, учитывая, что у вас моя палочка.

      На это Шерлок только пожал плечами — в конце концов, какая разница, как именно он нашел себе дело?

      — Азкабан, — напомнил он и взглянул Малфою в глаза. Тот прищурился, выражение лица стало упрямым. Он выглядел бы даже грозно, не будь он таким голодным и уставшим. Но, в любом случае, Шерлок его не боялся — он хотел знать правду. Если человек не хочет о чём-то говорить, можно предположить, что он скрывает что-то важное.

      Наконец Малфой не выдержал и моргнул, отвел взгляд и ответил:
 
      — У меня не было шансов. Я поспособствовал убийству Дамблдора, совершил несколько покушений и служил Тёмному лорду. Суд был даже мягок, ограничившись тремя годами заключения с последующим восстановлением всех прав.
 
      — И ваша мать на время вашего отсутствия вела все дела. У вас большое состояние? Можете не отвечать. И всё-таки в этом нет логики…

Шерлок замолчал. Вторая сигарета закончилась, а версий было всё так же много, как и в начале. Возможно, стоит пока оставить в стороне мотив и перейти к орудию?

      — Вскрытие делали? — спросил он.
 
      — Вскрытие? — переспросил Малфой. — Что это?
 
      — Процедура, труп разрезают, чтобы определить точную причину смерти.
 
      — Никто не позволит резать тела Малфоев и что-то в них смотреть! — резко произнес Малфой. — Лекари провели диагностику…
 
      — И как обычно всё пропустили. Мне нужно увидеть тело. И наведаться в ваш дом, осмотреть место её смерти.

      Малфой невесело улыбнулся:
 
      — Вот только я вам не помощник. Я — беглый преступник, меня ищут. Я не могу просто прийти в мэнор.
 
      — Это я уже понял, — кивнул Шерлок. — А кто может?

      Малфой задумался и произнес:
 
      — Не так уж много народу. Родственники, невеста с родителями и те, кого я лично впущу в дом. Я бы мог пойти сам под обороткой, но у меня её нет. И я не могу просто пойти в Лютный и купить её, а вы…
 
      — Я не вижу Косого переулка, так что — нет. Но, — он задумчиво поднял глаза к потолку, — кажется, я знаю человека, который может это сделать. Ты ведь знаком с Гермионой Грейнджер?

      Малфой отлично владел собой, но в несколько секунд его лицо переменилось несколько раз. Шерлок скривился и поинтересовался:
 
      — Она в курсе?
 
      — Не понимаю, о чём вы, — мрачно сказал Малфой.
 
      — У меня и раньше были подозрения, но теперь я совершенно убеждён в своей правоте. Итак, можете посидеть здесь, в холодильнике, возможно, есть ещё какая-то еда. Кровать в вашем распоряжении. Микроскоп на столе не трогать.
 
      — Стойте! — Малфой подскочил с кровати. — Не стоит впутывать в это дело Грейнджер, откуда бы вы её ни знали. Это может быть опасно. И…
 
      — Опасно, — фыркнул Шерлок, поднимаясь с табуретки и поправляя пальто и шарф, — это позволять себе руководствоваться нелепыми чувствами и сантиментами. А поучаствовать в раскрытии преступления — ничуть.

      Не дожидаясь реакции Малфоя, он вышел из квартиры и запер дверь на ключ.

      Эта квартира в трущобах не слишком ему нравилась, но тех денег, которые родители присылали ему, не хватило бы ни на что получше. А иметь собственный угол и лабораторию Шерлоку было необходимо. Идя к метро, он искренне надеялся, что Малфой не разнесёт единственную жилую комнату.

      План действий казался ему достаточно простым — с помощью Гермионы они изменят внешность Малфоя и втроём отправятся на место преступления. Втроём? Разумеется, ведь Малфой пока не получит назад свой инструмент, а сам Шерлок перемещаться в пространстве не умеет. Его, правда, несколько беспокоило то, что Гермионы может не оказаться дома — у неё появилась привычка гулять вечером, — но, выйдя из подземки, он сразу же понял, что опасения беспочвенны. Гермиона терпеть не может туман — она готова гулять под дождём, но в сильный туман ни за что без дела не выйдет из дома. И он оказался прав.
 
      — Тебе Драко Малфой не нужен? — спросил он, когда она впустила его в дом.
 
      — И тебе привет, — сказала она удивлённо. — А у тебя есть?
 
      — Да, подвернулся один под руку. Так нужен?
 
      — Рассказывай, — вместо ответа сказала она.
 
      — Вкратце, он узнал о смерти своей матери и сбежал из Азкабана. Я расследую убийство.
 
      — Нарцисса Малфой покончила с собой, — произнесла Гермиона, — я читала. А вот о побеге Драко там ни слова. И… — она нахмурилась, — как ты вообще оказался в этом замешан?

      Шерлок предположил, что история о том, как он отобрал у волшебника палочку, Гермионе не понравится, поэтому намеренно ответил только на первую часть фразы, сказав:
 
      — Её убили, и я хочу знать, как. Помнишь квартиру, где я ставил на себе эксперимент? Перенеси нас туда.

      Гермиона колебалась меньше минуты, потом взмахом палочки превратила свой домашний костюм в чёрную мантию, взяла Шерлока за руку, и после нескольких секунд неприятных ощущений они оказались посреди комнаты, в которой их ждал Малфой.
 
      — Я говорил не трогать микроскоп, — недовольно заметил Шерлок. Малфой вместо ответа посмотрел на Гермиону и произнёс:
 
      — Не думал, что скажу это, но рад тебя видеть, Грейнджер.

      Гермиона открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Шерлок перебил её — если позволить им двоим говорить, дело так и не сдвинется с мёртвой точки:
 
      — После. Гермиона, надо изменить его внешность. Мы отправляемся в его дом.
 
      — Что? — воскликнула Гермиона.
 
      — Прости, я говорил, что не стоит… — начал было Малфой, а Шерлок застонал — сколько можно болтать не по делу?
 
      — Хватит. Гермиона, заколдуй его, время уходит. И так прошло уже два дня с момента смерти, — сказал он быстро.
 
      — Я не пойду в Малфой-мэнор, — тихо сказала Гермиона. — Заколдовать его могу, но к мэнору не приближусь.
 
      — Чепуха, ты снова поддаёшься эмоциям. Ты боишься не стен, а своих воспоминаний о неприятных ощущениях. Просто отбрось их, — сказал Шерлок. Теперь он вспомнил, что именно в Малфой-мэноре Пожиратели пытали Гермиону, и на короткое мгновение даже задумался о том, чтобы вернуть Малфою палочку и обойтись своими силами, но отбросил эту мысль.

      Больше там Гермиону никто пытать не будет, так что её страхи беспочвенны, ей ничего не угрожает.

      Гермиона смерила его очень недовольным взглядом, но сказала:
 
      — Ты прав. Малфой, подойди.

      Она что-то пробормотала себе под нос, и лицо Малфоя изменилось — волосы стали каштановыми, скулы расширились, а глаза позеленели.
 
      — Готовы?

      Она протянула руку, Шерлок взял Малфоя за предплечье, схватился за ладонь Гермионы, и они снова переместились. За мгновение до того, как их затянуло в воронку аппарации, Малфой прошептал себе под нос:
 
      — Маггл и грязнокровка в мэноре. Предки перевернутся в гробах.

      Возможно, Шерлоку это послышалось, но на всякий случай, обретя равновесие посреди чистого поля (наверняка защитные чары), он наклонился к Малфою поближе и шепнул ему на ухо:
 
      — Не забывай, что у меня твоя палочка, которую я могу случайно сломать.

      Малфой глянул на него как-то испуганно и спросил:
 
      — Ты псих?
 
      — Социопат. Высокоактивный социопат, если пользоваться терминами современной психиатрии, — не без гордости ответил Шерлок, а потом ему стало не до посторонних разговоров. Иллюзия чистого поля развеялась, и они оказались на дорожке перед высокими коваными воротами, за которыми виднелся старый особняк. Место преступления было совсем рядом.