Конструкт

Деталь первая

Больше всего Огрен боялся однажды продрать глаза в напрочь незнакомом месте. Не в убогой съемной комнатушке, не на грязных задворках «Висельника» или на топчане в почти родных и знакомых казематах городской стражи. Нет, мир вокруг будет неизвестным и пугающим, а отупевший от ежевечерней выпивки рассудок не сможет подсказать ничего толкового.

Он будет беспомощно моргать, рыгать и сыпать ругательствами, когда распахнутся двери и ввалятся очень серьезные парни с дубинками, залитыми свинцом. Хрустнет первый сломанный палец — и пойдет веселье.

— Арркх, — дверг сплюнул затекшую в рот горькую пенистую слюну и потянулся протереть грязными кулаками заплывшие, налитые кровью глаза. — Арркх?

Кошмар сбылся. Он валялся в полуподвале с опорными колоннами мелкого кирпича, посреди сломанной мебели, разбитых ящиков и груд невнятной рухляди. По стенам тускло мерцали зарешеченные масляные фонари. Дальний угол вспучивался уходящим под потолок округлым боком то ли здоровенной печи для обжига, то ли закутом для хранения зерна. Когда-то печь оштукатурили и побелили, но сейчас покраска висела лохмотьями. В округлой стене темнела небольшая дверца. Вокруг было устрашающе тихо, пыльно и очень пусто. Под полом еле слышно пищали крысы.

Никто не встречал его отборной бранью, каленым железом и настойчивыми расспросами о возврате долгов и пропавших золотых гульдерах.

Захлопни пасть, шепнул пробудившийся разум. Не привлекай излишнего внимания.

— Ага, — согласно кивнул Огрен. С трудом воздвигся сперва на четвереньки, потом на подгибающиеся ноги, сделал шаг и споткнулся о составленные шаткой пирамидкой ящики. Качнувшись, те рухнули. Лавиной звонкой меди грохнула сваленная внутри кухонная утварь. Огрен аж присел, еле слышно заныв от приступа головной боли.

Ничего не изменилось. Он доковылял до пузатой стены и разочарованно ругнулся. Вделанная заподлицо дверца была наглухо обшита полосами железа и для верности прихвачена тяжелым засовом с навесным замком. Ривейнская работа, щурясь, опознал Огрен. Без толкового набора по медвежатному делу здесь делать нечего. На всякий случай он потряс засов и несколько раз пнул дверь каблуком. Та не шелохнулась.

Ясно-понятно, здесь не пройти. Настало время мыслить стратегически. Он вроде как пленник. Рано или поздно за ним придут. Вряд ли он может рассчитывать на кружечку доброго эля, так что время смазывать пятки.

Огрен побрел вдоль стены, отшвыривая загромождавшие путь предметы. Разумное намерение хранить тишину напрочь вылетело у него из головы. Огрен был напуган, зол, растерян и раздираем желаниями выпить и набить кому-нибудь морду.

От молодецкого пинка ногой резной шифоньер, сработанный еще в предыдущем Благословенном веке, распался на груду прогнивших и щерящихся острыми щепками филенок. За поверженным шкафом мутному взору дверга явилась еще одна дверь. Криво висящая на петлях, с призывно сочившимся сквозь тонкие трещины оранжевыми отсветами. Чуть приоткрыв створку, Огрен опасливо сунулся внутрь. Пустая пыльная комнатушка без окон, одиноко торчащая на полу свеча в медном блюдце. В торце призывно белели уводящая невесть куда арка и вроде как лестничные ступеньки.

— Эй! — приглушенно донеслось сзади. Огрен аж подпрыгнул, облившись горячим липким потом. — Эй, кто-нибудь! Помогите!

Железная дверца загудела под частым градом ударов руками и ногами.

— На помощь! — истошно блажил человек, запертый в огромной печи. — Есть тут кто? На помощь! — надрывный крик внезапно оборвался, заглушенный шелестящим, дробно рассыпающимся звуком.

«Щаз, — Огрен перевел дух. — Разбежался. Торчишь там, ну и торчи дальше. Небось, за дело посадили. Тут Киркволл, приятель. Каждый сам по себе, каждый сам за себя. Когда мне позарез требовалась рука помощи, хоть одна ленивая задница шелохнулась? Нет. Вот то-то же».

На третьем осторожном шажке прогнившая половица сухо треснула и раскололась, выбросив фонтанчик грязной пыли. Потеряв равновесие, Огрен с воплем впечатался физиономией в столетие не метеный пол с россыпью вонючего крысиного помета. Левая нога до половины бедра нырнула в рваную дыру и застряла.

Ничего, постарался убедить себя Огрен, ерунда. Сейчас он освободится и на карачках поползет дальше, прислушиваясь к малейшему треску.

Поерзав, дверг устроился поудобнее. Напряг мускулы и, помогая себе руками, потянул ногу вверх. Холщовая материя широченных штанов зацепилась за гвоздь и угрожающе затрещала. Под коленом пронзило острой судорогой. Испугавшись, Огрен рванул изо всех сил. Теперь стрельнуло в лодыжке. Нога увязла в паутине, мягкой, обманчиво податливой и намертво окутавшей жертву.

— Помогите! — второй пленник упрямо продолжал лупить кулаками в намертво замкнутую дверь.

Над головой щелкнуло. Из темного провала между облупившимися квадратами дранки выпал некий предмет и полетел вниз, царапнув дверга по носу.

Подвешенный на цепочке шар из переплетенных серебряных листьев, размерами с мужской кулак. Внутри в сплетении лириумных нитей покоился граненый камень темно-лиловых оттенков, светящийся изнутри. Распознав магическую вещицу, Огрен отшатнулся назад, страшась получить молнией по зубам.

Вместо этого кристалл заговорил. Низким, раскатистым и порой словно оплывающим по краям голосом мужчины неопределенных лет.