Консультант

подножье горы Машук, КМВ Ставропольский край, декабрь 1942…

Подмёрзшая дорога вела к подножью горного массива, тающего в пепельно-серых облаках. По обеим сторонам усыпанной щебнем грунтовки не росли, а буквально торчали из блестящего снега, чуть заледеневшие деревья и бесформенные коряги, напоминавшие уродливых мифических чудовищ. На одной из таких коряг устроился довольно крупный, хотя и совсем ещё молодой орёл-могильник и с присущим его сородичам величием осматривал окрестность.

Когда из-за поворота раздался гул, орёл встрепенулся, прислушался, после чего взмахнул своими огромными крыльями и воспарил к вершине. Гул усилился, и вскоре из тумана показались два мотоцикла, с установленных на них пулемётами, крытый внедорожник-«Кюбельваген» и забрызганный грязью тентованный грузовик с «балочными крестами» по бокам. Колона двигалась медленно, ползла по промёрзшему грунту точно змея.

Орёл тоже не спешил и, но сделав пару кругов над лесом, как-то внезапно исчез, скрывшись в облаках, а тем временем из дымки вырвалось пронзительное и режущее ухо воронье карканье.

Когда колона подъехала к развилке и остановилась у оврага, из грузовика тут же стали выпрыгивать солдаты в шинелях цвета хаки и зеленовато-бурых беретах с эмблемами румынских горных стрелков. Высокий пожилой капрал с густыми усами и крючковатым носом, размахивая руками, отдал приказ на румынском; солдаты — их было семеро — выстроились в шеренгу и взяли равнение на двух вышедших из внедорожника немецких офицеров.

Старший — седовласый майор с тонкими усиками и пристальным немигающим взглядом, придирчиво осмотрел румынских стрелков, недовольно поморщился, но, видимо, не желая лишний раз утруждать себя гневными криками и поучать подчинённое ему подразделение союзников, надменно промолчал. Вместо этого майор, словно забыв про вытянувшихся в «струнку» солдат, небрежно посмотрел на небо и сквозь зубы тихо процедил:

— Стервятники собираются на пир!

Второй офицер — совсем ещё молодой обер-лейтенант вермахта с узким бледным лицом и белёсыми глазами вздрогнул и тут же, нахмурившись, уточнил:

— Простите, херр-майор, что вы имеете в виду?

Майор, который, ещё сидя в кабине машины, успел рассмотреть парящего в небе орла, прежде чем тот скрылся в туманной дымке, всё так же тихо продолжил:

— Я говорю, что стервятники чувствуют поживу! Скоро они её обязательно получат! Да-да… они получат свежее мясо, и к нашему счастью в качестве угощения для всех окрестных пернатых хищников сегодня выступим не мы. Сегодня не мы… — майор сделал ударение на последнее слово, — а вот завтра… — Майор снял фуражку, вытер чуть вспотевший лоб платком и снова нацепил свой головной убор на место. — Завтра всё может измениться…

— Вы имеете ввиду, что русские на нас наступают?

Майор скривил губы и тяжело вздохнул. Обер-лейтенант, покашляв в кулак, решил не усугублять, быстренько сменил тему:

— Прикажете начинать, херр-майор?

— Начинайте! Пора кончать с этим, у нас осталось не так уж и много времени!

Обер-лейтенант что-то крикнул румынскому капралу на немецком. Тот, тут же перевёл команду на свой язык и четверо стоящих возле грузовика солдат, запрыгнули в кузов и выволокли оттуда трёх окровавленных и обессиленных мужчин и худощавую девушку в разодранном платье. Пленных оттащили к оврагу и выстроили в ряд. Несчастные еле стояли на ногах и дрожали от холода.

Самому старшему из приговорённых было не больше тридцати. Он был высок, бледен, его глаза горели праведным гневом. Второй, с разбитым до крови лицом, был немного моложе и тоже не выглядел испуганным. Третий, почти мальчишка, белобрысый и конопатый выглядел безучастным и то и дело моргал глазами. Девушка стояла, расправив плечи, гневно взирала на своих палачей и напевала себе под нос какую-то песню. Румынские вояки отошли в сторону. Седовласый майор пересчитал по пальцам стрелков, назначенных в качестве расстрельной команды, и снова нахмурил брови:

— Один, два, три, четыре, пять... Чёрт возьми! О чём вы только думали? Ральф!!! — рявкнул на обер-лейтенанта майор, тот встрепенулся.

— Что не так?

— Их только семеро, а значит, нужен ещё один! Я хочу, чтобы этих красных свиней расстреливали как минимум восемь человек. Пусть их капрал встанет в строй и возьмёт винтовку!

Обер-лейтенант улыбнулся:

— Кто же тогда даст команду «Огонь»?

Майор тихо выругался.

— Ты, Ральф! Кто же ещё?

Обер-лейтенант поменялся в лице, сглотнул и нервно закусил губу.

— Может лучше мы поручим это кому-нибудь из наших?

Он кивнул в сторону четырёх сидевших в мотоциклах немецких солдат. Те, стоявшие по разным сторонам и не спускавшие рук с установленных в колясках мотоциклов пулемётов внимательно следили за тем, что творится вокруг, явно нервничали и не проронили до сих пор ни слова.

— Ты с ума сошёл, Ральф! Наши ребята должны заниматься своим делом, то есть прикрывать нас. Тут полно горных троп, которые местные знают как свои пять пальцев! А друзья этих подпольщиков, — майор указал на стоявших вдоль оврага пленников, — наверняка жаждут освободить своих и пустить нам кровь. Не будь таким чистоплюем, Ральф, или ты не желаешь посчитаться с этим отребьем за едва не взорванный ими мост.