Контракт.

Контракт.

Азазот обошел схему призыва по периметру. Взглянул горящими желтыми глазами на древние плесневелые листы в руках Брюса. Брюс был слегка уязвлен. Призыв этого чудовища, без преувеличения, оказался самым большим и трудным проектом в жизни Брюса. Безразличие, с которым Азазот смотрел на результаты проделанной работы, было несправедливым. Кажется, он не осознавал, что значил призыв для простого человека, да еще и смертельно больного.
В перерывах между сеансами химиотерапии Брюс нашел в старом-старом блоге упоминание упоминания тех свитков, которые сейчас держал в руках. Пришлось дорого заплатить хакеру, который взломал давно заброшенный блог и по комментариям автора поста выяснил, откуда он. Частный детектив отыскал нужного человека, которым оказался продавец-консультант в крупном сетевом магазине. Непонятно как его туда взяли с таким количеством плохих татуировок. От него Брюс узнал, что упомянул о свитках в своей статье в какой-то газетенке сбрендивший профессор религиоведения, ударившийся в сатанизм после выхода на пенсию. Якобы, когда в СССР жгли церкви, то находили всякое разное, что, чаще всего, сжигалось вместе с церковью, но иногда все же оседало в подвалах музеев. Профессору религиоведения пришлось переводить парочку странных свитков, числившихся в учетных книгах как «старый пергамент, размалеванный, четыре штуки».
В своей статье профессор утверждал, что пергамент содержал рецепт если не вечной жизни, то, как минимум, экстремального долголетия.
В своем состоянии Брюс побоялся ехать в такую беспросветную глушь, такую глубинку бывшей советской республики, что там до сих пор ходили в лаптях. Нанять человека стоило больших денег, но нужный пергамент нашелся неожиданно легко. Оказалось достаточно срезать замки с дверей заброшенного музея, а сам пергамент профессор описал достаточно точно, чтобы чтобы его узнать. Да и учетные книги валялись в том же подвале. Нанятый человек упаковал грязные старые листы в сто целлофановых пакетов и отправил по почте. Оказалось, что пергамент содержал не рецепт бессмертия, а инструкции призыва Азазота, дарующего если не бессмертие, то как минимум экстремальное долголетие. Так началась вторая фаза проекта Брюса — выполнить все условия, описанные в пергаментах. Надо сказать, что перевод профессора оказался довольно правдоподобным, а картинки, которыми пестрили инструкции, наглядными.
- И что, схему сам нарисовал? - поинтересовался Азазот.
- Да, сам. И это все моя кровь, не сомневайся.
Несколько месяцев ушло на эту схему, занимавшую настолько большую площадь, что сто пятьдесят жертвенных животных распределились по ней без каких-либо затруднений.
- Я не сомневаюсь, - качнул головой Азазот. - И животных сам убивал, да? Сколько их тут?
- Сам. Сто собак, пятьдесят свиней.
- Мелких шавок, надеюсь, не натаскал?
- Нет, все крупные, весом с человека.
Азазот задумчиво кивнул. Его глаза светились желтым огнем, и одновременно отражали свет свечей, но ничего не выражали. Понять, доволен он или нет, было невозможно.
- А свечи?
- Из человеческого жира, - подтвердил Брюс.
- Где взял?
- У меня связи в клинике пластической хирургии. Жир от липосакций выкупал.
- Изобретательно, - вскинул бровь Азазот.
- В кино увидел, - пробормотал смущенный похвалой Брюс.
Наконец-то это существо оценило его старания.
- Пи*дец ты е*анутый, - сказал Азазот, зажав пальцами переносицу.
Шокированный Брюс позволил ему выдержать эту паузу.
- Что бы я не придумал, - продолжил Азазот, не встретив возражений, - как бы не извращался, что бы не записал в этот пергамент, вы все равно считаете буквально любые условия достаточно приемлемыми, чтобы выполнить их. Как только я думаю, что видел все темные глубины человеческой души, как приходит кто-то вроде тебя с лопатой.
- Я смертельно болен, поэтому...
- Да-да, хорошо, - перебил Азазот. - Отличная схема призыва у тебя получилась, очень ровная. По правилам я должен рассказать тебе о последствиях, хоть ты уже прочитал о них там, на этих листах. За мой призыв, ты лишаешься права на реинкарнацию. После смерти ты просто исчезнешь. Второе — я не нарушаю законы мироздания, ты проживешь то, что судьбой уготовано. Все свои заказанные сто пятьдесят лет. Давай, озвучивай еще два желания.
- Хочу быть богатым и знаменитым.
Азазот усмехнулся.
- Это я тебе гарантирую. Сто пятьдесят лет жить с раком, ты будешь очень знаменит.
- Что значит с раком?! - опешил Брюс.
- Ты же здоровья не просишь, а рак у тебя уже есть.
- Так я вылечусь, время у меня теперь есть.
- Ты должен был от него умереть, выздоровления в твоей судьбе не прописано.
- Так пропиши.
- Так знаменитость или выздоровление?
Брюс задохнулся. Эта нечисть забалтывает его! Пытается обмануть его, заставить отказаться от того, что хочет сам он сам!
- Не морочь мне голову!
- Ни в коем случае. Колись морфином все свои сто пятьдесят лет, ты же богат, денег тебе на это хватит. И про химию не забудь, без нее за сто пятьдесят лет превратишься в одну сплошную опухоль.
Брюс испуганно вздохнул.
- Ты врешь!
- Нет, - закатил огненные глаза Азазот.
- Хорошо. Ладно. Богатым и здоровым хочу быть.
- Без проблем, - улыбнулся Азазот.
- В чем подвох?
- Тебе сейчас сколько? Сорок? Через еще сорок лет ты превратишься в развалину, и еще сто десять лет проведешь в теле старика, разваливаясь больше и больше.
- Да ты издеваешься?!
- Это не я, это ваша человеческая природа. Наоборот, я сегодня добрый, советы тебе даю.
- Ты знаешь, какие у меня долги?! Мне нужно богатство!
- Без проблем, выполню, что загадаешь. Будто это я сто лет буду мхом покрываться.
- Хорошо. Ладно. Здоровым и вечно молодым.
- Может, хочешь больше лет жизни? Я подожду, пока ты еще зверья притащишь. Что тебе эти сто пятьдесят? А за слона бессмертие дам.
- Нет. Я не идиот, мне не нужна вечность. Не хочу дожить до состояния, когда уже не захочу жить дальше. Пожалуйста, не мучай меня!
- За такое вежливое «пожалуйста» я сделаю тебе подарок — богатство и знаменитость я подарю тебе бесплатно. Наслаждайся!
Азазот исчез в линиях схемы, с ним исчезли мертвые животные, растаяли и впитались в землю свечи, и даже растворились линии схемы призыва.
Брюс остался в темноте, один, и понятия не имел, что теперь делать. У него было ощущение, что Азазот его обманул, но он никак не мог понять, в чем именно. Брюс получил намного больше, чем ожидал, если, конечно, это было правдой.
Брюс содрогнулся от тошноты, упал на колени и обильно вырвал густой черной слизью. Боль, к которой он почти привык, медленно уходила. Брюс разогнулся, ощупал бок, из которого еще минуту назад торчала опухоль, и ничего не обнаружил. Только худое, но здоровое и крепкое тело. Азазот не обманул.