Контракт на гордость

Глава 18

Александр

... эмоция: нечто на грани гнева,
с толикой вожделения и каплей отчаяния.
«Ревность», — просветила меня Мелани.

(с) «Гостья», Стефани Майер.

Бюрократы из архитектуры выпили из меня все соки, поэтому домой я приезжаю измотанным. Нет, конечно, Рубенович все подписал и даже позвал в баньку на следующих выходных, настоящую, русскую, с веничками, как полагается. Но полуторачасовое ожидание на жестком стуле в тесной приемной с неровно покрашенными стенами никак не то, о чем я мечтал под конец рабочего дня. 

До Лизиного приезда я едва успеваю достать мясо из морозилки и принять душ, так что иду встречать ее в одном полотенце. Она мечется смущенным взглядом по моему телу и закрывающему стратегически важные места куску ткани и так очаровательно краснеет, что я с трудом давлю подступающий к горлу смех. Вроде взрослые люди, а по-прежнему ведем себя как дети.

– Дай мне пару минут, – я быстро влезаю в серые спортивные штаны, пренебрегая футболкой, потому что мне нравится внимание Истоминой. И румянец на ее щеках тоже нравится.

Она сидит на высоком стуле у импровизированной барной стойки на моей стерильной мужской кухне, где я сам готовлю очень редко. Предпочитая перехватить что-то по пути или не заморачиваться и заказать доставку. Случайных любовниц на пару ночей к плите я, тем более, не подпускаю, будучи весьма консервативным в гастрономических пристрастиях.

Первым делом, я достаю штопор и откупориваю бутылку красного испанского вина. Разливаю рубиновый напиток в фужеры, которые пылились на самом верху с прошлого визита матери, и передаю Лизе бокал. Намеренно задевая ее пальцы своими, потому что вот так мне сегодня хочется.

Я еще сам не знаю, как далеко я готов зайти в наших отношениях теперь, когда от болезненной любви к Лебедевой не осталось и следа и когда не нужно больше гадать, на какие шиши сводить спутницу в ресторан. Но присутствие Истоминой в моей квартире воспринимается, на удивление, естественно. Не успела она снять верхнюю одежду в коридоре, а я уже думал, что надо купить тапочки нужного размера и повесить второй халат в ванную. Совсем не типичные для меня мысли.

Я делаю щедрый глоток вина и бросаю отбивные на гриль. Расправляю плечи и потягиваюсь до хруста в суставах – достала сидячая работа, устроить себе марафон у Григорича, что ли. Надрать Филатову зад для разнообразия и в качестве предупреждения, чтобы на Лизу даже смотреть не смел.

– Волков, а ты подкачался, да? – моему эго льстит, что Истомина замечает изменения в моей внешности, и я поворачиваюсь к ней с довольной улыбкой.

– Не все ж штаны в офисе протирать.

Спустя полчаса мясо готово, а мы с Лизаветой успели немного набраться. Шутки становятся более смелыми, а я уже подошел к той кондиции, когда готов задавать напрягающие меня вопросы.

– Лиз, а что у тебя с Меньшовым, если честно? – я подливаю нам обоим еще вина не для того, чтобы споить собеседницу. А чтобы поговорить начистоту, следуя известной поговорке «что у трезвого на уме…».

 – Мы познакомились на какой-то выставке. Он прятался в подсобке от одной одичавшей фанатки, а я искала тихое место, чтобы позвонить отцу, – Лиза тепло смеется, а я почему-то начинаю ревновать к воспоминаниям, связывающим ее с другим мужчиной. Ошалело трясу головой и отчаянно не хочу принимать тот факт, что попал в зависимость от подруги детства, пока она продолжает рассказ. – Алик любезно поделился своим убежищем, и я даже оставила ему личную визитку, хотя обычно так не поступаю. С тех пор начались наши свидания, вообще чудо, что я со своим графиком выкраивала на них время. Правда, Меньшов приезжал не часто и был не слишком назойлив, иначе я бы сбежала.

Истомина переводит дух, а я безуспешно душу внутреннего монстра, желающего видеть Меньшова в крови со свернутой шеей. Слишком сильно надавливаю на нож, и он, разрезав отбивную, как масло, с противным лязгом царапает по тарелке. Лиза вздрагивает, недоуменно изучая мои стиснутые в кулаки руки, а я выпускаю воздух из легких и спрашиваю.

– Ты его любишь?

Истомина подозрительно долго молчит, не говоря ни «да», ни «нет», я же дурею от затянувшейся паузы, ощущая себя эдакой марионеткой, подвешенной за нитки и управляемой чужой рукой. Наконец, Лизавета отрывает взгляд от тарелки и все-таки озвучивает свое негромкое «нет».

– Тогда почему? – выпаливаю я слишком поспешно и с облегчением выдыхаю: с таким диагнозом однозначно можно бороться.

– Почему с ним и даже согласилась выйти замуж? – Истомина-то и в свои двадцать была далеко не глупой девчонкой, а сейчас и вовсе понимает меня с полуслова. Она отрезает тонкий ломтик от отбивной, обмакивает его в гранатовый соус и отправляет в красивый рот, округлившийся в букву «о», чем на несколько мгновений дезориентирует меня. Усмехнувшись каким-то своим догадкам, она лишь качает головой и не дрогнувшим голосом объясняет: – потому что с ним спокойно, Саш. И надежно. Я знаю, что через год у нас будет свадьба и путешествие на Мальдивы, через пару лет – дом в Подмосковье и ребенок.

– А у нас? – Лизины фразы хлестким джебом (удар в боксе, который наносится из выпрямленной стойки разгибанием локтя вытянутой вперед левой руки – прим. автора) врезаются в челюсть. Отчего-то становится больно, что в ее распланированном будущем может не быть места для меня.