Кормилица

- Собирайтесь живее, - прикрикнул мой капитан на элиту, неспешно шествующую по деревянному трапу, а затем, чуть подумав, добавил: - Господа!

Риджи ненавидел возить кого бы то ни было, но деньги были нужны всем, а перевозка сена не окупалась.

В этот раз нам предстояло перевезти в соседнюю страну кучку богачей в колготках и кринолинах. Они морщили носы, когда чувствовали аромат табака из трубки капитана, но никто и слова не сказал, ведь ругаться с главарём пиратов, нелегально вас перевозящих – всё равно, что добровольно прыгнуть за борт.

Расфасовав чопорных аристократов по каютам, Риджи приказал мне отплывать. Он всегда выказывал мне особое доверие.

Спустя несколько минут после отплытия в этот дождливый день на берегу замаячила фигура. Я посмотрел в подзорную трубу и обомлел: там стояла дама в пышном розовом платье. В руках она держала клетку с какой-то заморской птицей и явно недоумевала, как её могли забыть.

- Капитан, - обратился я к Риджи. Удивительно, что, когда я окликнул его, он не курил. – Мы забыли на берегу одну богачку. Сдаётся мне, что без её толстого кошелька мы не рассчитаемся с командой.

- С чего ты так решил? – Риджи хотел закурить, но я передал ему оптику.

- Платье шёлковое, клетка золотая. Она самая богатая из них!

- В таком случае прикажу спустить за ней лодку.

Когда эта дама вышла из каюты на ужин, впервые появившись при свете, я был сражён её красотой. Столь правильных черт лица я никогда не видывал. Тем временем, пока я пялился на неё, неотёсанный и небритый, дама поздоровалась с другими богачами.

Она села за столик, поговорила немного с аристократами, представившись Лизаветой. Она была в белых перчатках. Специально для таких, как она, капитан нанял помощника повара, который мог приготовить не только кашу для банды пиратов, но и зажарить несколько куропаток.

- Хороша, чертовка, - обращаясь к кому-то из команды, Риджи крякнул. Его трубка сменялась по вечерам толстой сигарой. – Жаль, не моя.

Тьма скрыла туман. Очень скоро аристократы, наевшиеся и наплясавшиеся, отправятся спать, и это будет счастьем для суровой команды.

Мне доверили провести осмотр палубы: на ней должны были остаться только три матроса и плотный туман, не тревожимый ветром.

К концу обхода мой фонарь высветил фигуру, стоящую у кормы. Её тошнило.

- Морская болезнь? Я могу чем-то помочь?

- Она самая, - ответили мне. По голосу я сразу же понял, что это Лизавета. – Со мной такое часто случается, не волнуйтесь. Это не к лицу суровому воину.

Я подумал, что же мне, по её мнению, к лицу, но говорить ничего не стал. Нужно было отправить женщину в каюту, но едва я взял её под локоть, она рванулась в сторону с такой силой, что я не смог её удержать.

Я был ошеломлён. Такой силы не было даже у накаченного Риджи.

- Я больна. Можно мне остаться на свежем воздухе? – попросила Лизавета. Изо рта у неё шла кровь, и у меня не хватило духа сказать «нет».

Забрезжил рассвет. Я всю ночь не спал, размышляя о женщине. Как она была несчастна! Даже имея деньги, не могла купить себе здоровье. Я подумал, что мне стоит рассказать капитану о ночном инциденте, он мог бы сделать что-то для женщины. Я слышал, у него был знакомый врач.

Подумав несколько минут, я встал с койки и направился к капитану в каюту. У меня были ключи от всех дверей корабля; капитана будил тоже я.

Риджи ещё лежал в постели. Мне было неловко будить его, но уже рассвело, а потому я стянул с него одеяло, готовясь сдавать рапорт.

Капитан его не принял. Он лежал на кровати, а его грудь была рассечена от горла до паха. Сердце отсутствовало, внутренности лежали рядом и дурно пахли.

Мне стало дурно. Риджи больше нет… На корабле маньяк, нужно разбудить команду.

Я заглянул в соседнюю каюту. Сомнений не было, всех пиратов убили. Но кто из аристократов был способен на такое, и почему убийца не зашёл ко мне?

Ноги едва слушались. Быть на корабле, полном мертвецов, которые ещё вчера были твоими друзьями – страшно.

Нужно было что-то предпринять, но руки тряслись. К аристократии заходить желания не было, так как я точно знал, что и они погибли – смрад стоял жуткий. Голова закружилась, и я, шатаясь, поднялся на палубу. Чувств, казалось, вовсе не было.

За углом я увидел фигуру в розовом платье. Это была Лизавета, и она выбрасывала в море окровавленные сердца для сирен. Я решил не обнаруживать себя, не зная, что уже замечен.

С каждым выброшенным за борт сердцем из воды поднималась одна сытая русалка. Почти всё её тело было покрыто чешуёй, а глаза мерцали в неверном утреннем свете жёлтым. Туман почти рассеялся; лёгкая дымка не могла скрыть меня от зорких любопытных глаз.

Штиль быстро сменился высокими волнами. Отдав последнее сердце русалкам, кормилица обернулась и посмотрела на меня. Её глаза также стали золотистыми.

- Ты не заслужил такой смерти, - сказала она печально.

- Но я не могу остаться в живых, - догадался я.

Лизавета кивнула головой и запела. Ей вторило множество русалок, и это их пение свело меня с ума. Я далеко не сразу понял, что корабль тянут ко дну сотни рук. Никто не узнает о том, почему судно не прибыло на побережье.