Коробка кошмаров. Мотель "Night Maiden"

Мотель "Night Maiden"

- Куда я поеду – вы с ума сошли? Не видите, что творится? – я возмущенно кивнула на окно.

Там и правда было… жутковато. Гроза еще не началась, но острые, как зубы хищника, зигзаги молний то и дело прорезали потемневшее до черноты небо. Они вспыхивали в абсолютной тишине – грома не было, а может, его глушило завывание ветра. Исключительной красоты горное шоссе, по которому я ехала, исчезло враз, будто черным платком накрыли. Пропали причудливые нагромождения скал на фоне поблекшего от жары неба, и багряные отблески закатного солнца на гладкой, будто отполированной поверхности камня. Дорога превратилась в непроницаемо-темную трубу, по которой с утробным воем проносился все усиливающийся ветер. Последние километры мне все казалось, что сейчас машину приподнимет, а дальше она полетит, кувыркаясь через капот, и канет во вспыхивающем оскалом молний мраке. Я вцепилась в руль, до рези в глазах вглядываясь в выхваченную светом фар ленту дороги. Сперва фары светили нормально, потом освещенный участок стал меньше, а вскоре совсем потускнели, едва освещая крохотный пятачок у самых колес. Будто кто-то выпил из них весь свет.

Вспыхнувший справа искристый огонь заставил меня дернуться, так что машина рыскнула по дороге. Я успела разглядеть промелькнувшую за окном то разгорающуюся, то снова тонущую в грозовом мраке неоновую стрелку и надпись «Мотель «NIGHT MAIDEN»[1] «Ночная дева»? А может, «Рыцарь и дева» - часть букв не горела. Не все ли равно! Ветер снова с воем понесся над дорогой, и я едва успела крутануть руль, почти швыряя машину в узкое, заросшее жестким кустарником ответвление. Ветер продолжал дуть, будто свернул с шоссе вместе со мной. Ветки кустов со скрежетом прошлись по бортам, обдирая краску, и в вихре сорванных листьев моя машина почти вывалилась в закрытый дворик мотеля.

Выйти – и то было непросто, ветер не давал распахнуть дверцу. Втягивая голову в плечи – ну ведь оторвет же и унесет! – и цепляясь за крышу, я кое как обползла машину по кругу. Крышку багажника чуть не вырвало у меня из рук. Я вытащила чемодан, и цепляясь колесиками за разбитую подъездную дорожку, потащила к слабо освещенному входу в мотель. И только оказавшись под крышей, вздохнула с облегчением.

А тут – этот! Вот даже не знаю, как его назвать!

- Да поймите, леди… - мужчина за стойкой – невысокий, и словно бы облитый мягким жирком, как бывает у людей, к полноте, в принципе, не склонных, но и физическими нагрузками себя не утруждающих. – Мы закрыты! На реконструкцию! И не имеем права принимать постояльцев! Если я вас пущу, это будет стоить мне лицензии!

- А если я туда вернусь… - я с сомнением поглядела сквозь стеклянную дверь мотеля и твердо закончила. – Это будет стоить мне жизни!

У сидящей в кресле девушки вырвался короткий то ли всхлип, то ли вздох. В холле мотеля, и впрямь обшарпанном и запущенном, нас было всего трое – я, хозяин, и эта похожая на нахохлившегося воробья девчонка лет восемнадцати, в слишком большой, будто с чужого плеча, куртке. Она сидела на самом краешке продавленного кресла, и отчаянно боялась. Страх был во всем – в ее позе, в низко опущенной голове, в напряженно поднятых плечах и ладонях, плотно зажатых между коленок, настолько острых, что казалось, вот-вот проткнут старенькие джинсы насквозь. Страх обессиливающий, выматывающий, лишающий воли расползался от нее во все стороны, и я то и дело невольно переступала с ноги на ногу – все мне казалось, что сейчас этот страх доползет до меня, как растекающаяся по полу лужа. На хозяина она не смотрела, на меня – тоже, настолько поглощенная ужасом, что даже не замечала скандала.

Хотя меня тоже не слишком интересовали ее страхи – мне вполне хватало своих.

- Леди, не преувеличивайте! Обратно ехать в такую погоду – да, опасно, но я же вас и не заставляю. Езжайте в город! – он махнул рукой в сторону, противоположную той, с которой я приехала. – Дорога туда широкая, надежная: ни обрывов, ни оползней. Городишко у нас крохотный, но прямо в центре – пансион тетушки Греты, скажете, что от меня, она вам еще и скидку сделает. Тут ехать не больше получаса: пока ливень не начался, как раз доберетесь.

Темное небо за окно разорвало очередной молнией. Грохнуло – и снова это был не гром. Железный лист рухнул с крыши, ударился об ступеньки, дребезжа, как тысяча консервных банок, съехал вниз, и остался лежать на подъездной дорожке в двух шагах от моей машины. Свет мигнул и погас, погружая холл в темноту, освещаемую вспышками молний. И лишь через мгновение лампа под потолком загудела, и начала медленно, словно бы нехотя разгораться.

Я шумно выдохнула и процедила сквозь зубы:

- Мне вполне достаточно ветра!

- Здесь даже Wi-Fi нет! И мобильная связь не берет – горы экранируют!

- У меня нет миллиона подписчиков в Инстаграм, которые без меня дня прожить не могут. – устало сказала я. – Что бы вы не говорили, я шага отсюда не сделаю.

- Я не сдам вам комнату!

- Обойдусь! Вон, в кресле переночую – но наружу не выйду и за руль тем более не сяду! – объявила я, решительно поворачиваясь к креслам – и даже не сразу поняла, что изменилось. И только через мгновение сообразила – не было девчонки!

Ледяной, остро пахнущий дождем и мокрой землей ветер ворвался в холл и закружил, заметался от стенки к стенке. Под ноги мне посыпались яркие леденцы из опрокинутой вазы. Качнулась и с грохотом рухнула со стойки лампа, усеивая пол осколками. Стопка бумаги рядом с принтером взмыла стайкой белых птиц. Хозяин мотеля невнятно выругался и прикрылся локтем от хлестнувшего по щекам бумажного листа. Входная дверь с грохотом захлопнулась, пронзительный вой ветра стих, будто отрезало. Бумажные листы начали медленно планировать на пол. Хозяин гневно уставился на меня: