Король

1

      Через пару месяцев после звездеца, Толик Сысоев стоял у окна и через щель в шторках наблюдал за двором его дома. Четыре девятиэтажки образовывали ромб. С третьего этажа было видно большую часть двора. На широком подоконнике лежал бинокль, стояла кружка чая, пара чокопаев. Младший брат Макс возился на кухне с радиоприемником. Пытался найти что-то похожее на русскую речь. Старенькая "Спидола" кашляла, хрипела и на ультракоротких выдавала либо Китай, либо что-то испанское. Пара англоязычных станций крутили попсу. И только немецкая Палома выдавала что-то похожее на новости. Но немецкий ни Толик, ни Макс не изучали и о чем речь понять не могли. Во двор через арку влетел подросток, а следом за ним в десяти-пятнадцати шагах ватага, которую возглавлял худой и высокий парень. Толик поднёс бинокль и узнал убегающего, Паша с шестого, родители врачи. Сам Паша - тихий ботаник, носил круглые очки, как у Леннона, и учился в одном классе с Толиком. Может быть, Паша и успел бы заскочить в подъезд, но крутящаяся блестящая бита догнала его как раз на середине двора. Беглец как подкошенный полетел на землю. И несколько пар ботинок врезались ему под ребра. Закрыв голову, он извивался и старался прижаться к чему-нибудь спиной. Его поставили по приказу старшего и даже отряхнули куртку. Потом ударом опять повалили и снова поставили. Толик сжал бинокль и почувствовал, как от злости у него ком подкатил к горлу, стало трудно дышать.

— Дурак, куда тебя понесло, идиота кусок. — И тут Толик вспомнил что у Паши есть еще и сестра, которая, наверное, сейчас смотрит на все это из своего окна. Высокий достал нож и полоснул удерживаемого по руке. Толик понял, что он больше смотреть на это не будет прячась за шторкой. Он не чмошник и не шторочник. Ноги сами привели его в родительскую спальню где стоял оружейный отцовский сейф. Дверка была давно открыта на всякий пожарный.

— Макс, хватай биту, Пашку убивают. — Вообще-то ружей в сейфе было два. Но давать Максу огнестрел Толик побоялся. Выбрал то, что отец давал на охоте, пострелять по банкам и почистить. Разобрать и собрать для него не составляло труда. «Олень» тридцать второго калибра. Вертикала, два ствола: верхний под дробь, нижний под пулю. Патронташ на плечо и вперед. С действием рук пришла и ясность в голове. Дышать стало легче и весь мир стал проще.

      По лестнице вниз секундное дело, вот они и во дворе. Гоп компанию не отвлек даже стук тяжелой металлической двери. Они были увлечены. Первая кровь только раззадорила, и уровень куража поднялся.

— Уроды дырявые, убрали руки от моего брата. Убрали, я сказал. — Толик как можно громче и внушительней заорал, когда до гопников осталось не больше пяти метров.

— Суки, всех положу. — Дальше больше матами. Макс с занесённой битой на шаг в сзади. Высокий почти обернулся на крики. А некоторые даже успели рассмотреть братьев. Толик, не дожидаясь, пока шпана окончательно развернется выстрелил поверх голов и вдогонку выстрелил второй раз. Второй выстрел догнал эхо первого и покатился меж домов. Вспомнил, как первый раз на охоте отец выстрелил в пяти метрах от Толика. Тогда он внутренне ждал выстрела, но грохот его впечатлил. Компания втянула головы в плечи и зажмурилась. Тут наступил самый ответственный момент. Перезарядить. Разломил ружье, две блестящие сестрички, дымясь и поблескивая боками, полетели на асфальт. С латунным дзинь, отскочили, перевернулись воздухе и пока замирали на дорожке их место заняли две такие же подружки. Сухой хруст закрытия стволов и взвод пружины вернул Толику уверенность и спокойный голос.

— Отошли от братана. В сторону, бляди.

 — Какого ху-, — только и мог выговорить высокий с коричневыми зубами и попытался сделать шаг вперед, но два зорких вороненых глаза вертикали переместились с неба прямёхонько ему на грудь. Попытка закончилась так и не начавшись.

— Стоять. Шевельнёшься — продырявлю. — Толик поводил стволом для убедительности. — Макс, хватай Пашку и дуйте в подъезд.       Пашка сначала на четвереньках, потом поднявшись, хромая, припустил в сторону спасительной двери. В правой руке он держал очки, а левой зажимал рану. Толик тоже стал пятиться задом, пока не отошел от ватаги на двадцать метров. Не поворачиваюсь спиной, помня меткий бросок битой.

— Мы вернемся. У нас тоже будут стволы, и мы вернемся. Я знаю где ты живёшь. — Прокричал высокий с коричневыми зубами. И ткнул ровнехонько в Толика балкон.

— Когда будут тогда и приходите — Ответил младший, и тут же получил леща. — Заткнись — еще в пылу прошептал старший.

— Хорошо бы ноги унести целыми.       В подъезде Паша сидел на ступеньках, а рядом стояла зареванная Светка, сестра тоже выскочила спасать брата.       Ее трясло, но она молчала. «Хоть молчит, — пронеслось у Толика, — а то было б ору на все девять этажей». — Заводи их в квартиру, Макс. А я дверь заблокирую. — Скомандовал он. Взяв с балкона эвакуационную строп ленту, привязал дверь к перилам, сел на ступеньки, и почувствовал, как началась дрожь. Его трясло, и пришло понимание произошедшего. Понимание Нового мира. Теперь только так. И если понадобится нажимать на курок, или твоих друзей станет меньше. Тот, кто один, того и догоняют.

      Поднялся в квартиру к Паше и с порога почувствовал спиртовой запах. Спасенный сидел на диване в одних боксерах, грязная и окровавленная одежда валялась посреди зала. Светка смазывала йодом раны на ногах, а Макс заканчивал завязывать узлы бинта на руке. Повязка пропитывалась красным. Павлик держал в руках бутылку Джек Дэниэлс, и морщился и шипел сквозь зубы.

— Суки, суки. Уроды конченые. — Увидев вошедшего Толика. — Спасибо. я думал они меня кончат. Они с рынка за мной погнались. Это Кислый, помнишь с нами до 8 учился. Вот он-то меня первый и узнал. Они там ларек ломали, и я на них не вовремя вышел. Они пиво бросили и за мной.

— Скажи, какого х… тебя на улицу понесло? Че ты там забыл, сестру бросил и линять решил? — слова как гвозди прибили очкарика к дивану.