"Король экрана"

Глава 8. «I.N.R.I.». Часть третья

Через три дня Григорий Михайлович Хмара уже крепко стоял на ногах. Усталость отступила и теперь, благодаря стараниям своей любимой супруги и усердием врача, он был готов продолжить работу над фильмом Роберта Вине.

Пока Гриша лежал в своей уютной постели он много передумал, воспользовавшись идеей Асты еще раз перечитать Евангелие. Это действительно помогло лучше представить и понять своего героя в различных ситуациях, описанных в Святом Писании. Хмаре даже показалось, что он в определенные моменты начал чувствовать то, что мог чувствовал Иисус.

Первый день съемок.

Огромный павильон в несколько сот метров длиной и высотой около тридцати, был готов к началу работы. Под самой крышей, на металлических решетчатых перекрытиях электрики смонтировали сотни прожекторов, способных осветить всю съемочную площадку и создать иллюзию необходимого времени суток. Было решено снимать сразу двумя камерами с одной точки, чтобы продублировать кадры, особенно те, что содержали массовые сцены. Это было понятно, продюсер не хотел тратить время и деньги на повторение съемок, в случае если отснятый материал будет забракован после проявления пленки. В качестве операторов были приглашены одни из лучших немецких мастеров: Аксель Гроткер, Раймар Кунце и Людвиг Липперт. Эти ребята не просто умело крутили ручку кинокамеры, но и знали толк в построении сложных композиций с использованием разных источников света.

В первой сцене, снимаемой в этот день, Хмара участие не принимал. Он наблюдал за работой режиссера и операторов, работой актеров и статистов. Снималась сцена рождения Иисуса Христа.

На темном фоне, имитирующем ночное небо, расположилось строение напоминающее хлев. Строение имело треугольную соломенную крышу, держащуюся на трех деревянных столбах с воткнутой в нее фанерной звездой. Внутри располагался стог сена, на котором восседала женщина с младенцем на руках, а вокруг нее уже толпились пару десятков людей: волхвы и простой люд. Интересно было и то, что Роберт Вине расположил людей и по краю крыши этого сооружения. Они взирали на происходящее, как будто зрители с театральных балконов. Эта сцена, она же один кадр, снималась общим планом и длилась недолго. Больше времени потребовалось на организацию людей в кадре.

На студии царило приподнятое настроение и суета. Объявили перерыв и Гриша, подойдя к операторам, присел возле них с чашечкой еще не остывшего кофе.

- Господа, и как вам начало? – поинтересовался Хмара, делая глоток ароматного напитка.

Два молодых человека суетились возле своих камер, что-то переставляя местами и бурча себе под нос.

- Пока будто бы не плохо. Есть правда небольшие проблемы с осветителями. Они никак не могут понять, что от них требует Роберт, - отозвался один из мастеров.

- Ну, это поправимо, - заметил Гриша, рассматривая декорации на площадке и продолжая попивать кофе.

Далее, по режиссерскому плану предстояло снимать кадры сцены, в которой подросток Иисус удивляет учителей и мать своими глубокими познаниями. Для этих кадров Роберт решил не использовать сложных декоративных элементов и, оставаясь верным своему стилю в экспрессионизме, обошелся самыми простыми несколько деформированными деталями экстерьеров и интерьеров.

Хмара продолжал наблюдать за происходящим на площадке. Он удалился от всех подальше, найдя укромный уголок среди реквизита. Теперь он мог спокойно смотреть, делать выводы и стараться понять стиль режиссера в этой картине, который, надо сказать, несколько отличался от предыдущего его фильма.

Вечером Гриша и Аста, уставшие, но довольные прошедшим днем, сели поужинать, открыв бутылочку красного вина по поводу начала съемок. В кинопроизводстве всегда очень важным был именно этот день! Все к чему готовились, пройдя тяжелый путь от сценария до реализации, оживало на съемочной площадке, начинало дышать и жить своей жизнью.

- Завтра ты выходишь на площадку? – сделав глоток вина, своим привычным тихим голосом спросила Аста.

Гриша уже во всю, принялся за ужин. В нем разыгрался украинский аппетит.

- Да. Роберт хочет начать со мной съемки. Ночью рабочие павильона планируют создать в нем пустыню. Я сегодня наблюдал за разгрузкой песка, по которому мне завтра предстоит ходить, - усмехнувшись, ответил Гриша, принимаясь за очередной кусочек жареной рыбы.

Аста с улыбкой посмотрела на мужа, который с аппетитом уплетал приготовленный ею ужин.

- Смотри, чтобы в этой пустыне тебя самого в жареную рыбку не превратили! – с иронией добавила она.

Съемки фильма набирали обороты. Помещения студии, павильоны, комнаты и коридоры превратились в обиталище древних иудеев, первосвященников и римских легионеров. Последние, особенно приковывали к себе внимание. Эти воины ходили по коридорам строем брязгая своим оружием и наводя ужас на других статистов.

Григорий Михайлович облачившись в белое длинное одеяние, с посохом в руке твердым шагом направился в павильон.

Яркий свет лился с потолка, освещая холмы желтого песка, создавая иллюзию пустыни. Песок простирался на добрые сотню метров, так что Грише предстояло пройти этот путь, выйдя из глубины кадра погруженного в полумрак и дойдя до переднего края. Пока все просто, - подумал Хмара и направился на исходную позицию. Но после слова «камера» оказалось, что не все так радужно, как представлял себе актер. С командой режиссера о начале съемок взвыли пропеллеры огромных вентиляторов переделанных из авиационных моторов, и песок вдруг ожил и направился в сторону Гриши. И это «легкий ветерок»? Ну, Роберт! – успел только подумать Хмара и вышел в пустыню. Эти несколько десятков метров, увязая в песке, дались актеру не без труда. Шквальный ветер сбивал с ног, а острые как бритва песчинки засыпали глаза. Преодолевая сопротивление песка и ветра, наклонив голову и опираясь на посох, Гриша прошел свой путь в этом кадре! «Стоп! Снято!» прозвучала команда режиссера. Как по взмаху волшебной палочки, вдруг все утихло. Буря улеглась также внезапно, как и началась и, только скрежет песка на зубах Гриши напоминал ему о только, что происшедшем.