Король и печать вечности.

Король и печать вечности.

Париж конца пятнадцатого века был одним из самых больших городов средневековой Европы. И пусть из-за гражданской войны между арманьяками и бургиньонами он был сильно разрушен и даже впал в запустение, к описываемому периоду великий город уже восстанавливал былое могущество и процветание.

Мясники, ювелиры, медники, парфюмеры, торговцы зерном, Латинский квартал и кварталы обитания проституток, грозные и мрачные развалины Двора Чудес – этого злачного пристанища воров и бандитов. Вавилон, да и только!

В тот холодный зимний вечер 1480 года дул сильный ветер, и перепархивающие в воздухе снежинки, падая в уличную грязь, превращали её в труднопроходимую и неприятную слякоть, а вырывающийся из многочисленных труб дым затягивал узенькие улочки удушающим серым маревом.

Просачивающийся из закопченных окон трактиров тусклый свет отнюдь не рассеивал эту мглу, всего лишь заманивая миражом веселья и тепла многочисленных, спешащих по своим делам прохожих.

Однако неторопливо передвигающимся по направлению к площади Сен-Жан-ан-Грев двум путникам сумрак и уличная слякоть не особо мешали. На ногах у них были крепкие сапоги, а в руках одного из них покачивался фонарь. Да и по всему было заметно, что они прекрасно ориентируются в так называемом «Городе» - в торговом сердце Парижа, где в избытке было и трактиров, и домов буржуа средней руки с неизменными лавками, складами и конторами.

- Зря мы оставили портшез, монсеньор! – вполголоса бормотал один из них, опасливо косясь на верхние этажи домов,- здесь не ломают голову, куда опорожнить ночной горшок!

- Ты что ж, куманёк, дерьма испугался? Так натяни пониже шляпу!

- Я за вас опасаюсь!

- Ну, это не самое страшное, что может прилететь мне на голову!

И они буквально распластались на стене одного из домов, пропуская невесть откуда взявшегося здесь всадника, и всё равно потом пришлось долго отряхивать плащи от ошметков ледяной грязи.

- И всё-таки очень опасно, вот так - без охраны ходить по улицам Парижа!

- Ещё опаснее, если кто-нибудь узнает, куда мы идём! Так что, куманёк, придется тебе рискнуть своей шкурой, оберегая шкуру своего господина.

Удушливое одеяло смога стало редеть, и на мужчин пахнуло душистыми запахами сена и промозглой влажностью воды.

Улица вывела их к цели пути. Обширная площадь Сен-Жан-ан-Грев раскинулась на берегу Сены, и была завалена тюками сена. Река пока не замерзла, разве только у берегов покрывшись хрупкой тонкой пленкой наледи. Черной, угрюмой и неприглядной массой шевелилась она вдоль пристани, покачивая ещё не разгруженными баржами и более мелкими суденышками.

- Пожалуй, это самое приятное место в моей столице! – философски заметил тот, кого величали «монсеньром»,- здесь можно, при желании, и выспаться, и отдохнуть от мерзкой вони. Не правда ли, куманек?

- Чаще здесь находят вечный отдых,- покосился его собеседник на едва виднеющийся в сумраке помост позорного столба, - редкий день без казни!

- Люди! Им всё неймется сократить, отмеренный Всевышним земной путь. Зато какой вид открывается перед дорогой в Вечность!

Спутники прошли вдоль пристани до конца - туда, где качались на приколе утлые лодочки простых горожан.

- Кажется, здесь! – поднял высоко над головой фонарь «куманёк» - эй, Жак! Где ты?

- Здесь, мой господин, - из темноты вынырнула юркая фигурка в ветхом плаще с капюшоном,- давно уже дожидаюсь! Вот моя лодка!

Дальнейший путь путешественники проделали уже по воде, переправляясь на другой берег Сены. Они обогнули остров Сите, проводив рассеянными взглядами затаившиеся в темноте, окруженные крышами зданий шпили Нотр-Дам, проплыли мимо засыпанных только что выпавшим снегом островов, и их лодка уткнулась носом в одну из пристаней Нового города, чуть ниже Аббатства Святой Женевьевы.

- Конечно,- вздохнул монсеньор,- где же он ещё мог спрятаться, как не в Латинском квартале! Здесь иностранцу легче всего, смешавшись с местными школярами, избежать ненужного внимания.

- Да и вонью от алхимических печей никого не удивишь! От студентов Медицинской школы можно ожидать, чего угодно!

Латинский квартал был в ту пору настоящим островком свободы в довольно сложном иерархическом мире королевской столицы. Ваганты жили по своему уставу, не подчинялись королевским бальи, и в своем квартале творили, что хотели..

В ту пору в Медицинской школе преподавали два знаменитых врача - Жак де Эпар и хирург Ришар Гелен. Они учили вагантов умению составлять мази, лечить лихорадку и раны при помощи довольно экзотических средств, при изготовлении которых тошнотворный смрад окутывал прилегающие к лабораториям дома. Проживающие близ Сорбонны горожане постоянно жаловались городским властям на распоясавшихся вагантов, но те старались их особо не задевать - университет приносил городу немалый доход

Дом, в который таким кружным путем добирались наши путники стоял в отдалении от улиц, где буйствовали школяры. Окруженный покрытыми снегом деревьями, он сонно затаился среди небольшого садика, спускающегося прямо к реке.

Однако дымящаяся труба камина означала, что там поджидают гостей. Характерный же клювообразный изгиб другой трубы неподалеку от первой красноречиво говорил, что под этой крышей обитает алхимик.

На условленный стук дверь сразу же распахнулась, и путешественники оказались в просторной, хорошо протопленной комнате.

- Он ещё здесь? – спросил спутник монсеньора щуплого пожилого человека в просторном балахоне алхимика.

- Да, господин Оливье, остался для встречи с вами! Обычно он не задерживается на одном месте дольше трех дней.

И, действительно, неподалеку от жарко полыхающего камина, в кресле с высокой спинкой дремал седобородый старец. Его тело почти утонуло в просторных одеждах темного сукна, а из-под квадратного, расшитого непонятными символами шляперона беспорядочно выбивались спутанные пряди белых длинных волос.