Король Кубков

Тур 3. Картер

Воскресенье, 23.04.2006 16:42

– Как думаешь, что сейчас творится у него в голове? – спросил у Картера его лучший друг и бывший одноклубник, Дэниел Бартон, когда на экране телевизора гостиничного номера появилось лицо главного тренера Кенсингтона Колина Бартона.

– Думаю, он очень сильно по нам с тобой скучает, – усмехнулся Картер и звонко клацнул горлышком своей пивной бутылки о бутылку Дэниела.

Молодые люди не виделись больше месяца и успели изрядно друг по другу соскучиться, поэтому перед вечеринкой по случаю дня рождения Дэниела решили встретиться и наверстать упущенное.

Матчи в своих командах, Вестоне и Эберкромби Юнайтед, они отыграли накануне, в субботу, и получили право на законный отдых до следующих выходных, по крайней мере, в случае Дэниела, над которым не висела угроза дисквалификации. В программу наверстывания входил просмотр матча их бывшего клуба – претендующего на чемпионство Кенсингтона, прямого конкурента клуба Картера. Для этого они забронировали по номеру в одной из пятизвездочных сетевых гостиниц столицы и сейчас сидели на полу перед телевизором в номере Картера, усердно трудясь над опустошением минибара.

– Мне даже интересно, что он выкинет во вторник, – сказал Дэниел, указывая на отца.

Картер бросил на друга взгляд.

– Ты уверен, что позвать его на вечеринку было хорошей идеей? – осторожно спросил он. – Не получится, как на Рождество?

– Не знаю, – пожал плечами Дэниел, проведя рукой по темным кудрявым волосам. – Боюсь, этого никто не знает. Я тоже не думал, что на Рождество получится, как на Рождество. Но я обещал маме и Ли, что приглашу его, хотя бы из вежливости.

– Не боишься, что он опять попытается вернуть тебя в Кенсингтон? – спросил Картер, прекрасно понимая, что испытывает судьбу.

– У него все равно ничего не выйдет, – ответил Дэниел. – Я знаю, что он будет пытаться играть на моих чувствах, но он уже давно не видит во мне сына. Или хотя бы просто человека. Сам знаешь, для него мы – шахматные фигуры, которыми можно жертвовать, если того требует игра.

Картер знал, о чем говорил Дэниел, лучше, чем кто бы то ни было. И очень хорошо понимал, какие глупости можно было совершить в порыве эмоций.

– Да уж, если он что-то задумал, то его не переубедить… – кивнул нападающий и усмехнулся. – Помнишь, что он устроил в перерыве в домашнем матче против Бристоля в две тысячи третьем, когда мы пропустили гол в первом тайме?

– Помню, – раздраженно простонал Дэниел. – Я ведь забил тот гол…

Оба рассмеялись. Ностальгия была им по душе. Было что-то особенное в том, что у них появилась возможность встретиться, вспомнить то, что с ними было когда-то, а не зацикливаться на неизвестности, которую несли последние две недели сезона.

Они даже отпускали шуточки о том, что ничего не поменялось, и все было как прежде. Например, что завтра их ждет гостевой матч, и поэтому они живут в гостинице в каком-нибудь европейском городе в одном номере, как это было раньше. А за стенкой капитан Митчелл Роудс играет в покер на щелбаны с немецким полузащитником Ральфом Зееманном.

Картер смотрел на экран, наблюдая, как Колин Бартон подозвал к себе Роудса и начал что-то ему объяснять. Все восемь лет, что Картер провел в системе Кенсингтона, центральный защитник Митчелл Роудс был бессменным капитаном, символом клуба и тем столпом, на котором держалась вся оборона. Для юного Дэнни Бартона, которого отец поставил в пару к Роудсу, пробуя схему с четырьмя защитниками, капитан Кингс и сборной Англии был кумиром и наставником. Картеру казалось, что все так и останется навсегда, и что жизнь у него расписана как минимум до окончания клубной карьеры. Лондон, тренировки, игры, трофеи, семья… Казалось, уже ничего не поменяется.

Но на самом же деле, поменялось все.

– Ребят в раздевалке ждет веселье, – сказал Картер. – Лучше им забить до перерыва. Так сказать, облегчить участь.

– Ты что, хочешь ничью? – шутливо удивился Дэниел. – Не хочешь в следующее воскресенье поднять кубок?

Конечно, он намекал на то, что Вестон в случае проигрыша Кенсингтона сегодня и собственного выигрыша через неделю математически становился недосягаемым для других в таблице, как бы ни сложился остаток сезона, а это означало чемпионство ровно за неделю до окончания чемпионата. И пусть сам трофей вручали лишь в самый последний день, Картеру всегда нравилось то ощущение, когда он уже точно знал, что ленточки, привязанные к ручкам кубка, будут именно цвета его формы. В этом году – красного.

Картер искренне засмеялся, собираясь ответить, что, мол, в воскресенье они кубка все равно не поднимут, даже если станут чемпионами, но улыбка сошла с его лица, когда на экране появилась недовольная физиономия португальца Жозе Мерейды, звездного нападающего Кенсингтона, получившего шанс после ухода Картера, а заодно и его девятку, и новоиспеченного любимчика Колина Бартона.

Дэниел, судя по всему, заметил реакцию друга.

– Послушай, – мягко сказал он после небольшой паузы, – он ничем не лучше тебя, и статистика это доказывает. А папа отдал ему твой номер по глупости.

– Номер тут не причем. А статистика – это прошлое, – парировал Картер. – Прошлое изменить нельзя. А вот что нас ждет, – этого не знает никто. У него огромный потенциал, и это даже не сарказм.

– По-моему, ты слишком умный для спортсмена, друг мой, – покачал головой Дэниел. – Предлагаю выпить за то, чтобы мы могли сами решать, какое нас ждет будущее. Хотя бы ближайшее. Например, мне во вторник исполняется двадцать семь, и я хочу, чтобы о моей вечеринке еще потом долго говорили.

– Конечно, о ней будут говорить, – с ехидством в голосе сказал Картер, – там же будет наш Жозе…