Король решает не всё (крв2)

2.14.4 Борщ и гордыня

Вероника смущённо улыбалась, Двейн хмуро и безжалостно чистил картошку, министр шелестел бумагами, изредка довольно посмеиваясь. Вера контролировала работу Двейна и через время скомандовала:

– Хватит картошки. Я порежу, чисти морковку и режь.

Он молча сделал как она сказала, а когда начал резать, с бешеной скоростью и машинной точностью, Вероника восхищённо округлила глаза и наклонилась ближе:

– Ого! Много тренировался?

Двейн польщённо улыбнулся, Вера поворошила идеальные кусочки и округлила глаза, показывая парню большие пальцы:

– А луковицу на тридцать шесть частей сможешь?

– Да, – скромно кивнул Двейн, Вера уважительно вздохнула:

– Капусту режешь ты.

Он довольно просиял, министр не выдержал, отложил бумаги и подошёл, любопытно заглядывая Вере через плечо:

– Что он такого выдающегося сделал?

Вера показала на кусочки, министр взял один:

– Это сложно? – Вера энергично закивала, министр протянул руку Двейну: – Дай нож. – Двейн округлил глаза и отдал, министр оттёр его плечом, забрал морковку и стал медленно и сосредоточенно резать точно так же. Вера переглядывалась с Двейном, ещё более охреневшим, чем она сама, министр дорезал, презрительно смерил взглядом кусочки, фыркнул и не глядя протянул нож Двейну. Вытер руки, развернулся с королевским высокомерием и вернулся на своё место. Вера показала его спине язык.

Двейн, похоже, исчерпал сегодняшний лимит шока, поэтому просто тихо сказал:

– Можно я бойцам расскажу, кто для них готовил?

– Рассказывай, – отмахнулся министр, – пусть проникнутся.

Вера с трудом задавливала смех, глядя как на Двейна опять нападает икота, развела руками и вернулась к готовке. Стало тихо, мысли потекли петлями вокруг присутствующих, она вспомнила разговор с министром и тихо сказала:

– Двейн, а можно личный вопрос? Если не хочешь, не отвечай. – Он поднял брови и кивнул, она улыбнулась с предвкушением: – На что ты тратил деньги, которые получал за синяки господина министра, когда был маленький?

Министр за спиной перестал шелестеть бумагами, Двейн смущённо улыбнулся и тихо сказал:

– Я их не тратил. – Вера поражённо округлила глаза, молча приглашая продолжать, парень смущённо опустил глаза и объяснил: – Мы договаривались держать всё в тайне, а если у раба внезапно появятся деньги, кто-нибудь может заинтересоваться, откуда они у него взялись. Хозяин рабу их дать не мог, значит они либо украдены, либо получены как плата за противозаконные действия. Если бы я попался с этими деньгами, из меня бы выбили признание и узнали о наших тренировках.

– То есть, ты изначально знал, что не сможешь их потратить? – сказала Вера, он кивнул, она подняла плечи: – То есть, ты рисковал бесплатно? – Он опять кивнул, она улыбнулась: – Почему?

Двейн молчал, опустив глаза с загадочной улыбкой, Вера смотрела на его медленно заливающееся краской лицо и слушала, как за спиной перестал дышать министр Шен.

– Тренироваться у такого мастера — большая честь, – наконец сказал Двейн, не поднимая глаз, Вера ироничным шёпотом фыркнула:

– У девятилетнего мастера?

– Тогда мы были детьми, – качнул головой парень, – я не осознавал всей опасности и воспринимал это как игру.

– А потом? – продолжила допытываться Вероника.

– Когда господин приехал в следующий раз, он уже был трёхкратным чемпионом континента, – уважительно понизил голос Двейн, – мне льстило, что он так высоко ценит мой уровень, что готов платить за тренировки со мной больше, чем я стою.

– Так куда ты девал деньги? – шкодно улыбнулась Вера.

– Закапывал в саду, – смущённо улыбнулся Двейн, – там такой мешок, что я его, наверное, от земли не оторву. Они до сих пор там лежат.

Вера улыбнулась, слушая как за спиной медленно вдыхает господин министр, хихикнула:

– То есть, ты рисковал жизнью, просто потому, что это круто?

Двейн улыбнулся шире и тихо сказал:

– Цыньянские боги не считают гордыню пороком. Да.

Вероника улыбнулась шире и прикусила губу, борясь с желанием обернуться и посмотреть на министра Шена, толкнула бедром Двейна и шепнула:

– Ну крут, крут, я прониклась. Давай режь дальше.

Он тихо рассмеялся и взял нож. Вера стала возиться с кастрюлей, министр зашелестел бумажками, через время борщ уже кипел и оставалось только ждать и пробовать. Она убрала со стола и открыла холодильник, доставая хлеб и другую мелочь.

– Зачем хлеб? – не понял Двейн, Вера улыбнулась:

– Ну ты же видел письмо, там на последней картинке мелкая зараза точит огромный бутерброд. Это намёк, надо сделать.