Королевская Битва. Сянься

Пролог

Небольшой зал ревел от восторга, подбадривая любимцев. Я скрипнул зубами, негодуя: сколько можно? Видят же судьи, что Тимин нечестные приёмы применяет.

А было всё, как обычно: свет бил в глаза, проникая сквозь щели маски, зрители шумели, многие, те, кому не заплатили, от ярости. Даже те, кто не знал правил, понимал, что происходит, мягко говоря, что-то не то. Низкорослый судья держался чуть в стороне, лицо непроницаемое, лобик гладенький, глазки злые, тонкие губы сжаты в одну линию. Краснеть, видимо, не умел, так-то, должен был побагроветь от стыда. Больше всего я жалел, что на меч краску не наносят, чтобы оставлять след на защитном доспехе противника. Николай Тимин, вечный соперник, враг и обидчик. Стоит в боевой стойке, клинок перед собой выставил. Почему мы в России, в спортивном зале, а не в древней Японии? Тогда всё проще было и занимало меньше времени. Один точный удар и недруг заваливается, а, в идеале, лишается части тела, лучше если головы. Есть труп и есть победитель, а тут… Я был уверен, что успел нанести удар раньше, минимум, раз шесть, против двух прикосновений противника (защитанных) и не промахнулся, но… арбитр мои не засчитал, ни один. Остальные так же безмолвствовали, но не могли так сдерживаться. Кто-то глаза отводил, кто-то ковырялся в ногтях, кто-то упорно рассматривал ботинки. Ник понёсся на меня, мечи столкнулись с громким стуком.

- Что, никак не запомнишь, я тебе не по зубам! – прошипел недруг, - сколько бы ты не тренировался, до седьмого пота, медитировал до посинения, познавал новые техники, всё одно останешься неудачником, таким же, как твоя жалкая мамаша, которую мой отец выбросил, как блохастую шавку. Одно удивляет, как вообще на неё позарился, наверное, выпил лишнего, а после совесть не позволила сразу оставить. А после надоела своим скулежом и чрезмерными требованиями, всё время что-то хотела.

- Другому я бы указал, что оскорблять женщину недостойно, - я скрипнул зубами, - но тебе что-то говорить бесполезно, потому отвечу иначе, одолею, получу этому чёртову медаль, даже если придётся мутузить весь день напролёт. Радуйся, что мы не на ринге, там помощь судье не помогла. Вот и посмотрели, кто из нас неудачник.

- Твою мамашу и женщиной назвать нельзя, признай, специально тебя сунула в ту же школу, чтобы отомстить моему отцу, и унизить меня, - рыкнул Тимин, - а может, надеялась, что попадёшься родителю на глаза и он поймёт, как сильно просчитался. – «Типа, посмотри, кого могла тебе родить, если бы не ушёл к другой». Но, она прогадала, ты и выглядишь, как выродок и дерёшься плохо. Не смог бы стать гордостью семьи. Удивительно, что нашёлся лох, подобравший её. Или тоже по пьяни с ней переспал, и заставила жениться, подсунула ребёнка? Она была шлюхой всегда и таковой останется.

Знаете, я всегда был выдержанным и спокойным человеком, умел держать себя в руках, но последние полгода выдались не очень, Ник перешёл все мыслимые и немыслимые границы, а теперь ещё и язык распустил. Накипела, так сказать. Я выкинул вперёд ногу, отшвырнув соперника, повернулся к судье и поклонился ему.

- Простите, господин, за то, что сейчас случится, - начал я,  - если верить вам, Николай Тимин побеждает и с разгромным счётом, но это не так и сейчас покажу разницу между ним и мною. Истинным воином духа и мажором, покупающим всех и вся.

Соперник кинулся на меня, попробовал ударить, но я его клинок перехватил свободной рукой и нанёс удар, вложив в него всю степень своей ненависти и гнева, всю боль причинённую и не только вашему покорному слуге. И защитный шлем не помог, деревянная катана разлетелась на кусочки, а Николай упал, застонал от боли. Судья завопил, на площадку кинулись врачи, меня схватил кто-то сзади, руки закрутили за спину и повели прочь, уже в коридоре бросили на пол. Учитель мой, сидевший в зрительном зале, закрыл глаза и опустил голову.

- Ты-и-и-и! – послышался визг судьи. - После такого больше ни на одном соревновании или чемпионате можешь даже не появляться. Это надо же, устраивать драку на благородном поединке, ты потерял лицо, оскорбил всех присутствующих и опозорил своего учителя и семью!!!

- А вы, конечно, просто образец благородства, - хмыкнул я и поднялся, - будь человеком благородным, вернули деньги, кровавые серебряники, и совершили харакири перед воротами своего додзё. Что касаемо чемпионатов, больше не вижу смысла посещать их, даже в качестве зрителя. Дух самураев витает где-то далеко, в иных местах. Я ухожу и счищаю пыль сего места со своих ступней. Возвращаюсь к культуре собственного народа. Говорила мне мама: - «Ай, вэй, сынок, таки, зачем тебе эти, прости Господи, катаны, кимоно, иди, занимайся шахматами и играй на скрипочке и поступай в институт экономики и бизнеса»! Но меня тянуло на героику, хотелось стать воином духа и клинка. К сожалению, оказалось, что и здесь прогнило всё. С этого момента стану кем, кем и всегда был – обычным евреем, только в хорошей физической форме. Шалом Алейкум.