Королевство для тебя... Часть 1

Глава 7 Всё во имя...семьи?

В то время как в Альтеншлоссе происходили столь знаковые для Смарагда события, в Пале ле Гласс[1], новой резиденции династии Гроссов, развивались не менее интересные действия.

Его Величество Фердинант IV нетерпеливо прохаживался по рабочему кабинету, заложив руки за спину. Это был крупный, но не грузный мужчина с острым носом, грубо вылепленным лицом, пронзительным и внимательным взглядом тёмно-карих глаз под седыми, сурово нахмуренными бровями. Нездоровая, будто изрытая оспинами кожа говорила об изнурительной болезни, а вертикальная морщина на переносице – о долгих часах, проведённых в горьких и тягостных размышлениях. И тем не менее, это был очень целеустремлённый человек, способный пойти на всё ради достижения собственной цели. А таковая у короля Фердинанта имелась.

Когда более месяца назад его сын Максимилиан принёс странный свиток, испещрённый мелким, но аккуратным почерком, он не ожидал, что Небо сжалится над ним и даст возможность разбить череду несчастий их семьи. Некто, не пожелавший представиться ему лично, действуя только через сына, предложил услугу, от которой Его Величество не мог отказаться. Однако цена за неё... По мнению самого Фердинанта, она была вполне обоснована.

Много лет назад его предок, король Ульрих, прозванный впоследствии Гэмайном[2], совершил бесчестный поступок ради короны и власти и тем навлёк проклятие на себя и свой род, «пока истинное прощение и раскаяние не снизойдут в усталые сердца». И теперь уже третье поколение Гроссов несёт на себе печать этого греха.

Его Величество вздохнул и посмотрел в сторону больших напольных часов. Сын опаздывал, но в том, что кронпринц Максимилиан придёт, король не сомневался. Он не посмеет ослушаться.

 Мысли Фердинанта вновь вернулись к беспокоившим его событиям. Из донесений полиции и уведомления самого Советника ему было известно, что Наполеон Дэстини-Лемонд согласился принять на себя бремя неожиданного предложения и уже прибыл в Драхенвут. Это давало надежду. Но возможно ли, что избавление от проклятия лежит в руках человека некоролевского рода? Разве не он, Фердинант, не один год потратил на поиски решения этой проблемы, и каждый раз все его изыскания заходили в тупик. Ничто и ничего не могло избавить его от неумолимого рока стать братоубийцей.

Даже женился он, лишь разменяв третий десяток, по настоянию совета министров. А когда родились сыновья-близнецы, не раз горько пожалел о том самом дне, когда поддался уговорам и повёл к алтарю свою дорогую и милую Лилиан. Лучше бы прожил бездетным, как и намеревался.

 Мысли короля вернулись к сыну, и Его Величество снова вздохнул. Плечи поникли под тяжестью ноши. Максимилиан горд, упрям и своенравен. Он так и не простил отцу того, что мать пала жертвой проклятия, что он сам несёт его тяжкий крест, равно как и единоутробный брат. Сколько лет прошло в напрасных изысканиях... Выросший с мыслью, что однажды ему придётся ответить за ошибки предков, кронпринц очень недоверчиво отнёсся к тому, что отец подтвердил слова странного, скрывающего своё лицо мага о том, что есть возможность избавиться от проклятия. Максимилиан не поверил, что отец просто считал подобное осуществимым.

Тем не менее, Его Величество не мог не признать, что в сыне куда больше твёрдости, чем в нём самом, и он прекрасно справляется с проклятием. Сам Фердинант в его годы был не так уверен в себе. Но где же он? И почему опаздывает? Его Величество бросил нетерпеливый взгляд на дверь.

 В этот момент она распахнулась, и кронпринц Максимилиан вошёл в кабинет. Он уже успел переодеться, сменив простую одежду на элегантный фрак, сиявший двумя рядами золотых пуговиц на тёмном, тонкой выделки сукне.

– Отец, – вежливо проговорил кронпринц, подходя ближе и склоняя голову, – вы желали меня видеть.

– Да, сын, я хотел поговорить с тобой.

Его Величество остановился напротив Максимилиана и жестом предложил сесть в кресло у стола. Сам уселся напротив. Его взгляд задержался на тонкой коже перчаток-лимерик[3], скрывавших поражённые болезнью кисти сына. Проклятие действовало, заставляя Принца Крови не только жить с осознанием чудовищности поступка, что он должен совершить, но и борясь с последствиями. Отец знал: правую кисть, запястье и руку до локтя покрывает страшная сухая язва, разъедающая плоть и причиняющая боль. О степени этой боли он не обманывался, ибо двадцати пяти лет от роду сам столкнулся с действием проклятия, попытался противостоять ему и сдался, не в силах вынести мук.

 – О чём вы хотели поговорить, отец?

 Максимилиан понял, куда обращён взгляд короля, но прятать рук не стал. Он не стыдился своего увечья, как он это называл, но и не выставлял напоказ. Принял всё как данность причастности к роду Гроссов и всеми силами стремился побороть его в себе. Пока ему это удавалось.

– Я бы хотел знать, сын, зачем ты ослушался моего приказа?

– Я не...

– Не перечь мне! – Его Величество лишь на полтона повысил голос, но Максимилиан тотчас же вскинул голову и прямо посмотрел на отца. Гневный окрик пришёлся ему не по вкусу.

– Прошу прощения, отец, но дайте мне объясниться.

– Говори, но учти, обмана и неповиновения я не потерплю. Я желаю знать, по какой причине ты поставил под угрозу дело всей моей жизни. Или тебе мало горя, что я испытал?

Его Величество Фердинант IV старался говорить спокойно, но в голосе чувствовалось напряжение.

– Вы не доверяете мне, отец. Чем, по-вашему, я могу навредить? Или вы опять считаете, что меня не касается, кому вы решились отдать наш трон?

– Ты сам отказался от своих прав на него.