Королевство для тебя... Часть 2

Глава 2 Новые ссоры, новые подвиги

Когда закатное солнце окрасило оранжереи Пале ле Гласс в пурпур и золото, дворец почти опустел, погрузившись в тишину и покой. Но город кипел. Весть о том, что Его Величество отрёкся от престола в пользу виконта Дэстини, вернувшего отцу без вести пропавшего сына, как и тот факт, что кронпринц Максимилиан отказался от прав на наследование, повергло многих в шок. Каждый стремился вспомнить, кто такой Дэстини-Лемонд, что он из себя представляет и чего ожидать от нового короля. И в зависимости от того, с какой стороны тому или иному охотнику перемыть косточки был знаком сам Наполеон, предположения и выдвигались. Шептались в будуарах, беседовали в клубах, на званых ужинах и семейных обедах. Постепенно высшее общество Смарагда пришло к выводу: стоит подождать и посмотреть, что будет. Степенные и довольные собственным неторопливым течением жизни жители королевства не любили перемен, но, если они случались, принимали их со стоическим спокойствием. Даже смена правящего дома не должна помешать привычному укладу. Вот что было главным для многих.

 Зашевелился и Магистрат магов. Тут весть о новом короле восприняли с энтузиазмом. При виконте Дэстини есть маг, донесли шпионы. А значит, у Магистра имеются все шансы получить благосклонность от будущего короля, а вместе с ней и права, утраченные при Его Величестве Фердинанте. Спешно собранный Совет обсуждал все «за» и «против» неофициальной аудиенции к виконту Дэстини, а заодно собирал по крупицам информацию о маге Оноре. Как ни странно, ни в одной из школ магии о нём не было ни единой записи.

Новость, так быстро разлетевшаяся по столице, понеслась дальше, а город замер, погрузившись если не в тишину, то в любопытствующее ожидание точно. Но и Пале ле Глас, обманчиво сонный и умиротворённый, не желал быть спокойным. За зеркальными залами и ярко освещёнными окнами кипели страсти, никем не ожидаемые и от того раскрывающие перед нашими героями тайны, в которых они не желали сознаваться. Даже самим себе.

Теодора Фойерштайн прогуливалась по саду, окаймлявшему внешнюю сторону здания. Оттого и выходило так, что при спуске в просторный холл западного крыла девушке был предоставлен выбор: посетить центральную часть замка, где можно было бы побродить в тишине и спокойствии портретной галереи, или же выйти в сад. Как и в каждой части здания, западное крыло имело свой собственный, охраняемый, выход не только в сад, но и в город.

Восточное крыло занимала королевская семья, а уж северное и южное были отданы министерству и придворному штату, который, впрочем, был не так уж и многочислен. Многие жители Смарагда предпочитали жизни в тени короля собственную независимость.

 Теодора Фойерштайн бродила по аллеям вот уже несколько часов. Смеркалось, но ей не хотелось возвращаться в свои покои. Сейчас она чувствовала себя одинокой и расстроенной. Наполеон был занят с Грегом. Тот ближе к вечеру снова посетил брата. Оноре наверняка отдыхал, да и не хотелось девушке навязывать ему своё общество, а Джек... кто его знает, где сейчас этот любитель приключений. Теодора не понимала саму себя. Она злилась, пыталась разобраться в собственных чувствах и отказывалась признать поражение. Всё это было настолько нелепо и банально, что ставило в тупик. Она бы уехала, бросила всё, постаралась бы забыть об обещании другу быть рядом, если бы не понимала, как малодушно это будет выглядеть со стороны.

Пройдя ещё несколько метров, она услышала впереди негромкий женский смех и мужской шёпот. Ну, конечно, сад – прекрасное место, чтобы уединиться двоим влюблённым. Не желая мешать, Теодора отступила и повернула в сторону, на боковую аллею, но тотчас же остановилась. Она узнала мужской голос и не ожидала, что это заставит её сердце болезненно сжаться. Вместо того чтобы поспешно уйти, Тео расправила плечи, нацепила на лицо самую любезную улыбку, что смогла из себя выдавить, и зашагала вперёд.

Аллея плавно изгибалась, повторяя окружность дворца. Через равные промежутки, среди деревьев и цветущих клумб располагались беседки. Именно из одной из них и слышались голоса: томные вздохи и страстные признания в любви. Теодора Фойерштайн осторожно прошлась по дорожке, чтобы удостовериться, не обманул ли её слух. О, да! Этот мерзавец, о котором она вздыхала ещё пять минут назад, и думать позабыл о былых признаниях в любви. Былых, – внутренне кипела Теодора, – и суток не прошло, как он умолял её о поцелуе. Ну, держись, негодяй. Сейчас кое-кто получит по заслугам.

 Делая вид, что любуется цветами, Теодора как можно ближе подошла к интересующей её беседке. Любовники так были увлечены друг другом, что не заметили её. Тогда девушка наклонилась над кустом роз, будто желая сорвать прекрасный, но вооружённый острыми шипами цветок. Естественно, она уколола палец, но всё равно заполучила цветок. Даже боль, обжёгшая раненую ладонь, не была сравнима с той, что терзала сердце. Теодора выпрямилась и сделала вид, что только сейчас заметила пару.

– О, простите!

Насмешливый взгляд прошёлся по незадачливой парочке. Юная кокетка, мотыльком спорхнувшая с колен Джейкоба Эдройта, смущённо поправляла причёску и шнуровку на корсаже платья. Она узнала в элегантно одетой светловолосой незнакомке ту самую леди, которая была в тронном зале рядом с их новым правителем.

Удивился ли неожиданному появлению Теодоры маркиз Эдройт, неизвестно. Вечерние сумерки бросали неясные тени на лицо незадачливого возлюбленного. Одно было несомненно: он улыбался.

–Тео, рад тебя видеть.

Карие глаза встретились с голубыми глазами девушки, но взгляда он не отвёл, словно говоря тем самым: ты очень много потеряла, отвергнув меня.

Теодора поднесла к лицу сорванный цветок и закусила губу, чувствуя, что готова взорваться гневной тирадой.